Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 37

Сэр Фрэнсис увидев ворона схватился за сердце и покачнулся. Сделал два неловких шага назад. Споткнулся и упал навзничь. К нему бросились сопровождающие его люди, что спугнуло птицу и она полетела.

Президент Пуанкаре с отрешенным видом наблюдал за всем этим действом в окно из-за занавески. Какое-то любопытство потащило его туда. И вот результат. Сэр Фрэнсис навзничь лежал на брусчатке, вокруг него суетились какие-то люди, а большой черный ворон улетал куда-то вдаль. Удивительно символично.

– Спаси и сохрани, – прошептал Раймон и истово перекрестился.

– Он знал на что шел, – произнес голос со спины.

Президент вздрогнул и повернулся, окинул взором убеленного сединами старца с аккуратно подстриженной бородой, и вздохнул. Эдуард де Рибокур – великий мастер Великой национальной независимой и регулярной ложи Франции. Старый массон и очень искушенный в делах мистики и эзотерики человек с огромными профильными связями.

Когда президент получил от немцев досье на Меншикова, то, разумеется не поверил в то, что там было написано. Слишком бредово. Слишком безумно. Поэтому он привлек в качестве эксперта Эдуарда и его людей. И они смогли удивить его, мягко говоря. С такой яростью, с такой страстью они углубились в изучение досье и сбор материалов по Меншикову, что президент только диву давался.

Результат их работы его обескуражил. Смутил. Раздавил. Уничтожил. Они смогли доказать президенту, что нашего героя попросту не существовало до августа 1914 года. И, как следствие, он нигде не учился. Они смогли пробить по своим каналам и профессуру, и преподавателей подходящей квалификации, которые могли давать частные уроки в Европе или Штатах в искомый период времени.

Да, Меншиков Максим Иванович рождался и существовал. Но другой. Они даже подборку фотографий его нашли. И этот другой Максим умер, сгинув в безымянной могиле на полях Балканской войны. При внешней отдаленной схожести лица в остальном ничего общего не было между тем, настоящим Меншиковым и этим. Разные люди.

Французская разведка в какой-то мере подтвердила слова масонов. Все-таки таких неформальных связей и доверительных контактов как у них, разведка не имела. Пуанкаре был потрясен до последней крайности. Он ведь не верил. Но факты – упрямая вещь…

Молча кивнул Эдуарду, президент удалился. Чего тут возразишь? Сэра Фрэнсиса предупредили. Он знал, на что шел.

Эдуард де Рибокур проводил Раймона с мягкой, едва обозначенной улыбкой. Он был удовлетворен тем, как все сложилось.

Посол Великобритании добрую четверть часа провел в ожидании, пока президент Франции соизволит его принять. И за это время успел выпить чашечку чая. Очень необычного… особенного чая. Возраст, нервы, сложная жизненная ситуация и немного излишне бодрящего отвара. По его расчетам посла должен был хватить удар и свалить в постель. День-два-три простоя, а потом уже будет поздно что-то делать… слишком поздно.

Его расчет полностью оправдался. Он уже думал, что недооценил сэра Фрэнсиса и его здоровье. Но на помощь пришли боги. Эдуард был в этом убежден. Ворон оказался очень своевременно и в нужном месте. Таких совпадений не бывает. Тем более с воронами, которые сторонятся людей. Но кто из Богов вмешался? Эдуард не мог понять. В голову лезли только мысли о Морриган – древней кельтской богини смерти и войны, которая могла обращаться вороном и любила пение…

– Грозные боги войны за спиною стоят… – тихо прошептал старик по-русски. Языка он не знал, но эту фразу, случайно оброненную Меншиковым, запомнил. Как и перевод ее.

Зачем он вмешался? А он мог пройти мимо? Он, как и вся его ложа были чрезвычайно возбуждены. Впервые в своей жизни они прикоснулись к чему-то по-настоящему волшебному и неизведанному. Впервые смогли приблизиться к разгадке древних тайн. И вот так все отдать на откуп паникеров с Туманного Альбиона? Нет. На это они пойти были не готовы…

Глава 8

1916 год, 30 сентября, София

Фердинанд I располагался в удобно оборудованной позиции в паре километрах от Софии и семи – от спешно развернутой передовой линии обороны. Собственно – для короля Болгарии расстарались и все сделали как надо, в то время как для солдат что успели, то сделали. По остаточному принципу.

