Параллельный мир (СИ) - Васильев Николай Федорович. Страница 32

Создание радио шло все же спотыкаючись. Теорию Ботан знал и детекторный приемник в детстве делал, но для мощной рации надо было подбирать комбинации из сопротивлений, конденсаторов и катушек и тут приходилось много считать и все равно прибегать к методу тыка. Особенно много пришлось возиться с микрофоном и наушниками. Как бы там ни было, к июню заработала линия радиосвязи между Яссами и Бендерами (150 км). А Ботан стал клепать новые экземпляры радиопередатчиков - конечно, уже с помощниками.

Часы досуга у него теперь умножились, но оказалось, что его прежние пассии все исчезли. Аннет, почти им заброшенная, воспользовалась неожиданной оказией и уплыла вверх по Дунаю на колесном пароходе (с подачи игроков их вовсю уже строили) - в надежде добраться из его верховий до Рейна и Франции. Мадмуазель Циклаури на коленях умолила Григория Александровича отпустить ее в Дрезденскую оперу, откуда ей пришло приглашение. С ней на страх и риск поехала и Жужу, которую никто не приглашал и особо не удерживал. Так что вечерами Ботан обычно плавал в бассейне: иногда в компании князя и кого-либо из его лизоблюдов, но чаще один - уроженцы 18 века плавали откровенно плохо и не жаловали такую форму отдыха.

В начале лета из Москвы вернулся Лев Разумовский (был в отпуске) и вскоре стал составлять компанию Ботану: то в бассейне, то в его лаборатории (приносил с собой для угощения прекрасный английский чай), а то на сельских праздниках, которые включали неизменный бал, а также концерт на свежем воздухе. Активные сухопутные действия против Турции пришлось отложить, так как значительную часть Южной армии Потемкин был вынужден отправить на западную границу, куда демонстративно подтянулся крупный корпус Пруссии - потенциальной союзницы султана и шведского короля, чья армия реально угрожала Петербургу. Лишь Севастопольская эскадра под командованием Ушакова успешно противодействовала вылазкам турецкого флота.

К тому времени в окружении Потемкина о рядовом Емельяне Вержинове все предпочли забыть и обращались к изобретателю уважительно: Эмильен де Вержи. Ну, а Лев Разумовский предпочитал звать его наедине Галаном.

В один из теплых июльских вечеров Потемкин организовал очередной сельский праздник, основной "изюминкой" которого должна была стать игра ансамбля скрипачей, прибывшего из второй столицы России. "Виртуозы Москвы значитца, - усмехнулся про себя Ботан. - А может и правда музыканты Спивакова на заработки пожаловали?" Но поглядев на скрипачей, посмеялся: дай бог, если эти юные создания числом четыре успели окончить музыкальную школу. Впрочем, принадлежность их к "тому" миру сомнения у него не вызывала.

Веселье было намечено длить всю ночь и потому гости стали подъезжать за час до заката солнца, то есть к 8 часам. Но собрались дружно, и потому уже в половине девятого наместник усадил всех за столы: выпить и плотненько закусить - чем бог, как говорится, послал. А послал он в этот раз для разогрева желудков жареных молодых гусей, хорошо пошедших под вишневую наливку. Скрипачи решили поспособствовать пищеварению и сыграли попурри из украинских и цыганских песенок (типа "несе Галя воду, коромысло гнется....." и "очи черные"), - но без пения. "Это они зря, - осудил их Ботан. - Со словами вышло бы душевнее. Не нашлось солистов?"

Тут вновь появились половые, принесшие тушеную с черносливом и картошечкой телятину. К ней на столах появилась цуйка, то есть сливовая водка. Ботан, сидевший рядом с Разумовским (тот насильно усадил), нерешительно на него глянул, но полковник, кинувший стопку цуйки в рот, одобрительно крякнул, и тогда Миша тоже дернул стопку. Цуйка после наливки показалась ему огненной водой - типа той, что сгубила индейские племена Америки. Но через минуту жжение прошло, а через пять на него накатило веселье.

- Ох, я совсем забыл, - спохватился Лев, - что ты, мой друг, легко пьянеешь. Все, больше ни рюмки. И не маши руками, на нас смотрят дамы.

