Дом на окраине (СИ) - Князькова Нина "Xaishi". Страница 13

Я снова затянулся. Если бы Кира была постарше, возможно, я бы не устоял. Нет, о каких-то романтичных чувствах я не говорю, так как, скорее всего, больше на это не способен. Перегорел. Все умерло тогда, вместе с ними…. Просто, будь Кира старше, она бы понимала, что для семьи одной любви мало. И что семья вообще может существовать без этого чувства. И что два человека могут жить вместе, основываясь на взаимоуважении и симпатии. А так…. У нее еще есть шанс на счастливую жизнь с любимым человеком. С тем, кто вообще способен любить.

Выдохнул дым и покачал головой. И куда меня размышления завели? Нашел о чем думать. О девочке, которая сильно младше, да еще и рассматривать с ней отношения. Совсем крыша поехала. Кому я нужен, старый, разбитый, ворчливый? Правильно, никому.

Вернувшись в дом, отправился на кухню воды попить. Уснуть, наверное, больше не удастся. Поработаю немного.

За дверью послышался тихий детский писк. Я замер. Через минуту писк повторился. Черт, я сам слышал, как полтора часа назад Кира вставала и кормила ребенка. Не выдержал и заглянул в комнату. Девушка спала на краю кровати, сбросив с себя одеяло. Дарина в свете ночника сучила ручками и кривилась в кроватке, готовясь заплакать. Подхватил ребенка на руки, прихватил бутылочку с водой и быстро вышел из комнаты. Пусть девушка поспит. Даже пара часов сна пойдет ей на пользу.

Я устроил ребенка на плече и принялся покачивать. Кира в последнее время решила побыть Золушкой и принялась за тотальную уборку дома. Более того, приходя с работы, я каждый вечер ел ужин приготовленный не мной. А еще она принялась стирать и гладить мои рубашки.

Я прекрасно понимал, что она пытается быть полезной, так как я отказался брать ее деньги. Но так же я был абсолютно против того, чтобы она так выматывалась. Ведь ребенок не всегда дает ночью спать. Я забираю Дарину уже второй раз за последние десять дней. И то только потому, что уснуть не могу.

В действиях Киры я не усмотрел ничего противоречащего психологическому портрету девушки, который составил в первые дни. Я понимал, что она меня совершенно не рассматривает в качестве мужчины, и был рад этому. Мне нравилось ее честное отношение и прямота. Еще я заметил черты характера, схожие с Анжеликиными. Если бы подруга мне сразу не сказала, что они родственницы, то к этому времени я бы точно об этом догадался.

Дарина совсем затихла на моих руках и засопела маленьким носиком. Я вдохнул в себя молочный запах ребенка, чувствуя, что успокаиваюсь. Завтра выходной, так что можно встать позже. А сейчас провести время с девочкой, уснувшей на моих руках. Я на мгновение прижал ее к себе посильнее, пытаясь уловить ту трепетную жилку, которая появлялась каждый раз, когда я держал на руках этого ребенка. Нет, правильно я тогда сказал Лике. Они не замена. Они что-то другое. И ответственность у меня за них другая. Разбираться и копаться в этом всем я пока был не способен, да и не хотел. Потом когда-нибудь. Пока же я искал в этих людях умиротворение.

Кира пришла в мою комнату через полтора часа. Дарина все это время спала на моем плече, пока я расхаживал по комнате.

— Она плакала, да? — Растерянно спросила девушка. — Извини, я не услышала. Нужно было меня разбудить.

Она забрала дочь из моих рук и я тут же почувствовал себя потерянным. Такое происходит каждый раз, когда я отдаю ей ребенка. Начинаю привыкать. Разочарованно вздохнул.

— Она не плакала, но собиралась. Тебе нужно больше спать. — Напомнил.

Кира в ответ скептично фыркнула.

— Спасибо. — Бросила она на пороге комнаты.

— Пожалуйста, — ответил через минуту пустому дверному проему.

Лег на диван. Необходимо попробовать уснуть, вдруг получится. Закрыл глаза, но вдруг вспомнилась картинка, которую я увидел несколько минут назад. Кира в тонком ситцевом халате, подсвеченном светом из прихожей.

— Тьфу ты, — выругался шепотом и накрылся одеялом.

