Сердце волка - Хант Диана. Страница 6

Я не знаю, по чему скучала больше — по свежему воздуху, вкусной еде или мраморному бассейну в своих покоях.

Мила, конечно же, наполнила купальню горячей водой и добавила смесь из розового и лавандового масел. Мыло дало обильную пену, и она защекотала кожу. Я с блаженством растянулась в полный рост.

Насладиться водными процедурами не дали тревожные мысли.

Если мой выход из «заточения» состоялся только благодаря приезду Андре, что же будет, когда он уедет? Неужели, как заявил герцог Эберлей, скоро он и вправду женится на Виталине и станет моим опекуном? Жить мне тогда в башне до конца жизни, вряд ли Эберлей потерпит, чтобы я вышла замуж и замком и землями Ньюэйгрин завладел кто-то другой…

Вспомнилось, как мама читала нам троим сказки на ночь, и Виталина не была такой злой, как сейчас. Капризной, противной, но не злой. А Микаэла и вовсе разрывалась между нами, даже плакала, признавалась, что не понимает, кого больше любит. Правда, симпатия ко мне Андре сыграла в пользу Виталины. Мика окончательно и бесповоротно заняла ее сторону, и, как часто водится у женщин, если верить душещипательным романам, без ревности тут не обошлось.

За ужином Виталина чуть ли не в рот смотрела жениху, ясно, что она поддержит любое его решение.

Микаэла! Вот кто мне нужен.

Мика прольет свет на мою судьбу. Только как с ней поговорить по-человечески, когда она хвостом следует за Виталиной?

Я перевернулась на другой бок, на спину… и рывком села на кровати.

Ночь после дождя выдалась на удивление теплая, из окна тянет запахом влажной земли, слышно, как поют птицы.

Решено. Побеседую с Микаэлой прямо сейчас. Может, она что-то знает о планах Виталины.

Выбралась из-под тяжелого одеяла, накинула поверх сорочки платье для покоев, по сути — легкую накидку с рукавами, она скрепляется под грудью розовыми лентами. Волосы просто пригладила щеткой — в такое время никого в коридоре не встречу, тем более покои Микаэлы рядом, только за угол повернуть.

Протянула вверх руку, поймала на тыльную сторону ладони магического мотылька. Он плавно поднял и опустил крылышки, успокаиваясь.

Высунула голову из двери, огляделась — никого нет, и припустила по коридору.

Никто из слуг мне не встретился. Под дверью покоев Микаэлы горит светлая полоска — очень хорошо, сестра еще не спит.

Даже как будто раздаются голоса. Я прислушалась — нет, голоса не из Микиных покоев. Кто-то идет по коридору. И кто бы это ни был, будет лучше, если я останусь незамеченной.

Я оглянулась — прямо за спиной глухая ниша. Сделала шаг в темноту, прикрыла ладонью мотылька, и вовремя.

Мимо, не замечая меня, прошли Виталина и герцог Эберлей.

— Ты с ума сошел!

Голос Виталины дрожит, как осенний лист.

— Мало того что у тети бессонница, так ведь и Андре в замке!

— Тихо. Надо поговорить! Срочно, — ответили ей.

— Тогда почему ты молчишь?

— Не здесь, Виталина. Не хватало встретить твою тетю или сестру.

Почему-то я поняла, что речь не о Микаэле — обо мне. Осторожно, стараясь ступать неслышно, прикрывая мотылька, последовала за сестрой и герцогом. Если они в библиотеку, дело плохо, я ничего не услышу из-за двери.

К моей радости, герцог с Виталиной проследовали на террасу, в зимний сад. По случаю прихода весны слуги распахнули огромные, чуть не во всю стену окна, и мне видно, как Виталина поежилась, кутая плечи в шаль из-за ночной свежести.

Моя кожа тоже покрылась мурашками, но сердце колотилось как бешеное, и было одновременно и жарко, и холодно. Я затаилась за кадкой с толстым раскидистым фикусом и прислушалась.

— Что случилось? Ты еще спрашиваешь? Теперь, когда твой кузен в замке, наш план может провалиться ко всем чертям. Что ему нужно?

— Известно что. Знать, что с его маленькой Эей все в порядке. А что ты удивляешься? Мама, между прочим, собиралась назначить его нашим опекуном. Не успела.

— Твое счастье, что не успела, Виталина. Или хочешь поехать в свое разворованное поместье? Предупреждаю, тебе очень не понравится там. Вдобавок долги перейдут на прямую наследницу.

