Пепельный рассвет (СИ) - Демченко Антон. Страница 70

Сложив беспамятных голоногих кнехтов в рядок, за кустами, чтоб не были видны с тракта, я полюбовался на получившийся натюрморт и, сплюнув, взгромоздился в седло Арго.

— Поехали, дружище, больше ничего интересного здесь не будет, — я похлопал тяжа по мускулистой шее и тот, коротко фыркнув, тронулся в путь. М-да, разбойники не разбойники, но размяться мне всё же удалось. Пусть и чуть-чуть. Ну и ладно! Всё не так скучно ехать.

А вечером того же дня, я уже подъезжал к корчме в соседнем баронстве. Но, помня своё путешествие в Альт, останавливаться на замызганном постоялом дворе, не стал. Лишь закупился свежим хлебом и копченьями, да и двинулся в ночь. Лагерь я разбил уже ближе к утру, в добрых двадцати километрах, в небольшом перелеске у ручья. Тихо, тепло и удобно. А после обеда вновь тронулся в путь. Так, за три перехода и добрался до пограничного городка Обрина. Не торопясь и не напрягая тяжа.

Собственно, этот город для своей временной базы я выбрал неслучайно. Зря, что ли, изучал доставшийся мне в Убежище планшет? Были, были у меня кое-какие намётки, но в связи с недавними событиями, выбранные для исследований места возможного нахождения непострадавших объектов ушедшей эпохи, расположенные на территории империи или её западных соседей, пришлось отбросить. Вот и остались лишь те, что, по моим прикидкам, расположены глубоко в Пустошах. Но в моей ситуации, и при существующем желании покинуть "земли Света", оно и к лучшему, не так ли?

Пара перспективных для поисков мест, расположились относительно недалеко от Обрина, именно поэтому я его и выбрал для старта… ну да, а ещё он был ближайшим окраинным поселением, с которого можно начать экспедицию. До остальных, ещё нужно тащиться и тащиться, а я и так уже третью неделю в седле. Осточертело!

Нестись сходу в Пустоши я не стал. Сначала решил оглядеться и подобрать нормальное место для отдыха перед рывком. Да и насладиться хоть каким-то комфортом перед предположительно весьма долгим путешествием, было бы очень неплохо.

И ведь получилось! И найти приличную гостиницу, и отдохнуть. Вообще, Обрин, в отличие от того же Горного или Ленбурга, не является коронным городом. Владеет им маркграф Север Восьмой, правитель марки своего имени, но на обеспеченности города это не сказывается. Ну, почти. "Белые" гильдии здесь менее многочисленны, чем в том же Ленбурге, но заткнут за пояс только-только отстраивающийся Горный. А вот цены на эликсиры и зелья, у них куда ниже, чем в том же Горном. Зато и за добываемые в Пустошах ингредиенты, тысяч золотых не выручить. Жильцов и ходоков здесь меньше, но, опять же, если сравнивать с родиной Дима. А вот дворяне чувствуют себя куда вольготнее. Не как в центральных провинциях, конечно, но посвободнее и понаглее, чем в коронных пограничных городах. В общем, неплохое местечко, этот Обрин, вполне пригодное для жизни и отдыха. Да, вот в чём, в чём, а в количестве кабаков и весёлых заведений, он, пожалуй, даст форы и Ленбургу и Горному, вместе взятым.

Что интересно, по крайней мере, добрая треть гостиниц, трактиров и борделей в Обрине, принадлежит самому маркграфу. Не полностью, но половинный пай в этих заведениях он имеет. Именно в такой вот "государственной" гостинице я и остановился на постой, на время отдыха и сборов.

И здесь же меня нагнала история двухнедельной давности, приключившаяся со мной и пятью кнехтами барона Ойстриха, под руководством лейтенанта его копья.

Никого не трогал, сидел за угловым столиком в трапезном зале, утолял аппетит, не в меру разгулявшийся после затянувшегося на добрые сутки визита в Весёлый квартал. Как вдруг, ни с того, ни с сего, полупустое по раннему времени помещение наполнилось вооружёнными людьми, наряженными, частично в гербовые маркграфские сюрко, а частично в сюрко с гербом барона Ойстриха. И вся эта ватага, не тратя времени на объяснения, гремя обнажённым оружием, окружила мой стол, сопровождая потрясание клинками криками: "Вот он! Держи его! Хватай его!". Кого держать, зачем хватать? Невежи! Не видят, что ли? Я ку-у… впрочем, это, кажется, из другой оперы.

