Устремлённая в небо - Сандерсон Брэндон. Страница 15

Это бесило, ведь мне казалось, что я способна на что-то гораздо большее. Я так старательно училась, столько раз проделывала это мысленно. Я же вроде как должна была знать все!

Но я не знала. Моя авария при старте это доказала. И новые неудачи бесили меня.

Единственным способом справиться с этим были тренировки, так что я усердно выполняла все указания. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Раз за разом. Я повторяла все это, стиснув зубы, ибо твердо решила впредь обойтись без аварий.

Через некоторое время все сумели выполнить по пять взлетов и посадок без аварий. Когда Кобб снова послал нас вверх, я поднялась на пять сотен по альтиметру и остановилась там. Потом выдохнула и откинулась на спинку кресла, глядя, как остальные кадеты выстраиваются рядом.

Зараза взмыл вверх и сделал петлю, прежде чем встать в строй. Показушник.

– Ладно, командир, – сказал Кобб. – Проведи перекличку и получи подтверждение готовности от всех. Будешь проделывать это перед каждым заданием, чтобы убедиться, что ни у кого нет проблем с техникой или самочувствием. Звено, если у вас проблемы – сообщайте командиру! Если вы отправитесь в бой, зная, что с вашим кораблем что-то неладно, то будете отвечать за весь возможный ущерб, который можете нанести.

– Сэр, – спросил по рации Бим, – а правда, что тот, кто во время обучения разобьет настоящий корабль, не станет пилотом?

– Обычно, – сказал Кобб, – если кадет разбивает свой истребитель, это признак какой-то халатности из тех, что свидетельствуют: этому человеку нельзя доверять подобное оборудование.

– А если он катапультируется? – спросил Бим. – Я слышал, кадеты проходят обучение и в реальных боевых ситуациях. Если кого-то подстрелят и он катапультируется, его правда исключат из школы?

Кобб немного помолчал.

– На этот счет нет жестких правил, – сказал он.

– Но есть традиция, верно? – сказал Бим. – Кадета, который катапультировался и позволил кораблю разбиться, увольняют.

– Это потому, что они выискивают трусов, – сказала Худия. – Предпочитают вышибать кадетов, которые слишком торопятся катапультироваться.

Я почувствовала прилив адреналина, как и всегда, когда кто-то произносил слово «трус». Но оно никак не было связано со мной, и не будет связано. Я никогда не стану катапультироваться.

– Настоящие пилоты – лучшие из лучших, – сказал один из дружков Заразы. – Они могут посадить самолет, даже когда их подбили. Антигравы даются нам так дорого, что пилоты должны их беречь, потому что пилот менее ценен…

– Довольно, Артуро! – оборвал его Кобб. – Ты повторяешь дурацкие слухи. Ценны и корабли, и пилоты. Извольте игнорировать болтовню о том, что вы должны всегда выполнять контролируемую посадку – вы можете это услышать от других звеньев. Если вас подбили – вы катапультируетесь. Ясно вам? Не думайте о последствиях, думайте о собственной жизни. Если вы достаточно хороший пилот, это не отразится на вашей карьере, невзирая ни на какие традиции.

Я нахмурилась. Мне доводилось слышать другое. Настоящим пилотам, которых сбивали, давали второй шанс. Но чтобы кадетам? Зачем позволять завершить обучение тому, кто дал себя сбить, если нужны только лучшие из лучших?

– Дурацкая пилотская гордыня, – проворчал Кобб. – Клянусь, она отняла у нас больше народу, чем креллы. Командир звена, когда ты собираешься провести перекличку?

– Ой, точно! – спохватился Йорген. – Кадеты звена B! Пора…

– Кадеты звена B? – переспросил Кобб. – Ты мог бы придумать имя получше, командир.

– А? Есть, сэр. Э-э…

– Звена «Небо», – сказала я.

– Звено «Небо», – тут же повторил Зараза. – Назовитесь и подтвердите готовность – по порядку номеров.

– Небо-два, – сказал тот из его дружков, что повыше. – Позывной – Аспид. Готов.

– Небо-три, – сказала Худия. – Позывной – Бита. Готова.

– Серьезно? – переспросил Зараза. – Бита?

– Запоминается, правда? – сказала Худия.

Зараза вздохнул.

– Небо-четыре, – сказал Тор и, немного помявшись, добавил: – Позывной – Тормоз. Ух ты, как приятно это сказать! Да, готов.

– Небо-пять, – сказал Артуро, дружок пониже ростом. – Позывной – Амфисбена.

