Я - богиня по вызову (СИ) - Юраш Кристина. Страница 34

— Не так, чтобы очень. Мы с ними иногда поздравляем друг друга с праздниками, — зевнула я, слыша, как где-то гулко капает вода. Бррр!

— В вашем возрасте, юная леди, пора бы уже задуматься! — поучал старик, пока я прикидывала, как выломать дверь. — Кто вас учил банальной вежливости?

— Опыт и геморрой, — закатила глаза я. А могла бы истерику. Как на счет маленькой истерики?

— Послушайте, многоуважаемый…, - начала я, чувствуя себя танком, который намеревается идти в лобовую.

— Правила хорошего тона требуют, чтобы вы обращались по титулу. Сначала следует титул, потом имя, потом родовое имя, — перечислял дедушка, а я сглотнула, мысленно мечтая сделать его бабушкой.

— Ваш титул и имя! — снисходительно произнес старик, глядя на меня темными глазами. Моя нервная система начинала сдаваться на милость победителю, капитулируя со скоростью сто нервных клеток в минуту.

— Соблюдайте дворцовый этикет! — горделиво произнес старый камердинер, тряхнув затертыми и оборванными кружевами некогда очень дорогого костюма. В обтрепанном и грязном жабо все еще блестела брошь, а кое-где на костюме сохранились даже золотые пуговицы. — Я не знаю, как вас представить!

— Представьте меня обнаженной на фоне закатного моря, — зевнула я, явственно ощущая, что для сохранности душевного равновесия мне срочно требуется курс «Как найти внутреннюю гармонию за пять минут».

— Еще раз, — потребовал старик, глядя на меня так, словно я умудрилась перепутать салфетку с носовым платком. — Как вас представить его Величествам!

— Пусть они включат воображение, — отмахнулась я, простукивая камни и внимательно изучая стены. — Пусть представят меня первой красавицей!

— Почему первой красавицей? — удивился дед, начиная мне надоедать.

— Потому что у меня руки сильные, — буркнула я, пытаясь расковырять старую кладку. — Выживаемость среди красавиц будет низкой!

— Гостей принято представлять! — спорил старый камердинер, пока я сплюнула волосы, осторожно ковыряя следующий камень. — Это правила хорошего тона!

— Пусть гости не знают, кем я их представляю, — огрызнулась я, трогая влажные от сырости стены руками. — Иди, представляй! Я — истинная пара наследника!

— Увы, вы лгунья, — тут с достоинством заметил старый камердинер, вытягиваясь по струнке. — У наследника уже есть истинная пара!

— А я — истинная тройка, — пробурчала я, присматриваясь к еще одному камушку, который чуть-чуть выпирал.

— Ваше Величество, — обратился к темному углу камердинер, вытянувшись по струнке. — В главном зале ждет девушка, которая уверяет, что она — истинная пара вашего сына. Нет, конечно же, не сказал! Я всего лишь сказал, что у наследника уже есть истинная пара. Как вы и говорили отвечать! Да, я умею хранить секреты, Ваше Величество… Его высочество Асбранд никогда не узнает об этом. Я не сказал ему ни слова. Бедный мальчик, бедный.

На всякий случай я заглянула в темный угол, надеясь, что его не сдают репрессированной королевской семье. Но в углу никого не было, кроме воистину королевских пятен зеленой плесени.

— Я ведь предупреждал, что ничем хорошим дело не закончится, — вздохнул старик, глядя в темный угол. — Я предупреждал вас, Ваше Величество, чтобы вы присмотрелись к той девочке. Понимаю, что она спасла жизнь королеве, рассказав о заговоре, но это еще не повод так приближать ее к себе! И что? Вы теперь счастливы? Понимаю, что вы хотели, как лучше, но что из этого вышло? Я понимаю, что в королевской семье такое делалось уже не один раз, когда истинная пара наследника не устраивала родителей. Вспомнить хотя бы юную герцогиню, чей отец был замешан в попытке дворцового переворота, и которая, как оказалось, являлась истинной парой наследника. Конечно же, такого допустить было нельзя! И бедный Бедмонд так и не догадался, что несчастная Лиандра не его истинная пара! Да, согласен. Иногда это необходимость, как в случае с Вальгардом Безумным. Кто бы мог подумать, что его истинная пара девица легкого нрава? Тут даже спорить сложно!