— Что же делать?

— Только одно. Ты должна стать герцогиней Альбето Эрсийской, владелицей Ньюэйгрина.

— Ты же знаешь, это невозможно. Завещание отца…

— Он тебе не отец, а отчим.

— Конечно, отец тот, кто не оставил мне ничего, кроме захолустного поместья и долгов!

А вот это интересно!

Виталина всегда говорила, что живем мы за их с Микаэлой счет. Что поместье ее отца приносит большой доход от продажи пшеницы и хлопка.

Я отступила и под моей ногой хрустнула сухая ветка.

Виталина вскрикнула.

Я отступила еще на шаг, и в наступившей тишине гулко прозвучал звук от столкновения башмачка с чем-то жестяным.

— Ты слышал, Милфорд? — спросила Виталина. — Нас подслушивают! Кто здесь? — прокричала она.

— Тише, Виталина, — сказал герцог. — Сейчас выясним…

Он решительно шагнул в мою сторону, и я, понимая, что скрываться бесполезно, побежала прочь.

Я натыкалась на цветочные кадки, как мышонок на тумбы. Неловко взмахнув руками, чтобы не упасть, выпустила осветительного мотылька, и он, умница, взмыл под самый купол террасы.

— Кто-то из горничных, — раздалось сзади, а потом герцог чертыхнулся сквозь зубы.

Я выбежала из зимнего сада в коридор. Сейчас! Сейчас он догонит меня!

Отчего-то от этой мысли ноги налились свинцом, тело стало как ватное.

Из глухой ниши в коридоре высунулась рука и затащила меня в темноту. Опережая мой крик, мне закрыли рот ладонью. Раздался скрежет камня, меня подтолкнули куда-то, и я замычала, больше от изумления, чем от страха, когда моя нога, вместо того чтобы уткнуться в стену, ступила в темноту.

Неизвестный продолжал крепко держать меня, закрывая рот. Снова раздался скрежет камня, и я поняла, что стена расступилась, чтобы впустить нас, а потом снова закрылась.

Мимо, по ту сторону, глухо прозвучали шаги герцога.

— Где же она? — раздалось из-за стены, и шаги стихли.

Я забилась в руках неизвестного, внезапно поняв, что оказалась в прямом смысле замурованной в стену неизвестно с кем. Уж лучше было бы попасться в руки Эберлею и объяснить свое присутствие неуместным любопытством. В конце концов, Виталина не дала бы меня в обиду!

Я задергалась, забилась пойманной птицей, холодея от ужаса.

— Тише, Эя, — сказала мне темнота голосом Андре, и я тут же успокоилась.

Ладонь покинула губы, Андре отстранился, раздался щелчок, и над нашими головами закружился желтый мотылек.

Колени ослабли, я чуть не осела на пол, Андре поддержал меня под локоть, и, обняв за плечи, притянул к себе. Сразу стало тепло и спокойно.

— Забыла, что здесь потайной ход, да?

Я кивнула, пробормотав:

— Я от страха забыла, как меня звать.

А ведь здесь и вправду потайной ход. Когда мы были детьми, мы облазили с Андре все полые стены замка, и все равно кажется, что этому месту всегда есть чем удивить.

— Что ж тебе не сидится в покоях, как благовоспитанной леди? — спросил Андре, поддразнивая меня, как маленькую.

— Решила сестру проведать, — хмуро ответила я. — Микаэлу.

— Микаэлу? — делано изумился Андре. — Эя, это тревожный симптом, ты заблукала в собственном замке. Микаэла живет в другой его половине.

— Я сообщу об этом опасном симптоме лекарю, — пообещала я. — Просто я сначала решила навестить Мику, а потом расхотелось. Да и незачем стало.

Я помолчала и, поскольку Андре не прервал моего молчания, тоже спросила:

— А ты что тут делал?

— Похоже, то же, что и ты, Эя. Тоже считаешь, что здесь что-то нечисто? Жаль, до конца дослушать не удалось. Ничего, мы будем действовать быстро. Теперь, когда я с тобой, ничего не случится.

— Конечно, не случится. Вот именно, пока ты со мной. А стоит тебе уехать, как меня опять запрут в башне.

— Ты сидела в башне? Долго? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил Андре.

— Представь себе. Зиму, — буркнула я, ощутив острый приступ жалости к себе.