Исправление настоящего (СИ) - Терновский Юрий. Страница 20

— Я?!

— Да перестаньте уж кривляться. Вы, конечно, со своим кино!

Подошедший усмехнулся:

— Вы про пьяную зарисовку? Так нечего было пить за рулем, не было бы и никакого кино с вашим участием.

— К вашему сведению, — Кэт готова была разорвать его в клочья, — я тогда только вышла из самолета…

— …И уже успела нажраться!

— Послушай, ты! — вскочил с места Альберт, точнее попытался вскочить, но тут же был усажен снова на место сильным нажатием на плечо волевой рукой того, в чью беседу не имел никакого права вклиниваться.

— Сидеть, щербатый, — рявкнул он, удерживая брыкающегося в сидячем положении, — если не хочешь остаться вовсе без зубов.

— Что вы себе позволяете?! — Кэт тоже попыталась вскочить и так же, как и ее приятель, чужой волей была усажена на место.

— Всего лишь маленькую проверку на дороге, — произнес с дьявольской усмешкой мужчина, опираясь пятерней на стол, а второй ловко извлекая из кармана острую финку. — Если вы были пьяной за рулем, крови не будет. Если же трезвой, я даже признаюсь, что мы всю эту пьяную сцену сняли совершенно в другом месте и без вашего в ней участия; подобрали похожую актрису, напоили ее как следует и пьяную усадили в разбитый кабриолет, из которого она потом еле выбралась. Если же…

— Я управляла трезвой тот проклятый автомобиль, — процедила сквозь зубы Кэт, — поэтому провидение должно лишить вас целого пальца. Легкая царапина меня не устраивает. И развлекаться вы будите с завязанными глазами, в противном случае…

— Договорились, — кивнул сумасшедший, послушно давая завязать себе глаза на потеху всех собравшихся, немного подумал и добавил, что никогда не знаешь, что завтра встретит тебя с рассветом — новое утро или новая жизнь.

— В заваленном туннеле? — усмехнулась Кэт.

— В подвале заброшенного гаража, — совершенно серьезно ответил наглец.

Вечерок и в самом деле обещал быть замечательным, и это даже при том, что с этим трюком, когда лезвие ножа начинает с бешеной скоростью «носиться» между пальцами, при этом ни одного не цепляя, все были хорошо знакомы по многочисленным фильмам, где этот трюк использовался для накала обстановки. Фокусник еще раз, но только теперь в живую, продемонстрирует свою ловкость, собственно, ради чего и был снят розыгрыш с пьяной актрисой, признается, что американку разыграли и на этом все закончится. И в общем-то всё… никакой больше интриги, некоторые даже разочаровано покидать место действия, не дожидаясь концовки, все же рассчитывали на нечто большее, чем просто на игру в ножички.

— Ты меня проводишь? — спросила Кэт у Альберта, поднимаясь со вздохом. — Пока этот клоун будет стучать здесь ножом меж своих пальцев, мы уж дома будем. Чего скалишься, сумасшедшей сделать меня все равно не получится, как бы вы всей кодлой здесь не старались.

— Провожу, — буркнул Альберт, но даже не сдвинулся с места, завороженно уставившись на отрубленный палец, дергающийся в луже крови на столе перед его носом. И только потом раздался дикий визг. Визжали и орали упакованные дамочки, до последнего не верящие, что такое возможно. Кэт не визжала, она молча встала и направилась к выходу, проклиная ту минуту, когда вообще дала согласие на посещение этого гадкого места.

Встречи стали опасны,

Эти игры для взрослых,

Первобытные танцы…

Арбенина все же появилась в клубе, хоть и поздновато, начав выступление одной из самых своих известных вещей:

Тишина атакует,

Мы в секунде от неба.

Поздно бабочкой в стекла…

Стеклянную дверь при выходе из заведения им услужливо открыл ряженый в красный камзол самый настоящий серый волк, голову которого украшал еще и белоснежный парик с завиточками. Что не удивило, в зайчиков, белочек, волков и прочих замечательных зверюшек из русского леса была выряжена вся обслуга этого серьезного заведения, на кого разозленная Кэт уже не реагировала, лишь бы поскорее отсюда убраться. Одни сновали с подносами, разнося напитки, другие открывали двери, третьи… Короче, все по-прежнему были заняты делом, обслуживая хозяев жизни. Кроме той единственной, кого целенаправленно сводили с ума все эти зайчики, козлики и всякие там писатели.