- Где дамы? - встрепенулся пьяненький Ботан. - Дам я не вижу, там, куда ты показываешь, сидят одни молдаванки.

- Фи, как тебе не стыдно! - возмутился полковник. - К тому же глупо и недальновидно. Мы в армии давно не делаем различий между женщинами по социальной принадлежности. А смотрим, хорошо ли она сложена, бойка ли на взгляды и язык, то есть насколько просто будет ее огулять. Тем более, что светских красавиц в ставке наместника почти нет, а те что есть - сплошь его любовницы.

Наконец, трапеза волей того же Потемкина была завершена и слуги застелили столы свежими скатертями, на которые были сноровисто расставлены кофейные сервизы. И когда гости стали попивать кофей (кто горький, кто со сливками, а кто и с круассанами), в помощь скрипичному ансамблю пришли оперные дивы (из тех, кто еще остался в Яссах) и начался певческий концерт. Репертуар определил, конечно, Григорий Александрович, и потому в ночной тишине среди ароматных яблонь, слив и черешен раздались прекрасные народные песни: украинские, молдавские и русские. Стараниями учеников Эмильена де Вержи сад был чудесным образом освещен, причем освещение это менялось, озаряя то площадку с певцами, то всю сцену, а то центральный стол, где восседал Потемкин со своими присными.

В течение концерта Ботан чудесно подремал, положив голову на сложенные на столе руки (типа заслушался), и к концу его сумел прийти в себя. Для окончательного отрезвления он украдкой отлучился к своему бассейну и понырял там в свое удовольствие. Вновь одевшись в светский, черного бархата костюм и причесавшись, он вернулся к столам и там их не обнаружил. Вместо трапезной здесь была уже танцевальная площадка, на которой приглашенные господа из Ясс отжигали чардаш. Были, впрочем, среди молдаван и некоторые русаки, освоившие этот лихой танец и в их числе Лев Разумовский, а также грузный, но удивительно подвижный Потемкин. Причем оркестр играл не обычные простенькие вариации чардаша, а самый знаменитый - чардаш Монти. Вот началась бравурная часть и танцоры, кто как мог, пустились в лихой перепляс, вскидывая в воздух своих партнерш - и князь вместе с ними. Но вдруг он махнул рукой и ушел с площадки в тень, где его тотчас подхватили слуги и усадили в кресло.

Наконец чардаш закончился и Лев, галантно поцеловав молдавской деве обе ручки, пошел к своему стулу, возле которого уже стоял Ботан.

- Ты, я вижу, совсем протрезвел? - констатировал Разумовский. - Вот и ладушки. Составишь мне компанию на следующий танец? Будет кадриль, две партнерши у меня есть, а танцора не хватает. Я мог бы, конечно, предложить эту роль своему адъютанту, но предлагаю тебе. Цени.

- Яволь, мон колонель, - щелкнул каблуками Ботан.

Дамы были, разумеется, молдаванками, одну из которых Миша уже видел со Львом, а вторую стал рассматривать особливо: как-никак, она предназначалась ему в партнерши. Было ей, вероятно, лет двадцать пять и внешность она имела типичную для Ясс: кареглазая чернобровая брюнетка с аккуратными носиком и губками. Однако в отличие от своей кокетливо-благожелательной подружки эта дама беспрестанно свои губы кривила и смотрела на мужчин насмешливо. Точно таким же взглядом она одарила и Мишу, когда он встал напротив нее в кадрили. Вот музыка заиграла, и разнополые партнеры двинулись навстречу друг другу, взялись за руки и, подняв их вверх, сошлись почти вплотную.

- Вы обо мне, вероятно, что-то слышали, - сразу заговорил Миша, - и этот слух Вам не по нраву. Это так?

- Я вижу Вас впервые, сударь, - удивилась молдаванка и, повернувшись, переменила руку.

- Но Вы смотрите на меня с насмешкой, - продолжил Миша.

- Я так смотрю на всех незнакомых мужчин, - парировала дама и стала отдаляться от кавалера.

Миша двинулся ко второй даме, и, сблизившись с ней, спросил:

- Прошу Вас, скажите имя моей партнерши!

- А мое имя Вас не интересует?

- Ваше я обязательно спрошу у полковника.

- Ладно, - кивнула милостиво дама и, покидая Мишу, сообщила: - Ее зовут Иляна.