Нина и лорд (СИ) - Гвезда Анна. Страница 41

— В карцере. Мой айве

— И что она там делает? — не унимался Варн Нарх, и далась ему моя ведьма.

— Это не для лишних ушей — уверенно сказал я, Варн Нарх не побрезговал и склонил ко мне ухо, набросив полог неслышимости. Я рассказал всё, так, как учила Нина. Признаться Варн напугал меня, никогда я не видел такого страшного лица у верхнего, никогда еще так не давила его аура. Он почернел от гнева.

На следующий вечер ровно в шесть меня без всяких объяснений выпустили из тюрьмы и отправили порталом в академию. Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. А больше всего волновал вопрос, где моя кровь? Мне, что придется местную темницу вскрывать, так просто, я этот вопрос не оставлю, потому что мне реально безумно страшно.

В академии я сразу попала в дюжие объятия своей команды. Даже не ожидала от своих плюшевых лордов таких восторгов. Они благодарили меня за победу, тискали, щипали, так, что уже я почувствовала себя главной героиней магического шоу «Убей Степашку на ночь». Из этого клубка меня вырвал Итар и диалог, произошедший между нами, мне крайне не понравился

— Нина, я сегодня получил послание от отца, Обер убит при исполнении. В связи со смертью виновника, тебя настоятельно просят отозвать все жалобы.

— Как умер????? — у меня глаза из орбит вылезли. При каком исполнении? Что он мог исполнять козлиными копытами? Или мое проклятье кто-то снял или Обера просто убрали, как лишнего свидетеля.

— Нина, откуда я знаю, ты меня услышала. Отзови, тебе же лучше будет. Айвы настроены похоронить эту историю — отрезал лордик.

— Я отзову, Итар, просто мне страшно, моя кровь осталась в этом заведении смертников.

— Не бойся, отец обещал, что все будет в порядке.

Я не сильно воодушевилась этим обещанием, айве деям верить себя не любить, только что же мне делать, я пока не понимала. И наверно от стресса, и ужасных предчувствий напилась я в этот вечер с Гадей до зеленых чертей. Так, напилась, что стала петь. Почти пять лет голоса не подавала, повода не было, а тут с пьяных глаз вспомнила все уроки вокала.

Ну, что вам сказать, сквозь пьяные миазмы, я задним умом, понимала, что от Изотермы, мне достался удивительный голос, а таком, в своей прежней жизни я могла только мечтать. Некая магическая смесь между меццо сопрано и контральто протяженностью в пять октав. Тони Брекстон на пару с Уитни Хьюстон отдыхают. Таким голосом не стыдно и Эллу Фицджеральд перепеть. Также через пьяную дурашливую невменяемость, слегка пробивалось полутрезвое удивление, что на каком бы языке я не пела, выходило у меня на рихарском, и Гадя меня прекрасно понимала. В этом мире язык Северного континента международный, что-то типа английского на Земле.

В общем, Гадя, роняя пьяную слезу на скатерть, прослушала весь репертуар, растерянной, убитой, сильно алкоголизированной, к тому же давным давно нелюбленной дойры.

Начала я с «Толькоооооооо рюмка водки на столе». Продолжила, подогретая воспоминаниями про сны с Варн Нархом в главной роли, песней «Мне не встать без твоей руки». Потом перешла на англиканство, Титаник Селин Дион произвел на Гадю просто рыдательное впечатление, «Цвет ночи» Лорен Кристи заставил захлебнуться соплями. А «Василий я бы вам не дала» Сони Сотник, вообще, в цвете их последней ссоры с Брогом, заставил выпить не дюжую порцию алкоголя. Когда, я заканчивала выводить Уитни Хьюстон «Ай вона ран ту юююююююю», к нам на огонек заглянул эльф. Я аж протрезвела, а потом снова захмелела. Эльф был больно потешный, не прелестный Дусик, а сучок, прямоходящий. В связи с чем, одна пьяная я, не думая провозгласила:

— ой, я столько не выпью!

Гадя затихла, даже сквозь пьяный угар, я понимала, что визит злонадменного представителя эльфийского сословия, тем более в обитель низших, небывалое событие. Но меня уже было не остановить, и хмельную дойру несло в неизведанные дали, а мозг, распаленный первой встречей с блондином, в купе с совершенно неудовлетворенным телом, выдал даже для меня совершенно нетипичный вывод:

— Прости, но спать со стиральной доской с ушами выше моих сил, синяки останутся!

