Рожденный на гильотине. В свете ночи... (СИ) - Литвинова Ирина А.. Страница 9

— Роланд, ты так говоришь… Пойми, я тоже в последнюю очередь хочу подозревать кого-то из твоих братьев, однако, согласись, твоя гибель откроет каждому из них путь к трону. Рансеваль останется единственным признанным ребенком Его Величества, да и Рагнар сможет заявить свои права.

— Он и сейчас может, — резонно возразил принц.

— Он не может доказать, что он старше тебя. Его рождение видели двое: сам Его Величество и лорд Шеральд. Но твой отец никогда не скажет правды и своему другу не позволит. А вот если их останется двое, старший будет очевиден.

— Так что ты видела? — оборвал ее Роланд, не позволяя себе ни на миг усомниться в самых близких людях, что у него были.

— Я четко видела, как на трон Веридора всходит… Рансеваль. И как он лично казнит Рагнара на гильотине. По обвинению в твоем убийстве…

— И кто из двоих кого хотел подставить, ты не видела, — закончил Роланд, тоже ненадолго переставая быть балагуром и раздолбаем. — Что ж, я присмотрюсь к обоим. И если кто-то из них действительно виновен, сойдемся… без ядов, а в честном поединке. Может, я не такой умелый воин и уж тем более не такой могущественный маг, как Рагнар или же Рансеваль, но и у меня свои козыри в рукаве.

Его Превосходительство Случай (4)

В эту ночь иному жару

Час настанет разгореться,

Для обид и споров старых

Не осталось места в сердце.

Мы заснем в примятых травах,

Как твои глаза зеленых,

Встретим вместе луч рассветный…

Словно мы — двое влюбленных…

Когда пламя перехода опало, глазам Фредерики предстал выженный круг ровно посередине прежде роскошного ковра, преподнесенный лорду Монруа самим Великим султаном Порсула и постеленного в лучших гостевых покоях, которые вот уже несколько лет не сменяли хозяина — Его Высочество наследного принца Веридорского.

— Подарю лорду Монруа новый, — заявил демон, подхватывая девушку на руки и направляясь… в спальню!

— Отпустите меня немедленно! — завопила не на шутку перепуганная полыхающим в его глазах решительным пламенем Фредерика.

— Не пытайтесь сорвать голос, леди, все равно полог тишины вам не перекричать, — безэмоциональным, от которого становилось еще страшнее тоном откликнулся Рагнар.

— Это спальня Его Высочества! — предприняла еще одну попытку вразумить его девушка, извиваясь змеей, но из демонической хватки не вырваться.

— Это единственное, что смущает прекрасную леди? — усмешка. — В таком случае могу вас уверить, в ближайшие пару часов нас не потревожат. Уверен, Его Высочество и ваша кузина с удовольствием уступят нам сие ложе, один вид которого подталкивает к сладострастному греху, сами же удовлетворятся обеденным столам, также пригодным для любовных утех.

— Какое красноречие! Обычно вы предпочитаете взбешенно молчать, — выплюнула ему в лицо Фредерика.

— Настраиваю вас на романтический лад, — доверительным шепотом поведал ей Рагнар, прежде чем уронить на кровать.

Девушка со все нарастающей паникой наблюдала за тем, как мужчина медленно, с пугающей решительностью стягивает с себя сперва квезот, затем — рубаху и берется за пряжку ремня. В отчаянии Фредерика создала на обеих руках два сильнейших заклинания, на которые был способен ее Дар Огня: шаровую молнию и огненную плеть, — и одновременно пустила в ход. От двух этих стихийных ударов такой силы, нанесенных одновременно, не уберег бы даже универсальный щит!

Но когда сыну Хаоса причиняла вред его родная стихия?! Демон даже не сделал попыток: он с улыбкой поймал грудной клеткой ее молнию, даже не шелохнувшись при этом, и перехватил плеть в воздухе и погасил ее, втянув в себя всю энергию, заключенную в нее.

— Как ты меня сегодня радуешь, — чуть ли не мурлыкал от удовольствия Рожденный на гильотине. — Ты ж моя красавица… напала, первая, так что теперь я, такой безобидный и абсолютно безоружный, имею право на… самозащиту.

Расширенными от ужаса глазами Фредерика наблюдала за тем, как над ладонью этого "безобидного и абсолютно безоружного" вспыхивает плетение ловчей сети, которую обычно использовали охотники на всяких вымирающих и крайне опасных порождений Хаоса, и заклинание молнией летит к ней, опутывает и, на мгновение вспыхнув, рвет… ну, в случае охотников это должен быть верхний слой кожи, в ее же — одежда!

