Темная леди (СИ) - Сотникова Юлия Олеговна. Страница 78

- Позже, Грей, позже, - пробормотала, чуть подтолкнув замершего брата по направлению к дому. Невозможно в двух словах объяснить, что о скорой смерти старого сторожа я узнала еще тогда, когда он был жив.

О доме действительно хорошо заботились, что приятно порадовало и принесло маленькую толику облегчения. Все же эти места были мне дороги. Расположившись в гостиной, куда удалось добраться никем не замеченными, я с грустной улыбкой наблюдала за устроившемся рядом братом, ни на миг не выпустившим моей руки. Он был невероятно бледен и исхудал настолько, что прежние вещи, вероятно, попросту болтались бы, надень он их сейчас.

- Ты исхудала.

- Я подумала о тебе то же.

- Что с тобой случилось?

- Почему не заботился о себе? То, что меня не было рядом...

- Тебя не было, Мел! - вдруг взревел брат, вскочив на ноги и нервно проведя рукой по волосам. - Не было! Ты хоть понимаешь, что нам пришлось пережить за это время? Отец едва сам не отправился за Грань, узнав о твоей гибели. А мама так постарела. На людях держалась, а по ночам так плакала, что... Где ты была, Меллани? Где?

В такой ярости близнеца мне видеть еще не доводилось. Словно загнанный зверь он метался по комнате, не в силах совладать с собой и хоть немного успокоиться. Но что я могла сделать? Как приглушить боль, что терзала его сердце? Как заставить забыть те месяцы, что меня не было рядом?

- Нам сказали, что ты мертва, - произнес едва слышно, остановившись напротив, и внезапно опустился на пол, прижавшись ко мне и положив голову на мои колени, как в детстве, когда искал утешения. - Это страшно, Мел. Страшно терять любимых. Страшно даже представить себе подобное, а уж пережить... Слишком больно. Ты не можешь есть, не можешь спать, даже дышишь через раз, мечтая уйти за Грань следом. Не будь родителей и Кристи, я бы сдался. Да и Ренделл...

- Довольно, Грей, о нем ни слова больше, - довольно резко одернула брата, ту же пожалев о несдержанности.

Ответом мне стал цепкий, внимательный взгляд, подмечающий гораздо больше, нежели хотелось бы.

- Рассказывай.

И я рассказала, не упуская ни одной детали. Любому другому не поведала бы и трети, но от Грейсона таиться не стала. Он должен знать, что я изменилась, иначе не сможет понять слишком многого. Например, того, что не пролила ни единой слезинки, оказавшись в его объятиях, или моего отношения к герцогу. Он привык к одной Меллани, теперь же я давала ему возможность узнать ту, что заняла ее место.

Грей молчал. Не проронил ни слова после того, как я закончила описание семи последних месяцев своей жизни. Сидел у меня в ногах и пил уже третий бокал виски, тщетно пытаясь напиться. Тщетно - потому что ни единого признака опьянения у него не было.

- Значит ты...

- Умерла, - закончила вместо брата, когда тот замолк.

- Но сердце бьется.

- И кровь циркулирует по венам, - улыбнулась, пригладив взлохмаченные тронутые сединой вихры. - Я не дух и вполне материальна, уж это ты должен был заметить. Считай это перерождением. Я умерла и вновь появилась в этом мире, но немного измененной, несколько иной.

- И холод тебе не страшен, - все так же заторможено протянул мужчина.

- Как и зной. А также еды и сна теперь требуется гораздо меньше.

- И ты бессмертна.

- Напротив. Меня легко можно убить или покалечить, как обычного человека. Но что касается самой продолжительности жизни, то тут ты прав.

- Вся эта история с Потенциалами... Не думал, что Веллиант может быть замешан в чем-то подобном, - чуть сжал мою зажатую в ладонях руку Грейсон. - Нет, он конечно жестокий и в каком-то смысле страшный человек, особенно в определенных кругах, но спонсировать убийства... В голове не укладывается. Он ведь тебя искал. После того, как получил сообщение, что некая леди полностью обналичила счет герцогини Веллиант. Примчался в банк и заставил воссоздать слепок ауры, но не нашел ни единого сходства.

- Грей.

- Понял, о герцоге больше ни слова. Но знаешь, Мел, о смерти маркиза ведь тоже ничего не известно. Все считают, что он уехал в Темные Земли, чтобы набраться опыта по разведению редких пород лошадей. Он всегда был неравнодушен к разрешенным в тех местах экспериментам. Но я рад, что это ублюдок мертв. Ты даже не представляешь, как я этому рад. Ты его видела? Душу, после того, как его убили?