Вообще эту оборону разворачивали в величайшей спешке, так как надеялись на надежность позиций среди горных перевалов. Но что-то пошло не так.

Эти мерзавцы-русские активно применяли тяжелые бронеавтомобили, против которых у болгар просто не было никаких средств противодействия. Ни крупнокалиберных винтовок, ни малокалиберных пушек. Вся оборона горных перевалов от сербов строилась на пулеметах и стрелковых позициях пехоты. Этого было более чем достаточно, так как никакой бронетехники у сербов не имелось.

Если бы Россия в 1915 году не захватила Богемию, то Австро-Венгрия сумела бы запустить в производство новые 7,5 см горные орудия на заводе Шкода. И какое-то их количество передала бы Болгарии. Но, увы, этого не произошло. Поэтому современных горных орудий не было, а те, что имелись были немногочисленны и архаичны, что не позволило им сыграть хоть сколь-либо значимую роль в обороне.

Меншиков действовал очень просто, но крайне действенно.

Сначала выдвигал вперед наблюдателей-корректировщиков в маскировочных халатах. Они должны были разведывать позиции. Потом, с помощью полка колесных САУ оперативно подавлял все выявленные значимые узлы обороны. Прежде всего артиллерийские позиции. С безопасной для себя дистанции.

Потом вперед шли тяжелые бронеавтомобили и штурмовики, где пешком, где на тяжелых бронетранспортерах. А их наступление непосредственно поддерживалось огнем из 60-мм и 90-мм минометов по оперативно выявляемым целям. Ну и бронеавтомобили стреляли, куда уж без этого?

Этот подход позволял относительно безопасно подходить атакующей пехоте к вражеским позициям. А там преимущество в стрелковом оружие, тактике и наличие большого запаса ручных гранат решало исход любой обороны. Кое-где болгары сопротивлялись сильнее, имея позиции, оборудованные в недосягаемых, в силу баллистики, для минометов. Но туда всегда могли пострелять тяжелые бронеавтомобили из своих 75-мм «окурков», 37-мм «пом-помов» и полудюймовых пулеметов. Что если и вызывало заминки, то незначительные.

Такой тип штурма болгарских оборонительных позиций нельзя было назвать внезапным. Но и сопротивляться русским не получилось. Они обладали слишком тотальным огневым и тактическим перевесом. Поэтому король Болгарии начал стягивать все доступные ему войска для защиты Софии – столицы его державы. Можно, конечно, попытаться нанести фланговые удары, срезая наступающий корпус русских. Он ведь шел по достаточно узкому коридору. Но в горах это было не сделать, а потом… в поле… слишком рискованно. Все-таки отсутствие в болгарской армии бронеавтомобилей и средств борьбы с бронетехникой создавало проблемы. Да, можно было применять легкую полевую артиллерию для стрельбы прямой наводкой по бронеавтомобилям и бронетранспортерам. Но это в обороне, а не в наступлении. Лоб в лоб с лейб-гвардии механизированным полком сталкивать болгарам было нечего. О судьбе кавалерии и эрзац-бронетехники, которые применили германцы и австрийцы под Флоренцией все вокруг были прекрасно наслышаны. Позор и боль… и огромные потери ценнейших ресурсов.

Надо сказать, что болгарская армия на момент ее вступления в войну была самой боеспособной на Балканах. Кроме того, что ее уставы оперативно переписывались и в полной мере соответствовали духу времени, так еще и личный состав гоняли, уделяя особое внимание их боевой подготовки. Плюс вооружение – оно было вполне современным. Кроме горных орудий, конечно. Но тут просто не успели.

Данных о потерях противника Фердинанд I не обладал, но предполагал, что штурм горных укреплений не может быть бескровным. Скорее напротив, он очень сильно ослабит корпус. О том, что Меншиков располагает не столько корпусом, сколько усиленной дивизией он тоже знал. Поэтому надеялся, что в отрыве от крепкого тылового обеспечения Максим не станет ввязываться в затяжные полевые бои. Он ведь и по боеприпасам на перевалах поиздержался, и по людям. По мнению Фердинанда и его окружения, в корпусе русских после прорыва горных оборонительных позиций должны быть едва ли две трети личного состава, а то и половина. В общем – надежда была. Если не победить, то остановить русских.