И вот она, гордая леди Фредерика, связанная, обнаженная, распростерлась на кровати перед раздевающимся мужчиной с вполне ясными намерениями. Мерзко. Страшно. Плакать? Только если над его могилой! Она не порадует его своими слезами и тем более мольбами о пощаде!

Штаны с сапогами и бльем направились туда же, куда и остальная одежда, то есть на пол, а демон, сверкая жадным блеском в бирюзовых очах, направился к ней, правда, развеяв сеть перед тем, как опуститься на кровать.

Внезапно началась гроза. Порывистый холодный ветер беспощадно дул, сгибая деревья и срывая с петель ставни, и угрожающе свистел в дверных и оконных щелях. Лило как из ведра, тяжелые дождевые капли барабанили по стеклам, падали на крыши и водопадом стекали по кровлям. Это ужасная погода, как зеркало, отразила бурю в душе Фредерики. В то время как за окном неистовствовала природа, в сердце девушки бушевал не менее страшный шторм. Уязвленная гордость, насилие, похоть вместо любви, липкий страх — все смешалось и отравило ту давнюю мечту, что грезилась ей во снах, где чувства у них были одни на двоих… А у нее даже не было сил призвать злость, осталась одна боль да корчащееся в муках великое светлое чувство, которое Рагнар каждой фразой, каждым движением, каждым взглядом методично забивал. Она раньше всегда была сильной, всего несколько минут назад она храбрилась, и вот сейчас ее подкосила чудовищная слабость. Что-то внутри сломалось… Девушке оставалось надеяться, что не она сама.

Почувствовав на себе тяжесть мужского тела, Фредерика забилась, как попавшая в капкан птичка, захныкала и, когда он попытался развести ей колени, слабо лягнула его ногой.

— Хей! — недовольно прикрикнул на нее Рагнар, сильно шлепнув по бедру. — Лежи смирно.

Но она, наоборот, стала вырываться еще активнее в попытке не дать ему затоптать тот единственный огонек чувств к нему, что грел ее практически всю жизнь. Откровенно говоря, демон не ожидал от хрупкой девушки такой силы. Она брыкалась, как горячая необъезжанная кобылица, но снова связывать ее сетью Рагнар не стал. Вместо этого он до жути ласковым тоном прошептал:

— Та-а-ак, видимо, придется мне продемонстрировать еще кое-что из своего магического арсенала. Знавал в одно время я одни прелюбопытнейшие чары, одно плохо: точно не вспомню, как они снимаются, ошибиться могу… А не слышала ли ты раньше Песнь Искушения, малышка?

Боги! Легендарное заклятие, напевая которое дочь Хранителя — демоница страсти — подчиняла целые разбойничьи суда так, что бывалые корсары и азартные головорезы, повинуясь одному ее слову, бросались за борт в объятия волн и смерти! Самое совершенное заклинание полного контроля над личностью! А если его не снять, личность подчиненного постепенно стирается, оставляя раба "пустым"… Все это галопом пронеслось в голове Федерики за долю секунды, и девушка отчаянно замотала головой. Ранара вполне удовлетворил произведенный эффект, но он на этом не остановился.

— Ну, вот ты и поумнела. Отныне ты — моя, и будешь делать все, что я скажу, причем с первого раза. Если я прикажу тебе раздвинуть ноги, ты только спросишь меня, как широко. Поняла?

Фредерика обреченно кивнула.

— Умница, — довольно осклабился демон под одобрительное урчание Дара Смерти, заглушающего трепыхания человеческой натуры. — Раздвинь ножки, малышка.

— Как широко? — слабым голосом пролепетала девушка.

Рагнар прикрыл глаза, на краткий миг задерживая дыхание. Он чувствовал, что перегибает палку, и усилием воли попытался утихомирить свою расшалившуюся магию. Королевские Дары… Они — сила, они же — испытание. Жизнь и Смерть — самые жестокие и беспринципные виды магии, в некоторой мере живые. Плевать хотел светлый королевский Дар на то, что хозяин может любить кого-то или же хранить верность супруге, Жизнь требовала близости с противоположным полом не реже раза в неделю, болью и судорогами напоминала о себе особо целомудренным. Смерть же упивалась всей той грязью, что оседала на дне души любого человека, заставляя хозяина в разы острее чувствовать ярость, ненависть, презрение, жадность, тщеславие… Как демон, Рагнар априори не мог быть белым и пушистым, но и жестокостью он не отличался за исключением таких вот вспышек активности Дара.