Эльф вылетел из комнаты, я вылетела из сознания и улетела в пьяный сон.

А утро добрым не случилось, оно отозвалось тупой болью в голове, мерзким привкусом во рту и общей поскудностью состояния организма.

— Гадя, где антипохмельное зелье? — простонала я

— Может, тебе сразу топор в голову, подруга? — мрачно отозвалась орчанка.

— А что так? — спросила я, что вообще вчера было?

— Ты вчера смертельно оскорбила брата Дусика, Акакиодиеля — скорбно провозгласила Гадя.

О, это страшное испытание на мою похмельную голову, ржать я сейчас просто не в состоянии.

— И? — не смогла ничего более произнести я.

— Ты сравнила его со стиральной доской с ушами, Нин, я и вправду не знаю, что теперь будет. Это же эльфы! — ужаснулась Гадя.

— Слушай, а где я его могу найти?

— Ты что смерти своей ищешь? — не уставала ужасаться моя подруга.

Ой, как же голова болит. Н-да, давно я столько на грудь не принимала. Нин, ты в курсе, что женский алкоголизм не лечится. Всё, я больше никогда пить не буду.

— Гадь, не говори ерунды, найди мне зелье и я пойду перед ним извиняться, еще не хватало, чтоб у Дусика из-за моих пьяных номеров неприятности были.

Вот так, полыхая перегаром, я и отправилась на поиски Акакиодиэля, а родители у Дусика, те еще затейники, это ж надо было так детям жизнь испортить

Я нашла Какушку на центральном дворе в окружении своих клонов. А глаз у пьяной меня просто чистый алмаз, надо сказать, что клоны все таки были поплотнее этой стиральной досточки.

— Здравствуйте благородный эльф — с места в карьер начала я — простите меня, пожалуйста, за мое недостойное поведение вчера ночью. Я была пьяна, а ваш визит был столь неожиданным, что я не сдержала своего природного сарказма. Мы не виноваты в том, чем нас наградила природа, и я отнюдь не эксперт в красоте, и мне очень стыдно за свое нелестное высказывание, и я смиренно прошу прощение.

— Я тебе не нравлюсь? — меланхолично спросил эльф.

Неожиданный вопрос.

— Нет — честно ответила я, и твоя внешность тут не причем, просто ты добровольно отказался от Дусика, самого чудесного мужчину, которого, я когда либо знала.

— И ты мне тоже не симпатична — Вот уж ни разу не расстроюсь.

— Так, вы меня прощаете?

— А тебе зачем? Боишься меня? — насмешливо спросил эльф.

— Нет, но вы брат Эвдокомиэля, я не хочу еще больше усугублять семейную ситуацию, Эвдокомиэль и так страдает.

— Как он? — странный вопрос от эльфа, который за четыре года ни разу не появился на нашем горизонте. А вот не скажу я тебе, сначала, у своего красивеныша спрошу, хочет ли он оставлять тебе данные о себе.

— Зачем вы ко мне приходили, благороднейший? — уточнила я. Интересно же.

— Не скажешь, понятно. Я бы наказал тебя, но ты мне нужна. Дело в том, что у нашей группы намечается через три дня благотворительный концерт, а наш солист Адарилиус Великолепный, схватил ангину.

— Эльфы не болеют — ехидно заметила я.

— Раз говорю, схватил, значит, схватил. Даже если эта ангина зовется, Ангела Войт, старлетка из борделя. Неважно. Мы остались без солиста, а привел меня на ваш грязный этаж твой голос — в сердцах просто выплюнул эльф, его клоны аж обвернулись на нас, хотя до этого делали вид, что не видят непотребный разговор благороднейшего с низкой дойрой, лицемерие во всей красе.

— Наш этаж чистый, мы моем его каждый день. Так вас привлекли мои пьяные вопли? — оскорбилась я

— Это были не вопли — это было самое прекрасное, что я слышал за всю свою жизнь

— не менее оскорбился эльф.

— Хорошо, и что? — ради Дусика, я решила с ним разговаривать дальше, может через голос Изотермы мне удастся примирить его, хотя с братом, раз родители эльфенка и знать его не хотят.

— Я хочу, чтобы ты пела на концерте с нами, и готов забыть все оскорбления — сквозь зубы проговорил Какушка.