Морозная гряда. Первый пояс (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 14

Пока что эта неделя не особо радовала нас добычей. Конечно, мы только лишь начали углубляться в лес и даже мне заметно, что всё тут не раз исхожено ватажниками. Об этом тоже нужно помнить. Тревожит меня лишь то, как человек отреагирует на Поиск. Мы со зверями идём разными путями к Небу, но всё же... Не стало бы его применение заметно моим спутникам. А для проверки не выдавалось возможности. Гунир старался держать нас в пределах видимости. Самое большее — давал отойти в кусты. А этого явно недостаточно. В случае чего, не получится сказать, что это не я виновник переполоха.

Услышав громыхание мисок, я прервал возвышение и мысли о будущем. Мало влил в меридиан, да ещё и Формы не циркулировал, но сегодня совсем нет времени, а ходить голодным не хочется. Нас кормят с кухни Плава и неплохо, даже Зимион не ворчит. С утра вчерашняя еда холодная, но идёт в охотку. Потому нет и мысли, что можно свою миску уступить парням. А им только дай повод, задержавшись хоть на пяток минут.

Бег к городу уже стал привычен и не приносил столько радости, как раньше, но удовольствие доставлял. Ветер в лицо и быстро приближающиеся стены. Хотя сейчас раннее утро, ещё даже серое от не до конца сдавшейся ночной тьмы, но очередь на входе уже есть. Ворота откроют, когда солнце выглянет из-за леса. Недолго осталось. Мы двинулись вдоль людской цепочки, бросая короткие взгляды на стоящих.

— В сторону, — спокойно произнёс Гунир в спину здорового мужика, что стоял, загородив проход между своей телегой и оградой.

Тот обернулся, оглядел наше оружие, увидел эмблему на груди и молча освободил нам дорогу. Так мы и добрались почти до ворот. Туда, где стояли уже только Воины. Те самые вольные идущие, дорогу которых я выбрал. Мужчины, женщины. Нашего возраста Воинов не оказалось, все стоящие здесь юноши и девушки были лишь Закалками. Во всяком случае, я был в этом уверен, глядя как они держались за спинами старших. А вот на тех интересно было поглядеть. В очередной раз.

Большинство в кожаных доспехах. Но это те, кто побогаче. А у остальных по возможностям: у кого только перчатки, у кого лишь нагрудник. Некоторые и вовсе обходились лишь здоровой, размером с тарелку, бляхой-поясом, что прикрывала средоточие. Гунир говорил, что это всё зависит от богатства, привычки, техник и приёмов боя идущих к небу. Но эти... Я снова оглядел стоящих Воинов. Они свободны от всех. Ни на одном нет ленты и цветов хоть какого-то отряда или ватаги. Черепахи, Удавы, Волки, Тигры, Мады, Вороны — у всех есть отличительные знаки. А то, что у этих нет ничего... Здесь, в Первом поясе, это признак слабости. Или силы. Ты либо никому не нужен, либо тебе никто не нужен. Но сейчас, глядя на выгоревшую под солнцем одежду, много раз чинёные доспехи, всё становится совершенно понятно. Слабаки и бездари.

Нам, пусть и слегка, но всё же принадлежащим к Ордену, можно воспользоваться отсветом его силы и добраться до первых рядов очереди. Но всегда найдётся тот, кому мы плюнем таким поведением в любимый суп. Пробовали, знаем. Гунир по первой, рассказывая, как определить кто стоит перед тобой, не стеснялся демонстрировать уроки вживую и разгонять всех с нашего пути. Ему поругаться бывает в радость и охотку. Но не сегодня. Не получится гордо заявлять о своём старшинстве и требовать уступить дорогу. Тут и там мой взгляд замечает вольников, что точно получили вторую звезду. Не такой уж и большой разрыв. Да и взгляды у них — ожидающие и такие же оценивающие. Так, слово за слово и до кулаков может дойти. А значит, можно потерять время. Потому ватажник и остановился, едва я дёрнул его за рукав. Ни к чему. Он же сам говорил про стражу. И прождали мы немного, почти не потеряв время. А уж на внутренней площади места хватило всем и стоять стало просторнее.

— С дороги!

