Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 7

И сработало! Подействовало!

На этом участке фронте началась неразбериха и бардак. Узнав, что их с тыла скоро атакуют русские, австрийские и венгерские солдаты начали разбегаться. А смежники, разворачивать боевые порядки и укреплять фланговые позиции. Что с формировало тихий и относительно безопасный коридор для прохода его войск. Так что, обвешавшись российскими флагами, Максим прошел линию фронта чуть ли не под музыку. А потом двинулся дальше – в Штормград. Благо, что из Чехии туда было недалеко даже своим ходом – на колесах.

За его спиной остался взбаламученный итало-австрийский фронт, на котором итальянцы продолжили наступление, а немцы и австро-венгры – общий отход. Прорыв в Вену и дальше в Чехию породил чудовищный бардак на этом участке, чем воспользовались итальянцы. Через коридор на чешской границе устремилась русская пехота, расширяя прорыв. Что в итоге привело к их встрече под Зальцбургом. Рассекая таким образом Центральные державы, лишая их единства и обеспечивая возможность прямого железнодорожного сообщения между основными союзниками по Антанте.

Сам Максим еще в Вене послал в Рим телеграмму, прося его отправить в отпуск по состоянию здоровья. Дескать, командовать итальянскими войсками он больше не может. Формальность, но она была нужна. Пренебрегать Италией было не разумно. Он знал, что в Риме все прекрасно понимали. И ставить их в безвыходную или неловкую ситуацию не хотел. Впрочем, за исключением этой малости, его мало заботило то, что осталось «за кормой его драккара». Он ехал домой. К Татьяне. В полном смятении и волнении. Так как не знал, чего от нее ждать. Как она на все отреагирует. Столько ведь всего произошло…

И вот – Штормград.

Полк Максима входит в свой город пыльной, уставшей колонной. Машины прошли во время этого Итальянского похода около четырех тысяч километров. Что для техники тех лет было много. Очень много. Несмотря на своевременный ремонт и наличие запчастей – все равно их состояние было тяжелым. Все-таки полевая походная мастерская и нормальные заводские условия – разная вещь. Требовался спокойный, вдумчивый ремонт. Много сварки. Переборка двигателей и коробок передач. Замена поврежденных элементов корпуса и броневой защиты. А кое-где и монтаж новых узлов и компонентов, взамен категорически изношенным.

Завод Stoewer, расположенный в Штормграде, заработал благодаря этому рейду прекрасную репутацию во всем мире. Мощные, тяжелые и надежные грузовики с прекрасной проходимостью. Пусть и созданные по эрзац-варианту по схеме «комиссионной винтовки», но это и не важно. Главное – репутация. А значит после войны будут заказы, что ценно и значимо. Если вообще это «после войны» наступит когда-нибудь…

Штормград встречал своего Великого князя овациями. Цветами. Радостью. Такая слава! Такой успех! Но ему было не до этого. Он стремился во дворец. К жене. Пытаясь прекратить уже свою нервозность от ожидания неизвестности.

Спешил. Но обрел лишь печаль. Потому что Татьяна Николаевна хоть и вышла его встречать, но была предельно холодна и отстраненна. Словно вымученно выполняет положенный ритуал, а не рада возвращению любимого мужа. Вряд ли это из-за Эржи. Узнай она об измене – ярость бушевала дай боже, а из глаз сыпались молнии. Но что тогда? Неясно. Молчит ведь.

Дежурно обнялись и поцеловались. Отобедали, ведя совершенно заштатный разговор. Супруга нехотя задавала вопросы, Максим скупа и односложно отвечал. После чего, видя, что Татьяна морозится, отправился в свой кабинет, прихватив вина и фруктов. Где и засел за работу. Требовалось хотя бы пробежаться глазами по отчетам, что ему присылали. Их, конечно, супруга уже посмотрела и даже ответила от его имени. Но все равно – нужно было самому понять, что к чему. Все-таки, пусть и формальный, но глава государства. Маленького. Но в нем жили люди, которые ему доверились.

Вечерело.

Ему пришлось включить зеленую настольную лампу, чтобы не ломать глаза о мелкие буквы. Тишина. Вино кончилось. Принесли еще. Вместе с сыром. А Максим мысленно отметил, что из-за нервозности стал слишком много и часто пить. Пусть не водку или иные крепкие напитки, но пить. Опасное дело. Нужно бы остановиться. Но вкус терпкого красного брюта подходил под ситуацию лучше всего. Еще бы сигару… но он держался. Все-таки обет, данные в Соборе Святого Павла в Риме – что-то да значит. Пусть и не перед богами, в которых Максим не верил, а перед собой.

