Полюби меня (СИ) - Романова Злата. Страница 5

 В кабинете Демьянова присутствовал еще один человек, кроме него самого. Его представили как нотариуса. Катя даже имени не запомнила, так она была взвинчена. Нотариус явно чувствовал себя не в своей тарелке, ее отец был мрачен, а Демьянов просто светился удовлетворением, как кот, наевшийся сметаны.

 - Екатерина Станиславовна, пожалуйста, ознакомьтесь с содержанием договора и поставьте свои подписи, - протянул ей бумаги нотариус. – Юристы составили договор максимально просто, но если Вам что-нибудь будет непонятно, то я объясню.

 Катя взяла договор и попыталась сосредоточиться. Она боялась что-нибудь упустить.

 - Я хочу, чтобы отец тоже прочитал договор, - сказала она, обращаясь к нотариусу. Демьянова она игнорировала с момента, как зашла в кабинет.

 - Конечно. Он может взять второй экземпляр. Андрей Константинович уже ознакомился с ним.

Нотариус протянул еще один договор ее отцу. Папа ободряюще сжал ее руку и погрузился в чтение.

 Согласно договору, между Катей и Демьяновым заключался брак сроком на пять лет, по истечении которых обе стороны имели право развестись. Кроме условий, указанных в первоначальном договоре, который ей показывал отец в тот день в его офисе, они также добавили все условия Кати и несколько условий Демьянова. Демьянов не имел права принуждать ее к физической близости, не мог претендовать на ее имущество, и в случае рождения у них детей, она имела право на равноправную опеку над ними. Она должна была жить с Демьяновым на протяжении всего их брака, вне зависимости от того, в каком городе или стране он будет проживать. Она обязана была спать с ним в одной кровати, подразумевая под этим пунктом лишь совместный сон. Катя не имела права ничего рассказывать об их супружеской жизни, о брачном договоре и обо всем, что имело какое-либо отношение к частной жизни Демьянова никому, даже своему отцу, кроме того, что он уже знает. Катя должна была выходить из дома только в сопровождении телохранителя. Любое нарушение каждого из пунктов договора влекло за собой уплату неустоек крупных размеров и, если Демьянов мог себе это позволить, то ей придется вести себя очень осмотрительно, так как ее отец не мог позволить себе такие расходы. Он попросту был на мели, а компания все еще находилась на грани краха. Катя была не согласна с пунктом, касающимся телохранителя и совместного сна, но долгие споры по телефону с Демьяновым ничего не дали и эти пункты были внесены в договор. Она посмотрела на отца, безмолвно спрашивая его мнения и, когда тот одобрительно кивнул, скрепя сердце, взяла ручку и поставила подписи на всех экземплярах.

***

 В день свадьбы Катю разбудил отец громким стуком в дверь. На часах было всего-то семь утра.

 - Катюш, вставай! Мне звонил Андрей, к восьми здесь будут стилисты, - сказал он, чуть приоткрыв дверь.

Катя простонала и поглубже зарылась в одеяло. Ей не нужны были никакие стилисты, она вообще не собиралась наряжаться на это представление. Хватило бы минимального мейка и распущенных волос. Согласилась же она надеть пафосное платье, которое подобрал ей ее жених-гад. Но разве его переубедишь? Их свадьба должна была освещаться прессой и только поэтому она согласилась подыграть Демьянову. Не хотела портить репутацию отца. Она-то надеялась, что они просто распишутся в ЗАГСЕ, но нет. Демьянов решил закатить большую вечеринку на 500 избранных гостей в живописной загородной усадьбе 19 века. Самое обидное было в том, что Катя, с детства представлявшая свою свадьбу и мечтавшая о ней, как о самом незабываемом празднике в жизни, пришла бы в восторг от всего этого, имей она хоть мизерное желание выйти замуж за Андрея Демьянова.

 Приняв душ, она позавтракала очередным кулинарным шедевром отца – ее любимыми драниками с черникой. Он уехал, сославшись на срочное дело и пообещав вернуться к тому времени, когда нужно будет выезжать. Как только она села высушить волосы феном, приехали стилисты, которых прислал Демьянов. Они тут же принялись за дело.

 - Андрей Константинович дал нам указания насчет Вашего сегодняшнего образа, но может, у Вас есть какие-нибудь пожелания?- спросила визажист, прежде чем начать накладывать макияж.

