Магия камней (СИ) - Маметова Татьяна. Страница 22

Сжав кулаки, забралась на своё место полностью погружаясь под потоки холодной воды, едва сдерживая дрожь. Камень оказался просто ледяным, из-за чего верным решением было принято попросту опуститься на колени.

Итак, что там нужно было сделать первым делом? Выбросить все мысли из головы? Возможно я бы радостью это сделала, если только потоки воды не «били» постоянно по голове, а руки не начали трястись от холода.

— Юлиана, дышите глубоко, так вы сократите растрату своего тепла, концентрируя его в себе.

— Д-да… я… я… б-бы… с рад-д-дос-с-стью… — уже отбивая барабанную дробь зубами, проговорила ему.

— Спину прямее, руки на ноги!

С его стороны постоянно слышались различные команды по поводу моей позы. Эльф пытался полностью посадить меня на камень, чтобы во мне правильно циркулировала магическая сила. Даже мои просьбы через полчаса такой пытки о её прекращение, были пропущены мимо его ушей. Наставник продолжал сидеть на камне смирно, прикрыв глаза и слегка светясь бледно-голубым сиянием. В какой-то момент, когда я на него так смотрела, мне показалось, что на него совершенно не попадают капли воды, и его штаны попросту сухие.

От такого видения даже мотнула головой, слегка жмурясь, словно старалась прогнать видение. Но нет, он всё продолжал светиться, и тут решила пойти на поводу своих желаний.

Медленно спустилась по пояс в воду, которая уже показалась мне тёплой. Сделала несколько шагов вперёд, чтобы оказаться радом с насестом Анориона, после чего подняться на две каменные ступеньки, успеть слегка прикоснуться к этому светящемуся чуду. Как Эльф мгновенно открыл глаза, перевёл свой взгляд на меня собираясь что-то сказать. Правда у меня всё закружилось перед глазами, заставляя сделать шаг назад, тем самым теряя опору под ногами и погружаясь в тёмную бездну. И единственно, что запомнилось перед провалом, что меня кто-то поймал прямо возле воды и стал звать.

Приходила в себя очень тяжело. Над ухом постоянно что-то пищало, рождая волны головной боли, а вместе с ней подходил ком тошноты к горлу. Мне потребовалось приложить усилие чтобы сглотнуть и сделать попытку открыть глаза. Только вот перед моим взором началась круговерть, давая возможность не только увидеть белый цвет потолка, но и почувствовать запах медикаментов.

«Больница? — подумала я, пытаясь пошевелить руками. — Как я сюда попала? Совершенно ничего не помню!» Медленно, но верно вернулась подвижность рук, ног, что несказанно порадовало. От этого слегка улыбнулась, медленно поворачивая голову направо, подмечая рядом, стоящий белый маленький стол, на котором находилась бутылка с водой, моя синяя кружка, ложка, а под целлофановым пакетом две тарелки. Далее смогла увидеть два стула, на одном из которых увидела корзинку с фруктами. Мой взгляд скользнул дальше, к стене, где увидела небольшое зеркало, раковину и маленький коридор.

Повернула голову в другую сторону, туда, откуда лился заходящий солнечный свет. Там, на подоконнике стоял небольшой букет белых роз, кои немного меня порадовали. А чуть подняв голову вверх увидела медицинский монитор, от него тянулись тоненькие провода прямиком к моей груди. Рядом с ним стояла капельница с неизвестным мне раствором. А совсем над головой очередной прибор, считывающий опять-таки информацию. На этот раз уже проводки тянулись к моим вискам. Это смогла узнать, подняв руки к голове.

— Что вообще происходит?

Медленно просипела в голос, слыша, как с правой стороны открывается дверь и в палату заходят двое.

— Как у неё дела? Есть какие-нибудь продвижения? — мужской голос задаёт кому-то вопросы.

— Анализы все хорошие, уже как пару дней. Но пока не видно никаких изменений на лицо. Она продолжает дальше находится в таком состоянии.

— А вы пробовали дать ей… — тут они появляются пред моими очами. На их лицах отражается удивление, радость и что-то ещё. — Вы… как вы себя чувствуете?..

И полетели множественные вопросы, снятие показаний с мониторов. Проверка давления, очередных анализов, которые принесли только-только.