К своему удивлению проснулся около девяти часов утра. Дома вкусно пахло то ли оладьями, то ли блинами. Значит, Кира уже тоже встала. Потянулся, чувствуя, как растягиваются мышцы. Всегда нравилось это движение. Как будто оживаешь после долгого забвения. Сейчас позавтракаю и пойду на улицу. Необходимо с крыши бани снег убрать. Его в этом году много намело, как бы не продавило. С дома я в прошлые выходные все убрал, да и крыша здесь так сделана, что снег не задерживается почти. На бане другое дело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Доброе утро. — Поздоровался с девушкой, стоящей у плиты.

— Доброе. — Она улыбнулась.

Она вообще в последние дни выглядела более расслабленной, чем по приезду. Сейчас она стояла босыми ногами на полу и действительно жарила оладьи на двух сковородках.

— Какие на сегодня планы? — Спросил, заглянув в открытую дверь комнаты.

Даринка лежала посреди кровати на животе, обложенная подушками, и радостно гулила, пытаясь добраться до погремушки. Хотел подойтии погладить ее по спинке, но покосившись на Киру, решил не делать этого. Это не мой ребенок, с сожалением напомнил себе.

— Не знаю. — Девушка пожала острым плечом. — Пока никто не приходил и не звонил. Может быть, животные везде здоровы и к нам никто не придет сегодня.

Я недоверчиво хмыкнул. В прошлые выходные приходили, а в эти решили нас не трогать? Ну-ну. Хотя, возможно, после обеда кто-то пожалует, как это обычно заведено в деревне. Утром-то никто не ходит в гости, даже если и за помощью.

Вообще в деревне время течет иначе, чем в городе. Это я заметил приблизительно через месяц после переезда. Здесь никто попусту не суетится, никто не спешит, никто ни куда не опаздывает. Даже мужики на пилораме, если поставок материала нет, тихонько чинят то, что повредилось, и спокойно ждут решения проблемы. Такой ритм жизни подкупал и расслаблял, и после прожитого в деревне времени в город совсем уже не хотелось.

Кира, кажется, из этого ритма вообще никогда не выходила. Размеренная, точная, аккуратная. Она поставила тарелку с горкой оладьев на стол и налила нам по кружке молока, которое ей вчера принесли в крынке за лечение котенка. Почему-то тут считалось, что деньги — деньгами, а прикормить ветеринара надо. Как домового почти, но только ветеринара. Девушка и не отказывалась. Знала порядки. Лишь от моих денег почему-то отчаянно отбрыкивалась.

Завтракали мы молча, лишь переглядывались, стараясь сохранить то состояние умиротворения, которое пока никто не нарушил. Я вдруг понял, что мне давно так комфортно не было. Никто на меня не смотрел жалостливо, никто не пытался навязать себя, никто от меня ничего не хотел. Эти две девочки просто жили рядом, и я учился жить вместе с ними.

После завтрака Кира собрала дочь и ушла на улицу. Я тоже оделся и вышел. Нашел лопату и приладил лестницу к крыше бани. Пока сбивал снег, смотрел, как девушка осматривает Пулькину лапу, как качает коляску, как весело смотрит на скачущих по рябине снегирей. Живые эмоции на ее лице привлекали моё внимание не меньше неубранного снега. Лишь, когда понимал, что просто стою и смотрю на нее, хватался за лопату и остервенело скидывал снег вниз. Сугробы у стен бани росли на глазах.

Кира прогуливалась с коляской по дороге вдоль забора, как вдруг замерла на месте, вглядываясь во что-то. Повернулся, чтобы видеть дорогу. К нам шёл какой-то мужчина. И все бы ничего, но только страх, отразившийся на лице девушки, дал понять, что за объект решил нас навестить. Бывший муженек пожаловал.

Воткнул лопату в снег и принялся спускаться, заметив, как Пулька метнулась к девочкам. Сейчас что-то будет. Подошел к Кире и взял за руку, пытаясь поддержать, однако девушка стояла, как каменная.

— Че, думала, не найду? — К нам подошел высокий парень лет двадцати пяти. Осунувшийся, небритый, болезненно худой. — Быстро собралась, и домой. — На меня и ощерившуюся собаку он не обратил никакого внимания. — Че встала? Оглохла, что ли?

— Как ты нас нашел? — Непослушными губами спросила Кира.