- А откуда, по-твоему, я так много знаю?

- И? - чуть отстранившись, брат поднял голову, требовательно взирая на меня снизу вверх. - Ты простила?

- Боюсь, я все же не столь милосердна. Однако в данном случае, будь на месте де Кравена кто-либо другой, итог остался бы прежним. Он помешался рассудком, а душа прогнила насквозь, так что шансов перейти Грань у него все равно не было.

- Моя сестра - Хранительница. Поверить не могу.

- Я и сама еще не до конца уверена, что все это реальность. Так много всего произошло, столько случилось... Расскажи мне про семью. Как Кристи? Надеюсь после моего исчезновения родители не стали настаивать на том, чтобы она вступила в брак?

- После того, как потеряли тебя?

Горечь близнеца была столь явной, столь жгучей, что простого прикосновения мне показалось мало, поэтому, плавно спустилась на пол и тут же оказалась на его коленях, прижатой к широкой родной груди и крепко-накрепко сжатой в объятиях. Словно маленькая потерянная девочка, наконец вернувшаяся домой.

- Отец и слышать ничего не хочет про помолвку и уж тем более, про брак. По крайней мере, до тех пор, пока не перестанут пропадать Потенциалы. Усилил защиту поместья всеми возможными способами и решительно не желает возвращаться в столицу. Говорит, что раз не смог уберечь одну дочь, сделает все, чтобы сохранить жизнь другой.

Бедный мой отец. Я слишком хорошо его знала, чтобы понимать, что в моей гибели он, прежде всего, винил себя. За то, что пошел на поводу у собственной гордости и вынудил меня вступить в брак, которому суждено было продлиться чуть дольше месяца. За то, что воздвиг стену между нами, за то, что не смог сполна насладиться последними годами нашего общения. Из всех детей он, прежде всего, выделял меня, я была его отражением не только внешне, но и по складу ума, твердости характера, упрямости, на конец.

Но он не виноват. Откуда ему было знать, что именно в доме герцога его любимую дочь, вместо защиты от всевозможных горестей и напастей, поджидала смерть и горе? К тому же, не столь уж и несчастным был мой брак. Я действительно наслаждалась временем, проведенным рядом с Ренделлом, купалась в тепле и нежилась в любви и уважении. Пусть не долго, пусть лишь миг, по сравнению с целой жизнью, но и за это время я была благодарна.

- Кристи еще не сошла с ума от такой опеки?

- Она и сама не рвется в столицу, - вздохнул Грейсон. - Траур по тебе закончился месяц назад, но она до сих пор не сняла черное. Наша малышка резко повзрослела, Мел. Она практически все время проводит с матерью, учась управлять хозяйством и помогая в меру своих сил. Но как мне кажется, таким образом просто старается хоть чем-то себя занять и не вспоминать о тебе.

- Грей...

- Знаю, что это не твоя вина, что ты не могла дать весточку, но все равно злюсь. На тебя, на себя, на твоего проклятого герцога, на правителя, на богов... На весь мир. Знала бы ты, как я хочу сейчас запереть тебя в комнате и укрыть от этого мира, спрятать от любого, кто захочет причинить вред.

- Я тоже тебя люблю, родной, - чуть приподнявшись, поцеловала заросшую щетиной щеку.

- Прощаешься, - правильно понял меня брат. - И надолго? Можешь взять меня с собой?

- До Закрытых Земель пять месяцев пути, а через Грань провести тебя я не могу, рано тебе о ней думать. К тому же Кайллан временно изолировал свою территорию.

- Эти Хранители... Ты с ними в безопасности? Меня тревожит, что ты живешь у постороннего мужчины, Меллани, к тому же, практически все время проводишь в окружении его братьев.

- Ты размышляешь, как человек, Грей, - тихо произнесла, стараясь улыбкой смягчить смысл своих слов. - Никому из нас пятерых нет дела до того, что принято или не принято в обществе. Но не буду отрицать, что нормы приличия я стараюсь соблюдать, однако это скорее дело привычки, воспитания, чем искренние желание или опасение за общественное мнение. К тому же, я пять месяцев путешествовала наедине с Алланом, причем поверь, в таком состоянии, что про этикет и говорить не приходится.