Я стояла и слушала все это, понимая, что в компании с сумасшедшим время летит незаметно.

— Да, Ваше Величество! В истории много таких примеров! Но я молчу! Я поклялся, поэтому молчу! — пылко спорил с темным углом старик, а я терпеливо ждала, когда угол начнет отвечать, но диалогом пока не пахло. Зато пахло прелой соломой и неприятностями воистину государственного масштаба.

Мой взгляд упал на маленькую щель вверху, а потом на хлипкие плечи старичка. Нет, я, конечно, могу его подсадить, но толку будет мало.

— Слушайте, многоуважаемый камердинер, — сладенько начала я, понимая, что вежливость у меня появляется только тогда, когда мне что-то очень нужно. — Я прекрасно знаю, что у наследника нет истинной пары….

Жадная золотая рыбка в моем лице готова была работать не покладая плавников, чтобы узнать подробности. Старик побледнел, подозрительно глядя на меня сквозь спутанные волосы.

— Так вы знаете? — натурально удивился дед, осматриваясь по сторонам. — Это же государственная тайна! Никто не должен знать об этом.

— А я скажу Вашим Величествам, что вы сами проболтались, — улыбнулась я, поглядывая в темный угол, а старик посмотрел на меня с прищуром.

— Я готов вам рассказать об этом, если вы настаиваете, — начал старый камердинер, косясь на темный угол. — Но не во дворце! Здесь даже у стен есть уши!

— А можно здесь? — наивно поинтересовалась я, обмахиваясь рукой, как веером. — Не думаю, что нас здесь кто-то слышит.

— О, нет! — пылко заметил старичок. — Придворные всегда пытаются разнюхать что-то важное, так что нам придется выйти из дворца, дабы я смог поведать вам эту тайну. Я поклялся хранить ее до самой смерти, но раз вы настаиваете. Как только мы выйдем, я все вам расскажу!

Я простонала, сползая по стене спиной. Приехали! Из-под меня выбежала мышь, спешно пытаясь ретироваться в щели. Стоило мне опуститься на пол, шурша остатками юбки, как вдруг я почувствовала, что камень, на который я опиралась, сдвинулся. Вскочив на ноги, я бросилась осматривать кладку, видя, что вокруг камня не было раствора. Поддев его пальцами, я потянула его на себя.

— Юным девушкам неприлично стоять в такой позе! — возмутился ревнитель этикета, когда я, высунув язык, по миллиметру вытаскивала камень побелевшими кончиками пальцев.

— А то что? — усмехнулась я, чувствуя, что надежда меня окрылила настолько, что смело можно целиться на головы памятникам.

— Замуж быстро выйдете! — обиженно заметил старик, а я вытащила камень, глядя в черную, зияющую дырку. Моя рука нащупала какую-то бумажку и что-то ржавое, металлическое. Я вынула бумажку, внимательно пробегая строчки: «История моей жизни. Я родился в семье каменьщика. Туннель. Тридцать семь лет.» — пыталась разобрать я корявые буквы. В конце отсыревшего письма были приветы родным и близким, а я жадно заглядывала в пахнущую сыростью дыру, пытаясь пролезть в нее. Лаз дыхнул на меня тьмой и холодом, пока я отчаянно старалась втиснуться в него.

Впервые в жизни размер имел принципиальное значение! Под руку в кромешной темноте попалась какая-то штуковина, которую я нащупала пальцами. Скребок? Вы серьезно? Я сопела, пытаясь расковырять дырку…

— Мадемуазель, — послышалось позади меня, пока я отчаянно сплевывая волосы расширяла туннель. — Вы что-то уронили?

— Ага, — бухтела я, все еще радуясь такой находке. — Честь и достоинство! Смотрите, не наступите!

— Мне кажется, что вы там ничего не найдете, — глубокомысленно заметил старик, пока я стоя на коленях пыталась подогнать туннель под мои габариты.

— Значит, в одной блохастой личности я что — то нашла, а тут прямо не найду! — огрызнулась я, расширяя туннель, а заодно и свой нецензурный словарный запас. У всех нормальных людей в голове тараканы, а у моего — блохи!

— Разве можно? Девушке так ругаться! — слышался голос за моей спиной, пока под руками осыпалась влажная земля. Земля хрустела у меня на зубах, а я умудрялась сплевывать ее. — Это же верх неприличия! Девушки ругаться не должны!