— Голова болит немного, — сдалась им, пока мужчины были заняты бумагами. — Тошнота и слабость.

— Не удивительно, пролежать без сознания почти две недели.

— Что? Две недели? Но… как?

— Это мы должны у вас узнать, как вам удалось простыть настолько сильно ранней весной?

Вначале я немного нахмурилась, пытаясь припомнить, но как только мысли стали подкидывать воспоминания, пришлось прикрыть глаза и прикрыться одеялом.

— Сделаем на всякий случай МРТ, проверим ещё раз все анализы, подержим ещё несколько дней и, если всё будет в полном порядке — выпишем. А сейчас, давайте вам принесут легкий ужин. Обязательно поешьте.

Мужчины улыбнулись, дописывая слова на своих планшетах. После чего пожелав доброй ночи удалились из комнаты, предварительно положив на стол мой телефон, чтобы я смогла связаться с родителями. Правда не прошло и пары минут моих попыток принять полулежащее состояние, как в палату вошли две медсестры, одна из которых везла специальную тумбочку.

Они без лишней суеты и переговоров стали снимать лишние датчики, отключать аппаратуру. Даже поставили новую капельницу, не забыв проверить иглу в руке. Удостоверившись, что всё в полном порядке, девушки быстро ушли, оставив на столе вроде куриный бульон, небольшой кусок белого хлеба и местный разливов компот.

Есть конечно не особо хотелось, поэтому постаралась дотянуться до сотового телефона. Дрожащими руками взяла его со стола и вновь вернулась в исходное положение, укладывая удобнее голову. Включив дисплей, увидела около пятидесяти пропущенных звонков от мамы, датированные как раз тем моментом, когда привезли в больницу? Ладно, дальше сто с лишним от Артёма, а также столько же сообщений в нескольких мессенджеров. Около тридцати от отца, с гневными голосовыми сообщениями, какая я плохая дочь, что так попала в больницу, прямиком перед важной встречей. Где должна была присутствовать, тем самым сорвав на данный момент какой-то контракт.

Оставшиеся сорок с лишним были с работы и несколько с неизвестного номера на… корейском языке? Вот тут-то я немного впала в ступор, не понимая, кто мог мне написать на этом языке, да и оттуда! Знакомых как таковых нет, хотя… в голове мгновенно возникло имя новой знакомой Со Ён. Но ведь я ей не давала номер своего телефона, тогда…

Мысли — мыслями, а головную боль никто не отменял. И чтобы хоть немного успокоиться, набрала мамин номер, поставив на громкую связь. Трубку мама взяла на шестой гудок, отвечая дрожащим голосом, словно я не могла ей сама позвонить.

— Маам… — протянула я, а на глазах выступили слёзы, — это я, Юлиана…

— Юлианочка, моя! Ты… ты… как ты себя чувствуешь? Когда очнулась? — у мамы задрожал голос и с той стороны послышался глухой удар, словно разбилась чашка или тарелка.

— Около полутора часов назад очнулась. Врачи сказали, что иду на поправку, подержат пару дней и выпишут, — я улыбнулась, притягивая телефон к себе ближе. — Мам, а как я попала в больницу? Я что-то совершенно не помню этого момента.

— Естественно ты не помнишь! Твой учитель по повышению квалификации привёз на машине в больницу. А там уже позвонили мне и сообщили, что ты в тяжёлом состоянии и находишься в коме. Никто не мог дать точной гарантии, что ты выйдешь оттуда, и…

— Мой учитель? — интересно, какой? — А как он выглядел?

— Не знаю, как, но медсестра сказала, что пожилой мужчина, лет эдак под пятьдесят. Помог оформить документ в отдельный бок, а также оплатил всё время твоего пребывания. Даже вызвал хороших врачей. Так что…

— Слава Богу, что не этот чокнутый эльф…

— Какой эльф?

— А… это… мы так называем между собой учителей, поэтому…

— Не буду больше тебя мучить моя дорогая, ты отдыхай побольше, а завтра с утра приеду прямо к тебе. Если что-то нужно купить, ты мне позвони потом ещё или лучше напиши, не трать силы на разговоры.

— Мам, а как ты сама сейчас себя чувствуешь? Как нога?