Дитя погоды - Синкай Макото. Страница 25

«Живи, — слышалось мне в этом стуке. — Живи, живи. Просто живи...»

— Хина...

Ободрённый шумом дождя, я достал коробочку с кольцом:

— С восемнадцатилетием.

Я положил коробочку на простыню, и Хина удивлённо взглянула на меня.

— Оно недорогое, но я подобрал такое, чтобы подошло вам.

Хина открыла коробочку, и её лицо расплылось в улыбке — яркой, будто распустившийся цветок.

— Спасибо!

Я смущённо усмехнулся.

— Слушай, Ходака... — Хина вдруг чуть понизила голос. — Ты хочешь, чтобы дождь прекратился?

— Что?

Хина перевела взгляд с кольца на моё лицо. В её глазах с голубым отливом читалось непонятное чувство. Не в силах его разгадать, я просто кивнул:

— Угу.

В это мгновение будто само небо откликнулось на мои слова. Низко загремел гром, а торшер заморгал — похоже, куда-то поблизости ударила молния. Хина отвела от меня взгляд, легла на кровать и посмотрела в потолок. И тут я что-то осознал. Чувство, которое читалось в её глазах, — это...

— Кажется, меня должны принести в жертву.

— Что?

— Нацуми мне рассказала. О судьбе Солнечной девушки. Она должна пожертвовать собой и исчезнуть из этого мира, и тогда вернётся хорошая погода.

Вспоминая твой взгляд теперь, я понимаю, что в ту ночь уловил в нём отчаяние.

— Но... Это невозможно.

Я неловко усмехнулся.

«Чушь какая-то», — подумал я, но в то же время странное чувство утраты зародилось где-то внутри и разрасталось с каждой секундой.

— Да нет, они с Сугой ведь вечно несут всякое. Такого быть не может... Исчезнете? Ерунда какая...

Я не договорил — Хина вдруг поднялась с кровати и развязала пояс халата. Она медленно вытащила левую руку из рукава. Я смотрел, не в силах отвести взгляд, и наконец из-под халата показалась её левая грудь. Я оторопел: лампа просвечивала через её грудь. Тело Хины было прозрачным, как вода, от левого плеча до самой груди, и свет лампы, отражаясь где-то внутри него, подсвечивал кожу. Я только растерянно смотрел на девушку, не в силах осознать происходящее.

Наконец она заговорила:

— Ходака.

Я с трудом оторвал взгляд от прозрачного тела и посмотрел ей в глаза. Казалось, Хина вот-вот заплачет, но она вдруг мягко улыбнулась:

— И куда же ты пялишься?

— Никуда я не... — машинально ответил я. Но нет, нельзя. Мне нельзя плакать. Нельзя, и всё же... — На вас...

Слёзы брызнули у меня из глаз, как будто внутри что-то сломалось. Я обеими руками принялся вытирать глаза и даже прижал к ним кулаки, желая затолкнуть слёзы обратно.

— Ну ты-то почему плачешь? — мягко улыбнулась Хина.

Ты смеялась даже в такую минуту, а я плакал всё горше.

— Сначала всё было нормально. Но однажды я заметила, что с каждой молитвой о ясном небе моё тело становится всё прозрачнее.

Как же я этого не заметил? Как же я упустил из виду тень грусти, появлявшуюся на её лице каждый раз, когда она смотрела на небо, козырьком прижав ладонь ко лбу? Или же на самом деле я всё замечал, но предпочитал себя обманывать?

— Если я умру, — продолжила Хина удивительно мягко, — то, наверное, вернётся нормальное лето. Присмотри за Наги, ладно?

— Нет! — выпалил я. — Ни за что, вы не умрёте! Мы будем жить втроём!

Я и сам понимал, как наивно звучат мои слова, и чувствовал отчаяние, не в силах подобрать другие.

— Ходака... — Хина озадаченно посмотрела на меня.

— Хина, давайте пообещаем. — Я взял её за руку и надел кольцо на безымянный палец левой ладони.

Оно было серебряное с ободком в виде маленьких крылышек. Даже её палец казался прозрачным. Под кожей виднелись маленькие водяные пузырьки.