– Амфи-чего? – переспросила Бита.

– Это двухголовый дракон, – пояснил Артуро. – Чрезвычайно грозное мифологическое животное.

– Небо-шесть, – сказала Киммалин. – Значит, позывной… Мне нужно его придумать, да?

– Святая, – предложила я.

– О, звезды, нет! – ответила Киммалин.

– Можешь придумать позже, – сказал Кобб. – Пока просто назови имя.

– Нет-нет, – сказала Киммалин. – Зовите меня Живчик. Не стоит долго мучиться с выбором. Святая всегда говорила: «Экономь время и выполняй работу сразу».

– Как это сэкономит тебе время, если ты выполнишь какую-то работу сразу? – спросил Артуро. – Теоретически данная работа, если выполнить ее позже, займет столько же времени.

– Хватит, Амфи, – перебил его Зараза. – Небо-семь?

– Небо-семь, – произнес девичий голос, которого я, кажется, раньше не слышала. Девушка говорила с акцентом. – Позывной – Утро. Готова.

Стоп. Это еще кто? Я напрягла извилины. «А, это же та викианка с татуировкой на подбородке! – сообразила я. – Которая еще не пожелала со мной разговаривать».

– Небо-восемь, – сказал Бим. – Бим. – Это мое имя, а не позывной. О нем я подумаю позже. Не хочу сплоховать. И да, готов.

– Небо-девять, – сказала Фрейя, высокая блондинка. – Позывной: ФМ. Готова.

Она единственная, кроме Заразы и его дружков, с первого раза подняла свой корабль без накладок. Ее дорогая одежда и золотые пряжки на ботинках наводили на мысль, что она, скорее всего, тоже из нижних пещер. Возможно, у ее семьи было достаточно заслуг, чтобы позволять себе всякие прихоти.

– Небо-десять, – сказала я. – Позывной – Юла. Готова.

– Примитивный какой-то позывной, – съязвил Зараза. – Я буду Егерем. Это слово означает «охотник» на одном из древних…

– Не получится, – перебил его Кобб. – Егерь у нас уже есть. В звене «Кошмар». Закончили обучение два месяца назад.

Зараза смутился:

– Я не знал.

– Может, Зараза? – предложила я. – Я так тебя прозвала. Мы можем звать тебя так.

– Нет! Не можете!

Я услышала несколько смешков, и среди них один совершенно точно исходил от Неда «Аспида» Стронга, того дружка Заразы, что был повыше.

– Ладно, – сказал Кобб, игнорируя нашу перебранку. – Теперь, когда с этим вы справились, предлагаю поговорить о том, как куда-либо двигаться.

Я нетерпеливо закивала, хотя и знала, что никто меня не видит.

– Осторожно возьмитесь за рычаг газа, – велел Кобб. – Медленно передвиньте его вперед, до первого деления на шкале.

Я выполнила его указание – только бы снова не облажаться, как в первый раз! – и перевела дыхание, когда корабль медленно двинулся вперед.

– Хорошо, – сказал Кобб. – Сейчас вы двигаетесь на одной десятой Мага – нормальной скорости боя. Четные номера – опускаетесь на триста футов. Вы больше привыкли говорить «сто метров», но по какой-то идиотской причине традиция требует использовать для измерения высоты футы, и вы к этому привыкнете. Нечетные – поднимаетесь на три сотни футов. Это даст вам немного пространства для того, чтобы попытаться о-о-очень осторожно попробовать повернуть в полете влево-вправо.

Я сделала, как он сказал, ныряя вниз и потом переходя в горизонтальный полет. Попробовала повернуть влево-вправо. Это ощущалось… естественно. Как будто я была рождена для этого. Как будто я…

Внезапно раздался громкий сигнал тревоги. Я вскочила, потом в панике принялась осматривать свою приборную доску, испугавшись, что сделала что-то не так. В конце концов до меня дошло, что источник звука находится не внутри моего корабля и даже не внутри нашего учебного класса. Сигнал тревоги шел откуда-то снаружи.

«Это предупреждение о нападении!» – подумала я и сдернула шлем, чтобы было лучше слышно. Здесь, в Альте, трубы звучали по-другому. В более быстром темпе.

Я высунула голову из-под купола голограммы и увидела, что еще несколько кадетов сделали то же самое. Кобб подошел к окну и посмотрел на небо. Я с трудом различила какие-то падающие вдалеке обломки, сгорающие в атмосфере. Атака креллов.