Свет Черной Звезды (СИ) - Звездная Елена. Страница 34

Насмешливо взглянув на меня, Араэден напомнил:

— «За такое и магии в очередной раз лишиться можно».

«Да я уже признала, что было неплохо. Или вы желаете продлить ваше «приятно слышать»? — язвительно поинтересовалась я.

Яростно сузив глаза, кесарь ледяным тоном ответил:

— Да, желаю. Начинай.

Уже! Начала, догнала, начала повторно, и потом начала снова!

Но так как кесарь продолжал внимательно взирать на меня, все же сочла своим долгом пространно заметить:

«Ваш трехсотлетний опыт, несомненно, был ощутим, да».

Кесарь насмешливо изогнул бровь.

Я, прокрутив воспоминание повторно, так же добавила:

— Ваше желание в отношении меня… ммм… неожиданно, но объяснимо с точки зрения опыта, темперамента и сказки про одинокого орка. Но пересказывать я вам ее не буду.

— Не переживай, я в курсе сего повествования, — саркастично заверил кесарь.

Вопросительно посмотрела на него.

Однако не реагируя на молчаливый вопрос, император жестко напомнил:

— Мудрость шенге, связанная с водой, нежная моя. А пошлые сказки я тебе расскажу потом. Много!

Внезапно подумалось, что здесь очень даже недурственная тихая заводь, мне все нравится.

— Да, — поддел кесарь, — тебе здесь все нравится… ну кроме договора драконов с орками.

— Чем вообще Тэхарс думал?! — мгновенно взвилась я.

Но, не позволяя сменить тему, кесарь методично повторил:

— Мудрость шенге. Связанная с водой и силой. Не заставляй меня целовать тебя повторно здесь, я не уверен, что в такой… степени присутствия, сумею повторно заставить тебя не жалеть об утраченной магии.

Я все так же удивленно смотрела на него, на резкие хищные черты его властного лица, в глаза, столь чуждые человеку, на линию плотно сомкнутых губ… о да, я знала, на что они способны, особенно прибегнув ко всему трехсотлетнему опыту Араэдена, но… Но проблема в том, что цена любви кесаря слишком высока… непомерно высока для меня.

И я отвернулась, задумчиво глядя в сгущающийся сумрак, и понимая, что Сатарэна здесь больше нет… и я бы кстати тоже с удовольствием осталась здесь одна.

— Почему? — вдруг спросил кесарь.

— Почему я хочу остаться одна? – безразлично уточнила у него, желая отделаться и от императора, и от его рук, стальной хваткой сейчас удерживающих меня.

Хотелось просто лечь, закрыть глаза и поспать… спать… не просыпаться…

— Почему моя любовь для тебя проблема?! — как-то очень зло спросил пресветлый.

Зло и возмущенно даже.

Открыв медленно закрывающиеся глаза, я нашла в себе силы повернуть голову и таки тоже возмущенно посмотреть на кесаря. Но в его глазах понимание ситуации отсутствовало как таковое, я видела гнев, злость, даже ярость, с трудом сдерживаемую, и ни намека на муки совести…

— Мой кесарь, да вы издеваетесь! – наконец облекла я свое возмущение в словесную форму.

Лицо пресветлого ожесточилось. Это как хищный хищник стал еще более хищным… словно в Готмир попал.

— Знаешь, нежная моя, в юности я искренне полагал, что женщинам как-то иначе свойственно реагировать на признание мужчины в чувствах. Как минимум, предполагалось, что женщинам после получения подобной информации становится как-то радостно и лестно.

Скептически воззрившись на супруга, мрачно заметила:

— Это в том случае, если женщина плохо вас знает. Или в том случае, если женщина глупая и плохо вас знает. Или в том случае, если она вас вообще не знает. Или…

— Достаточно! – жестко оборвал меня кесарь.

Издевательски изогнула бровь, намекая, что я бы как раз с удовольствием продолжила.

И вдруг Араэден произнес:

— Чего ты хочешь, Кат?

Удивленно моргнув, подумала и предположила:

— Консолидация власти над человеческими государствами в моих руках, равенство всех рас Сатарэна, ммм… развод?

На последнем слове губы кесаря сжались еще сильнее, мне вдруг даже зубной скрежет послышался.

— Вы спросили — я ответила, не вижу повода для гнева! — язвительно сообщила супругу.