Хина посмотрела на кольцо и тихо выдохнула, ничего не ответив. Она взглянула на меня глазами, полными слёз, а я продолжил, понимая, что говорю как ребёнок:

— Я буду работать! Буду нормально зарабатывать — чтобы нам хватало на жизнь! Вы ведь уже не Солнечная девушка, поэтому скоро восстановитесь! И тело станет таким, как было!

Наконец слёзы закапали у Хины из глаз, и я почувствовал укол совести за то, что расстроил её. И тогда она вдруг обняла меня.

Хина ласково погладила меня по голове, будто желая утешить. От безысходности я только крепче обнял её в ответ, надеясь, что смогу удержать. Я в это верил, хотел, чтобы всё так и было. В конце концов, мир ведь так устроен: если сильно чего-то пожелать, то это сбудется.

Я верил, желал и молился.

Плача, Хина гладила меня по волосам, а где-то вдалеке вновь прогремел гром.

Глава 9. Ясная погода

В ту ночь я увидел сон.

Приснилось кое-что из прошлого: я бешено крутил педали велосипеда, надеясь, что будет меньше болеть то место, куда меня ударил отец. И в тот день на острове шёл дождь. Небо заволокли кучевые облака, но из щели между ними падали несколько широких лучей. Я гнался за ними. Хотел догнать этот свет, оказаться под ним, и отчаянно мчался к нему на велосипеде.

«Догнал!» — с ликованием подумал я, но внезапно понял, что стою на самом краю обрыва, а солнечный свет ушёл далеко за море.

В тот момент я и решил, что когда-нибудь отправлюсь туда, где он есть.

А оказалось, что там была ты.

 

В ту ночь я увидела сон.

Мне приснилась первая встреча с тобой.

Ты один сидел в «Макдоналдсе» поздней ночью и был похож на заблудившегося котёнка. А оказалось, что именно ты, потерянный и одинокий, подарил мне смысл жизни.

После встречи с тобой началась моя работа, и каждый раз, когда я прогоняла дождь, на чьём-нибудь лице расцветала улыбка. Я радовалась и охотно играла роль Солнечной девушки. Я сама так решила, винить здесь некого. А когда поняла, чем за это расплачиваюсь, было уже слишком поздно, но я всё равно считаю встречу с тобой подарком судьбы. Ведь повернись всё иначе, я бы до сих пор жила, не в силах полюбить себя и мир вокруг.

Сейчас ты спишь рядом со мной, устав плакать, и на твоих щеках видны дорожки от слёз. За окном стучит неугомонный дождь, а гром гремит, как барабан, где-то вдалеке. На моей левой руке маленькое кольцо — твой подарок. Наверное, первое и последнее кольцо в моей жизни. Я осторожно накрываю этой рукой твою ладонь, и она тёплая, как ночное солнце.

От наших рук будто исходят волны, и удивительное чувство единения охватывает всё тело. Я сливаюсь с миром, горечь и странное счастье переполняют меня.

«Нет», — думаю я через накатившую эйфорию. Я пока не хочу. Я ведь ещё ничего не успела тебе сказать — ни «спасибо», ни «люблю». Я изо всех сил стараюсь удержать уплывающее сознание, собрать чувства и мысли.

Мне нужно подать голос. Я мысленно ищу горло и вспоминаю, как воздух проходит через него.

Ходака.

— Ходака...

Голос слабый и хриплый, он лишь слегка колеблет воздух в комнате.

— Ходака, Ходака, Ходака... Ну же...

Теперь и горло онемело. Я вот-вот исчезну, меня не станет. Из последних сил я стараюсь до тебя докричаться...

— Так что не плачь, Ходака.

Я открываю глаза.

Я спала. Я видела сон.

Я медленно поднимаюсь. Всё вокруг покрыто белым туманом; мелкий дождик моросит, шурша, как тонкая бумага.

Что со мной было?

Не моту вспомнить. Внутри только слабая, еле уловимая горечь.

Рядом летают прозрачные рыбки. Рассеянно поглядывая на небесных рыбок, я вдруг кое-что замечаю. На моём теле, полностью лишённом температуры, находится тёплый участок.

На безымянном пальце. Я подношу палец к глазам. На нём сверкают маленькие серебряные крылышки.

— Ходака... — вдруг произнесла я.

Ходака? От этого слова стало чуть теплее.

Шлёп.

Дождевая капля падает на левую руку с громким всплеском, немного напугав меня. Моя рука, состоящая полностью из воды, колышется, впитывая крупные капли.