Марионетка. Странная связь (СИ) - Мельрих Ксения. Страница 35

— За что ты меня так ненавидишь? — с всхлипами, с отчаянием прошептала я, падая в бездну.

— Влада! — кричал мне голос откуда-то сверху. — Не уходи! Не надо! Я звонил твоему брату, говорил с ним вчера.

Что-то толкнуло меня обратно, я ухватилась за этот голос, пытаясь удержаться. О чем он? О ком?

— Кирюха так переживал за тебя, что не берешь трубку, даже из дома сбежал на поезде, хотел к тебе приехать! — голос становился все громче, все ближе. — Его с трудом нашли. Ну и напугал же он всех ваших! Я ему сказал, что ты разбила телефон, что обиделась на него за его такое свинское отношение!

Это возмутило меня. Я открыла глаза и увидела лицо Кости над собой.

— Мы обязательно съездим к нему, вот увидишь! — с невероятным облегчением сказало мне его испуганное лицо.

— Видимо, это единственное, что ее еще держит на плаву. — донесся до меня голос отца.

— Ты обещаешь? — одними губами прошептала я, глядя в глаза парня. — Я правда смогу с ним попрощаться?

— Конечно сможешь! — улыбнулся мне Константин. — Все образуется, вот увидишь!

— Ты приглядишь за ним, когда я умру? — слова давались с огромным трудом.

— Ты не умрешь! — вновь встрял настырный мужик.

— Пообещай, пожалуйста. — мой голос был каким-то далеким, чужим.

— Обещаю.

Я с благодарностью закрыла глаза. Изнуренная, обессиленная, я начала засыпать.

— Ты же знаешь, что не сможешь сдержать обещание? — засыпая, услышала я, как проговорил это отец.

— Нам придется. — не согласился парень. — Он — ее якорь. Это все, что у нее осталось. Отними надежду, и она будет потеряна для нас.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Была глубокая ночь. Из окна пробивался свет луны, разгоняя темноту. По-видимому, я находилась в каком-то другом доме. Комната была незнакомой. Я повернулась на бок, чтобы все разглядеть, и замерла. В нескольких дюймах от меня спал тот, кого я никак не ожидала здесь застать. Стараясь не шевелиться, я глядела на его безупречное лицо, освещенное луной, пытаясь понять, что он тут делает. Во сне он казался младше, добрее, что ли. Его кожа так и манила прикоснуться к нему, а падающие волосы просили убрать их со лба.

— Так и дыру прожечь можно. — не открывая глаз произнес Эрнест. — Любуешься?

Я вздрогнула всем телом от неожиданности и мучительно покраснела, благо ночь скрывала это. Ну почему он вечно застает меня врасплох?

— Красив? — спросил он, открывая глаза.

Я легла на спину, не желая видеть его глаз, не знать, что отражается на его лице. Я знала, мне будет больно.

— И я не ненавижу тебя. — произнес он и зашевелился рядом. — Я отвечаю на твой вопрос, который мне ты задала на грани безумия.

— Это не имеет значения. — прошептала я, не желая вспоминать о том, что произошло. — Сколько у меня осталось времени?

— Дней десять, плюс минус пара суток. — ответил он. — И имеет, для тебя это имеет значение. Мы не говорили об этом, все некогда было. — он усмехнулся, я почувствовала это. Глубоко вздохнув, он проговорил: — Как бы я не хотел, для меня это тоже важно.

— Почему не Константина оставили со мной? — решила я сменить тему. — По-моему, это он вернул меня к действительности.

— Не совсем верно, ну да ладно. — поправил он меня. — Он рвался, и может так было бы лучше. Но он сильно истощен. Ты, когда цеплялась за него, иссушила его, забрала его силы, почти полностью. Еще немного и убила бы его.

— Как?! — не поверила я ему, сильно испугавшись за друга. — Такое разве возможно?

— Полукровки имеют такую особенность. Они вбирают силу из Иных, а не как мы у людей. — он положил руку под голову, коснувшись случайно моих волос. — И могут убить их этим, если не остановятся вовремя. Мы прервали контакт, хотя это и сложно было сделать. Ты вцепилась в него крепко.

— Почему он, а не…отец, например, или ты? — спросила я, сильно смутившись, вспоминая свои «контакты» с лежащим рядом.