Щелкнул замок и едва слышно скрипнула дверь. Максим даже головы не поднял, мимолетно отметил, что надо бы сказать персоналу о смазке. Не любил он скрипы. Несколько тихих шагов, лишенных даже намека на шарканье. Таких знакомых и легко узнаваемых. Щелчок захлопываемой двери. И голос Татьяны:

– Не хочешь мне ничего рассказать?

– За столом ты дала понять, что тебя мало заботят мои рассказы. Что случилось? Почему ты меня так принимаешь?

– А ты не догадываешься?

– Ты так жаждешь каких-то оправданий с моей стороны? Так расскажи. Мне любопытно. Каких и за что?

– Оправданий?

– Да, оправданий. Как вот это все понимать? Муж вернулся из похода. Перебинтованный. Раненый. С победой. А родная жена встречает его как врага. А теперь еще и каких-то невнятных признаний в чем-то жаждет. Какая муха тебя укусила?

– Муха? – Горько усмехнулась она. – А как это понимать? – Спросила она и кинула на стол перед ним папку. Ту самую, что прислала ей Кайзерин.

– Что это?

– Почитай, – холодно поджав губы, произнесла она. После чего прошла в глубину кабинета и села в кресло. Так, чтобы не видеть Максима и смотреть в окно.

Меншиков развязал завязки на папке и вчитался. В полной тишине. Только часы-ходики тикали.

– И как это все понимать? – Наконец не выдержав в своем ожидании, спросила Татьяна Николаевна.

– Я еще не дочитал.

– Какая разница?! Ты ведь и так все это знаешь!

– Серьезно?

– Это ведь правда?

– Это буквы, начертанные на бумаге.

– Очень смешно, – фыркнула Татьяна. А потом развернулась в кресле и вперившись в Максима взглядом, спросила: – Почему ушли эльфы?

– Ты серьезно?

– Да.

– Танюш, ты взрослая уже девочка. Ну какие эльфы? У старой кошелки просто разыгралась фантазия. Ты еще спроси, почему русалок в омуте не поймать сетью, а еще напиться в синь, то иной раз они сами к тебе выныривают. Августейшая тетушка слишком много кушает кокаина и, вероятно, каких-то других расширяющих сознание веществ.

– Не смешно… совсем не смешно… – покачала головой Татьяна. – Я кое-что проверила. И… ее фантазии подтвердилась.

– Кое-что?

– Выборочно. То, до чего я могла дотянуться. И этих проверок оказалось достаточно, чтобы доверять ее словам. Все выглядит очень реалистично. Я перечитала все, что нашла про эльфов. Старого. Вроде Старшей Эдды. Заказала научные изыскания и старые тексты из Англии и Франции. Они пока не пришли. Но… не думаю, что они ответят на мои вопросы. А я не понимаю, почему они ушли? Ведь они были сильны и могущественны. Странно.

– Милая, в правде августейшей тетушки слишком много игры слов. Как в той шутке про Тора и Иисуса. Не знаешь? Смотри Иисус обещал избавить землю от плохих людей и от страданий. Тор обещал уничтожить всех ледяных великанов. И я что-то не вижу ледяных великанов. Не понимаешь?

– Нет. И не хочу. Почему ты мне все не рассказал?

– Что рассказал? Что я должен был тебе рассказать? – Нахмурился Максим. Рассказывать ей правду он не хотел. Видно было – не поймет. А выдумывать легенду на ходу? Бред. Он и так уже заврался до последней крайности. Но, другого выхода, по всей видимости, не оставалось.

– Что ты – не человек!

– Ты в себе, милая? Вот представь, встречаемся мы в коридоре госпиталя. Я подхожу к тебе и говорю – Татьяна Николаевна, вы должны это знать – я эльф. Хотя нет. Лучше тролль. Да. Я – тролль. Это хотя бы смешно.

– Ты меня настолько не уважаешь? – Спросила она, а ее губы дрогнули и глаза намокли. – Зачем ты утрируешь? Всегда можно было найти способ. Или, раз я человек, то и сказочкой обойдусь?