До нее над ней уже потрудилась другая девушка, сделав прическу в греческом стиле. Длинные светлые волосы Кати высушили, накрутили и уложили в обманчиво небрежный пучок.

 - Мне все равно.

Если девушку и удивил такой ответ, та благоразумно промолчала и принялась за дело. Когда она закончила, Катя посмотрела в зеркало и как-то отстраненно отметила, что выглядит действительно хорошо. Круги под глазами замазали, глаза выделили, а скулы полыхали нежным, едва заметным румянцем, который вполне можно было  принять за настоящий. Девушки помогли ей надеть платье и ушли. Демьянов выбрал для нее традиционное белое платье принцессы. С тугим корсажем, приподнявшим и зрительно увеличившим ее грудь и пышной юбкой из струящейся ткани. Платье было роскошным и очень дорогим, от известного бренда, но Катя не получила от него того восторга, которого можно  ожидать от невесты. Да, она выглядела умопомрачительно, но как-то бездушно. Возможно, все дело в ее безразличном выражении лица, но Катя не могла заставить себя хоть что-нибудь почувствовать. Ей хотелось разозлиться или разреветься, испортив к черту свой макияж, но в груди словно все застыло, превратившись в глыбу льда. Катя пребывала в странном оцепенении. Как будто наблюдала за всем, что происходит откуда-то издалека, не принимая в этом участия. Она села на свою кровать и стала спокойно дожидаться отца.

***

 Как только они подъехали к усадьбе, из дома начали валить толпы людей, желающих встретить невесту, во главе с самим женихом. Катю начали знакомить, как только она вышла из лимузина и ступила на ковровую дорожку. Единственная сестра Демьянова, девочка-подросток лет четырнадцати-шестнадцати, порывисто обняла ее и тут же извиняясь, отстранилась, проверяя, не помялось ли Катино платье. Родителей у Демьянова не было, но были другие многочисленные родственники, которые наперебой что-то тараторили, пытаясь поближе встать к невесте. Катя не сразу поняла, что их снимают. Со всех сторон на нее были направлены камеры и телефоны. Обняв за талию, Демьянов повел ее в дом, где знакомство продолжилось. Катя не запомнила не лиц, не имен людей, которых ей представляли. Голова была словно в тумане и стоило бы забеспокоиться, но ей было все равно. Демьянов что-то говорил ей и она лишь кивала или отвечала односложными ответами. Время текло как-то странно. Вот, она позирует с женихом для фотографа у живописной беседки в саду, а уже через какие-то мгновения папа вкладывает ее ладонь в руку Демьянова и тот усаживает ее на стул перед регистратором. Вспышкой мелькает поцелуй от новоиспеченного мужа, который затягивается, вызывая смешки гостей, хотя она едва ему отвечает. Демьянов, взяв на руки, относит ее в какую-то комнату и встряхнув за плечи, что-то требует, но она не понимает, чего тот хочет и может только отмахиваться. Приходит папа и они кричат друг друга, после чего она оказывается за праздничным столом. Катя послушно ест из рук Демьянова, хотя есть ей совсем не хочется. Потом они танцуют и ее ослепляют вспышки камер. Гости начинают что-то кричать и Демьянов целует ее. Он часто целует ее на протяжении вечера, но Катя не злится. Ей все равно. И это такое хорошее чувство. Позже Катя снова едет в машине, но уже не с отцом, а с Демьяновым. Он снова берет ее на руки и заносит в дом, но это не ее дом. Когда они оказываются в спальне, Демьянов раздевает ее и укладывает в кровать. Мелькает мысль, что ей нужна пижама, но она быстро проходит. Катя лежит в постели, рассматривая рисунок на обоях. Демьянов просит ее поспать, но ей совсем не хочется. Постепенно, оцепенение, сковавшее ее тело, проходит, Катя начинает что-то чувствовать, но прежде, чем ее сознание достаточно проясняется, она ускальзывает в сон.

Глава 5

 Проснулась Катя утром от шума. Голова была тяжелой, как после похмелья. Оглядевшись и поняв, что находится в чужой спальне, она сначала испугалась, а потом вспомнила события вчерашнего дня. Что-то с ней было не так. Катя никогда раньше не чувствовала себя таким образом и хотя она испытывала колоссальный стресс, ее вчерашнее состояние явно было спровоцировано чем-то другим.