Слышится гул самолёта, снайпер вглядывается в черное небо, пытаясь по шуму отыскать там знакомые огоньки. Воздушный извозчик, светлячком держит курс на север, уверенно разрезая тучи и время, всё дальше и дальше уносясь в темноту. Ещё минута и он совсем пропал из виду, а вскоре пропал уже и звук от его турбин.

— Слышишь меня? — трещит в микрофоне.

— Наконец-то, — отвечает стрелок, прильнув снова к прицелу. Ещё немного и всё будет позади.

— Цель на подходе.

Снайпер отыскивает в прицеле стеклянную дверь клуба и напряженно замирает в ожидании решающего момента, рассматривая стоящего около входа швейцара и разодетую публику. Публика ещё та, если не бриллиантовая, то уж точно золотая: дамы в вечерних длинных платьях всевозможных цветов и оттенков с килограммами драгоценностей на телесах, а мужики все поголовно в чёрных смокингах и с бабочками. Хозяева жизни.

Первые три месяца грудничок вообще все видит вверх ногами, только лицо матери в истинном свете, потому как у самого голова перевернута, когда грудь сосет. Проходит время, и вот он уже начинает ползать на четвереньках, становится на ноги и делает первые шаги на своем жизненном пути. Через пару лет он идет в садик, затем в школу, болеет, растет, влюбляется, получает достойное образование, становится взрослым и успешным, начинает зарабатывать деньги, а если везёт с родителями, то и очень большие деньги, устраивается руководителем в банк, строит глобальные планы на будущее и радуется, как малое дитя, жизни. И как иначе, когда сотни, тысячи других людей по всему свету трудятся в поте лица не покладая рук, чтобы сделать его жизнь прекрасной. Мало! Поэтому он летит в Африку, чтобы еще и океан переплыть, где благополучно и тонет. Уходит где-то в Сибири под лед золотой отпрыск еще одного успешного из элиты. Эти за чей-то успех уже расплатились. Другой высокопоставленный чиновник в это же самое время отправляется в Якутию на охоту кабанчиков с вертолета пострелять, где сам становится «кабанчиком», погибая от пули еще одного такого же стрелка прямо в вертолете во время якобы проверки оружия. Четвертый же просто идет в ночной клуб, чтоб поиздеваться над одной дурочкой, возомнившей себя миллиардершей и сдать потом в психушку, а вместо этого на выходе из клуба получает пулю в лоб.

— Цель на подходе, ‒‒ слышится отвратительное в микрофоне.

Снайпер еще плотнее прилипает к прицелу, еще минута и все наконец закончится.

— Тип в белой рубашке с дамой, — скрипит микрофон в ухе. — Твоя цель слева.

— Слева дама…

— Твоя цель слева, кретин! Не понял?

В прицеле сама Екатерина Клинова — известная актриса российского кинематографа. Или та стерва, которая уже однажды появлялась с охраной возле его подъезда в сопровождении охраны, на нее похожая. Хотя нет, тут же усомнился стрелок. Та была другой, вовсе не похожей на эту. Если только самую малость…

— Не слышу? ‒‒ напомнил о себе микрофон.

— Да пошел ты, ‒‒ стрелок, не отрываясь от прицела, со злостью выдернул из уха устройство. «Игра продолжается, — злая усмешка понимания, что его снова провели, исказила его лицо. — Захватывающее онлайн представление для зрителей и смертельное для ее участников, находящихся внутри этого адского круга». Прицел застывает на левой груди несчастной. Изящная, слегка вздрагивая в такт походке, играет под лёгкой, прозрачной тканью платья, при этом крупный сосок, приближенный оптикой, настырно пытается прорвать ткань и вырваться наружу. Женская грудь в перекрестии прицела, что вообще может быть прекраснее для настоящего убийцы! Вдохнув воздух, снайпер задерживает дыхание и останавливает перекрестье как раз посередине ее красивого лба, чтобы уж наверняка! Вспоминает рисунок с изображением Мадонны с младенцем в перекрестии прицела, прикрепленный в офицерской гостинице обычной кнопкой к стене. Рисунок Ивана, которого уже не было в живых, а скоро не станет и его. И вот от этой улыбающейся красотки из ночного клуба сейчас зависела жизнь Киры. Надо было очень постараться, чтобы так влипнуть. И в это мгновение приговоренная к смерти, словно что-то почувствовав, поднимает голову и смотрит прямо в глаза своему убийце, внимательно изучающему ее через мощную оптику прицела. Палец на спусковом крючке, цель в перекрестии прицела. И окончательное решение, что даже ради своей любимой он никогда не выстрелит в эту несчастную, неизвестно кем приговоренную.