— «Развод»?! — едко переспросил он. — Нежная моя, если ты так желаешь развода, можно было бы просто оставить меня в Закатном мире подыхать в могильнике оборотней. Но ты, по каким-то видимо понятным только тебе одной соображениям, все же пришла за мной, разве нет?

— Что значит «по понятным только тебе одной соображениям»?! — возмутилась я. — Мой кесарь, позвольте ознакомить вас с одной простейшей логической цепочкой: Подыхаете вы, подыхает мой мир! Только я одна вижу в этом причину моего следования за вашей уникальной личностью, отличающейся крайне непонятным мне желанием вечно подставлять врагам спину под удар, а потом героически сражаться с ножиком в груди?!

— У тебя научился! – неожиданно вспылил кесарь.

— Вот только не надо обобщать! — вспылила уже я. — Мне ржавый меч Мрано даже шел!

— Лежал.

— Не придирайтесь к деталям! — потребовала разъяренно.

В ледяных глазах кесаря сверкнула издевка, и он мне издевательски и ответил:

— Любовь моя, я лишь указал на тот неоспоримый факт, что мне как раз кинжал шел, а вот тебе он лежал!

Возмущенно открыв рот, я его так же возмущенно закрыла, судорожно выдохнула, посидела, постукивая пальцами по ладони все так же обнимающего меня кесаря, и гордо заявила:

— Это детали!

— Но неоспоримо существенные, — заметил Араэден.

Бросив на него гневный взгляд, прямо спросила:

— Я так понимаю, вы мне и жить спокойно не давали, и умереть в умиротворении мне тоже не светит?

И кесарь вдруг закрыл глаза. Посидел, пару секунд, снова открыл, спокойно посмотрел на меня и холодно ответил:

— Нет.

Я медленно сузила глаза. Ситуация… злила. Злила до безумия.

— Чего вы добиваетесь, мой кесарь?! — спросила не сдержавшись.

Ответ был до крайности прямолинеен:

— Тебя.

Язвительно усмехнувшись, поинтересовалась:

— В каком качестве?

— Странный вопрос, — язвительнее в разы ответил Араэден. — Особенно если учесть, что его задает жена, обращаясь к мужу.

Легкое касание к моей щеке и вопрос уже кесаря:

— А чего ты ожидала, вступая в брак, нежная моя?

Я отвернулась. Несколько секунд смотрела в темноту, подбирая слова, а вот затем нанесла удар:

— Уважения!

И не давая ему возможности ответить, я четче обозначила свою мысль:

— Вступая в этот брак, я ожидала уважения! Уважения ко мне, к моей личности, к моему происхождению, к моим решениям! Уважения! А не снисходительного: «Пусть забавляется, меньше к оркам бегать будет». Уважения, а не многочисленных любовниц, которых вы даже не потрудились скрывать, поставив тем самым меня в унизительное положение при дворе! Уважения, а не попытки превратить меня в свою постельную игрушку! У вас еще есть ко мне вопросы, мой кесарь?

И я развернулась, с вызовом глядя в кристальные ледяные серые глаза императора.

Араэден молчал, так пристально глядя на меня.

— Такая маленькая деталь, да? Вероятно, вы даже не принимали ее во внимание? — язвительно поинтересовалась я.

— Нет. — Хрипло ответил пресветлый.

Я победно улыбнулась, и вновь откинувшись на его грудь, тихо сказала, все так же глядя в темноту:

— Брак без обоюдного уважения – нежизнеспособен. Потому что брак — это, как ни крути, партнерские отношения. В нем супруги либо работают в команде, и тогда это успешный брак, либо становятся противниками… и подобное ведет в никуда. Вы никогда не задумывались над тем, по какой причине я запретила себе даже думать об Аршхане?

— Мне было бы интересно узнать, — глухо сообщил кесарь.

Помедлив секунду, я рассказала:

— Он ответил «Нет» на мою аргументированную просьбу. На жизненно важную для моего отца просьбу. Он просто ответил «Нет». Мне много раз говорили, что я совершенно не разбираюсь в отношениях между мужчиной и женщиной… В отношениях возможно и нет, но в позиции свысока, в нетерпимости, в неуважении проявляющемся в нежелании понять позицию оппонента… Аршхан мог сколько угодно говорить о своей любви позже, но именно в тот момент я поняла, что нам не по пути – он не считает меня равной себе.