Я обернулся всего на миг, думая лишь проверить цвета отрядов у наглецов, что разгоняли стоящих за нами. В то, что там появились старшие Воины, я не очень верил. Но замер, увидев подошедших. И дело не только в простых, да и, честно говоря, грязноватых одеяниях. Редко можно увидеть вольного вовсе без брони, с одним мечом. Но такое тоже бывает у тех, кто привык полагаться на ловкость или Покров, а не просто слишком беден. Или новичок, как мы. Я бы отвернулся от этих Воинов, если бы над ними внезапно не появилась какая-то дымка. С каждой секундой она становилась всё отчётливее и вдруг исчезла, открыв странные печати. До этого все символы древнего языка были вписаны в печать. А здесь условия сами составляли сложную фигуру и находились в её углах, соединяясь линиями небесной энергии.

— Это кто? — я пихнул Гунира в спину.

Тот, глянув поверх моего плеча, безразлично пожал плечами.

— Отребье какое-то, — и, чуть оживившись, ватажник уточнил у меня. — Они точно Воины? Может, наглые слишком?

Придумать, как задать следующий вопрос я не успел. Под ногами, прямо на камнях площади, вспыхнули багровые знаки, бросая отсветы на всех стоящих здесь. Глаза Гунира полезли из орбит, рот начал открываться. И сразу в нескольких местах дико заорали.

— Сектанты!

Я крутанулся на месте, хватаясь за меч. К кому относились эти крики, у меня не было никаких сомнений. Люди со странными печатями стояли охваченные пламенем. Оно не наносило им вреда, но отчётливо выделяло их фигуры. И они, поняв, что обнаружены, не собирались стоять на месте, и, обнажив оружие, бросились на окружающих их людей.

Пинок в грудь первому бегущему на нас, пропуская дальних к парням. Лезвие в грудь левому. Я не колебался ни мгновения, вступая в схватку. Меч свистнул, вылетая из ножен, и я сразу нанёс удар оставшемуся в одиночестве правому мужчине. Противник его отбил, но как неуклюже! Быстро ударил его ещё дважды. В руку с оружием и в шею. Оба удара достигли цели, и сектант, с которого пропало пламя, рухнул мне под ноги. Я вскинул ладонь, запуская новое Лезвие в одного из двух оставшихся противников Гунира, которого они как-то сумели сбить с ног. Шагнул к нему, но рёв за спинами толпы заставил меня остановиться.

Расшвыривая людей, которые не успевали убраться с пути, на пустое пространство площади между нашей схваткой и остальными людьми выскочило то, что раньше притворялось быком, тянувшим телегу. Не та громадина, что везла меня когда-то от границы, а небольшой зверь, всего лишь с меня ростом, десяток которых мы миновали, пробиваясь в начало очереди. Бессмысленно останавливать такую тушу голой силой. Никакой Покров не поможет.

Я запустил Лезвие с правой руки, ради этого даже выпустив меч из ладони. Техника вонзилась в морду и грудь зверя, шкура которого ходила ходуном, словно под ней ползали черви. И... Ничего. Зверь лишь заревел и словно стал быстрее. Я подхватил меч, глядя как сокращается расстояние и готовясь отскочить в сторону. А затем крики площади заглушил свист. В быка ударили десятки стрел. И непростых. В местах их попаданий под его колышущейся шкурой разгоралось красное сияние. Ещё один залп, и зверь рухнул, не добежав до меня пары шагов и не издав больше ни звука. Да и над площадью больше не слышно звуков схватки. Лишь крики людей и ругань. Гунир с помощью Зимиона справился со своим противником, люди на площади, похоже, тоже. Не знаю, сколько было хозяев быка, но только перед нами лежало семь тел. Тот, кого я пнул первым, тоже погиб. От одного удара под действием техники Силы. А ведь Гунир переносил такой даже без Покрова. Я с отвращением оглядел кровь, которой здесь оказалось залито всё, пытаясь понять, почему снова так легко удалось справиться с противником.

— Все! Немедленно отошли к первым воротам! Иначе нашпигуем стрелами!

Я обернулся и поднял голову. Кричали со стены, в которую Орден превратил опоясывающие площадь дома. Там, на крышах, прикрытый по грудь камнем зубцов, стоял с натянутыми луками десяток солдат. Они до сих пор поднимались туда по лестницам — блеска копий и обнажённых мечей наверху становилось всё больше и больше. Да и те, что всегда расслаблено стояли у внутренних ворот, сейчас ощетинились оружием в их зёве.