— Вообще-то ты тянешь из всех, но по чуть-чуть. А этот просто оказывается рядом, когда ты на сильных эмоциях. — пояснил он и чему-то засмеялся. Я впервые слышала его смех. Да и разговаривать прежде нам никогда по-настоящему не приходилось. Я ведь даже не знала его совсем. — А меня ты не трогаешь, никто не понимает почему. Может, ты скажешь?

Внезапно он оказался надо мной. Я инстинктивно дернулась от него. Я чувствовала его тепло, дыхание, его глаза смотрели на меня пристально.

— Не надо, — прошептала я, пытаясь встать с кровати. — Пожалуйста.

— Но ведь ты хочешь! — прошептал он и склонился к моей щеке. — И я тоже хочу.

Я замотала головой и оттолкнула его. Вскочив с кровати, я отошла к окну. В комнате в тонкой сорочке было прохладно.

— Ее ты тоже хочешь, так? — слова вырвались сами собой, я не успела даже сообразить, что несу.

Он сел, убрал с себя одеяло. Он был в штанах, но без рубашки. Я отвернулась от него, мне хотелось сбежать, спрятаться от самой себя. Зачем, зачем я вновь и вновь все это позволяю? Он неслышно оказался рядом, обнял меня за талию. Я попыталась вывернуться, скинуть его руки с себя, но он держал крепко.

— Я хотел проверить. Когда-то она мне очень нравилась. — его дыхание шевелило мои волосы. — Я решил, что если у меня остались чувства к ней, то можно перебить это больное влечение к тебе.

Я молча глотала слезы. Мне было больно слышать каждое его слово, но я знала, что он прав. Это действительно нездоровое желание и тяга друг к другу. Не стоит забывать, что я такое, и как ко мне относятся Иные.

— Пожалуйста, — стараясь не всхлипывать, попросила я. — Уходи.

— Я не могу. Мне велели смотреть за тобой. — он еще крепче прижался ко мне. — И я не хочу.

Развернув меня к себе, он коснулся губами моего лба, мокрых глаз, щек. Я судорожно вздохнула и оттолкнула его от себя.

— Тогда уйду я. — твердо и жестко сказала я.

Я уже хотела уйти, повернулась к двери. Но он развернул меня к себе и прижал к груди. Мои руки были прижаты к нему, я не могла пошевелиться. Но чем дольше я стояла так близко к нему, тем яснее понимала, что я не смогу, не смогу уйти, мне не хватит выдержки. А когда он поднял мое лицо, держа за подбородок, и поцеловал, о побеге не могло быть и речи. Все границы рухнули, весь страх, отчаяние, боль, влечение, обида — все это воплотилось в желание и голод. Эти чувства были такими сильными, что воздух вокруг нас завибрировал. Он целовал меня так, как тогда на празднике в доме родителей Марины. Его руки скользнули под сорочку и стали гладить мое нестерпимо горящее тело. Я словно превратилась в кусок бревна, охваченного огнем. Высвободив руки, я, сначала робко, пугливо, тоже начала касаться его груди, рук, спины, шеи, волос. Его тело дрожало, кожа была горячей и влажной.

— Хватит! — с хрипом и стоном приказал он то ли себе, то ли мне, отстраняясь от меня. — Нам пока нельзя заходить дальше. — он громко и тяжело дышал. — Нужно дождаться…

— Ничего не нужно ждать! — настойчиво прошептала я, вставая на цыпочки и обвивая руками его шею. — Скоро суд, а там неясно, останусь ли я в живых.

— Нельзя. — покачал он головой.

— Но ты сам начал! — возмутилась я, целуя его в шею. — Ты сказал, что хочешь этого.

Он убрал мои руки и отошел от меня, потирая лоб. Я обняла себя за плечи, чувствуя, что еще чуть-чуть и снова разревусь. Вновь он меня унижает, издевается надо мной, а я ведусь как дурочка! Неужели я никогда ничему не научусь?

— Я хочу! — сказал он насмешливо, вновь становясь привычно равнодушным. — И я получу, что желаю. Но чуть позже.

Идиотка! Какая же я идиотка! Неужели я и вправду могла подумать, что он что-то испытывает ко мне, кроме скотского отношения?! Мне действительно никогда ничему не научиться!

Я оправила ночнушку, взяла одеяло, накинула его на себя и пошла к двери. Я ни секунды не желала больше находиться рядом с этим недочеловеком.

— Не уходи! — позвал он, оказавшись вновь за моей спиной. — Я знаю, как это выглядит. Подожди немного, хотя бы до окончания инициации.