Нехорошая какая-то тенденция просматривается. В какой город не приеду, обязательно в судилище вляпаюсь. Сначала, Горный, потом Альт, теперь вот, Обрин. Один Вальм обошёлся без приключений, но его и городом можно назвать лишь с ба-альшой натяжкой. Ни стены, ни графьёв-владетелей… может, это был знак, а? А что? Остался бы там, сошёлся с Тенной в качестве её консорта, заделал бы ей пару баронят, и жил-поживал, командуя слугами, устраивая охоты и балы, да соревновался бы с женой на тему, кто кому более развесистые рога наставит… чем не жизнь? Тьфу!

Вопреки моим ожиданиям, сидеть в графской тюрьме мне не пришлось. Прямо из трапезной, его кнехты притащили меня в резиденцию маркграфа, где, как выяснилось, всё уже было готово для суда. Оперативно!

Само заседание тоже не затянулось. Виконт Север, будущий девятый маркграф этого имени, смерил меня взглядом, явно отметив наряд готового к выходу ходока и, дослушав секретаря, гнусавым голосом оглашавшего суть претензий "титульного дворянина Хемаса к безродному смерду, посмевшему оскорбить его действием", с лёгкой усмешкой кивнул в мою сторону.

Лейтенант, значит… ладно, хорошо, что барон в эту идиотию не полез!

— Тебе есть что сказать, ходок? — осведомился он. Ну да, это для голоштанного Хемаса, я — неизвестный, безродный, смерд и так далее. А для маркграфов Северной марки, я — временный жилец Обрина, заплативший за право проживания и защиту в их владениях немалую сумму.

— Прошу прощения, монсеньор, — я склонился в лёгком поклоне перед виконтом. — А в чём, по мнению, увы, неизвестного мне сударя Хемаса, заключалось оскорбление?

— Ты бесчестно напал на меня и моих людей! Ограбил и оставил без помощи в полном дикого зверья лесу! — выкрикнул покрасневший от злости лейтенант со своего места.

— А, так это вы… сударь Хемас. Не скажу, что приятно с вами познакомиться… Монсеньор, — я повернулся к виконту, с любопытством наблюдавшему за происходящим. — Если я и виновен перед этим господином, то лишь в том, что не позволил ему себя убить, когда означенный сударь Хемас, нарядившись сам и обрядив своих подельников в сюрко кнехтов моего доброго знакомого, барона Ойстриха, напал на меня со своими людьми на графском тракте, в землях означенного барона. Ну, право! Не считать же оскорблением тот факт, что оглушив напавших на меня татей, я, вместо того, чтобы повесить их, как положено поступать с пойманными разбойниками, всего лишь сжёг их портки?

Окончание фразы, прозвучавшее чуть тише, чем начало моей речи, тем не менее, было услышано всем залом. По рядам пришедших за зрелищем, гостей замка, прокатились смешки, да и сам виконт не сдержал улыбки. Но тут же её подавил. И, нахмурившись, для порядку, качнул головой. Но смех, смехом, а мой намёк о месте стычки, он уловил.

— Сударь Хемас, его сиятельство интересуется, а что делал ваш отряд на принадлежащем его светлейшему отцу, тракте? — поймав взгляд сюзерена, чуть ли не прокричал секретарь. И смешки в зале моментально стихли.

— Я… э-э… я имел приказ моего сюзерена патрулировать проходящий по его владениям тракт, дабы путешествующие по нему добрые люди, не понесли урона от разбойников, — чуть замявшись, отозвался уже алый от негодования лейтенант.

— Ложь! — громовым раскатом прокатился по залу голос откуда-то от входных дверей. Толпа расступилась, освобождая проход, и мы увидели шагающего по живому коридору, кряжистого рыцаря в полном доспехе. Правда, шлем он держал на сгибе правой руки. Судя по гербу и знакомой мне ещё по Горному, физиономии, на заседание пожаловал сам барон Ойстрих. Не ошибся я, значит, со своим предположением. Впрочем, мудрено было бы ошибиться! Герб-то у младшего Ойстриха, несёт знаки Томарского ордена, как и сюрко его кнехтов, а я помню, как он говорил, что является первым томарцем в семье. Гордо говорил, громко! Так что, шанс нарваться на кого-то из неизвестных мне баронов Ойстрихов, был ничтожен.