И восходит луна (СИ) - Беляева Дарья Андреевна. Страница 36

Их драка была долгой и чудовищно жестокой. Они наносили друг другу повреждения, которые не могло выдержать ни одно человеческое существо. Они были в крови, в грязи, рычали и шипели друг на друга. Грайс и Маделин стояли близко-близко друг к другу. Грайс чувствовала, что Маделин тоже страшно. Что она чувствует это жуткое напряжение, отделяющее их от Кайстофера и Дайлана. Грайс взяла Маделин за руку, и та сжала ее пальцы.

- Тш, - сказала Маделин. - Это игры статуса. Дайлан утверждает свою власть над ним.

Как думала Грайс, столь примитивные импульсы могли управлять столь могущественными существами. В мире наукоемких производств, многомиллиардных СМИ, транснациональных корпораций и безграничных возможностей информации, они оставались дикими тварями.

- Только не думай о том, чтобы из разнимать. Тебя может убить любой из них и даже этого не заметит.

- Вообще-то я не дура, - прошептала Грайс.

- О, ты тоже хочешь подраться? - засмеялась Маделин. Но когда кто-то, Грайс не поняла, Кайстофер или Дайлан, громко зашипел, она отошла от них еще дальше, дернув Грайс за собой.

Наконец, Дайлан оказался сверху. Грайс видела раскрошенные кости его черепа, вытекающую, мерзкую массу его мозга. Дайлан обвил щупальца вокруг шеи Кайстофера. И теперь он выглядел как пианист, который готов начать играть. Его пальцы едва-едва шевелились, чтобы щупальца напрягались сильнее. Жала на концах замерли над зрачками Кайстофера. Грайс почувствовала себя отомщенной за тот случай с иглой.

Дайлан говорил ласково, нежно, будто с ребенком:

- Ты ведешь себя как дурной мальчишка, ты капризничаешь. Все, что я прошу - посидеть дома. Но нет, ты сбегаешь, доставляешь мне массу проблем. Зачем, брат, милый? Ты ведь знаешь, как мы близки. Вся наша жизнь от ее зарождения, протекала рядом. Я пытаюсь позаботиться о тебе.

Дайлан погладил его по волосам, щупальце, тем не менее, напряглось, так что Грайс услышала хруст позвонков Кайстофера.

- Я не хочу делать тебе больно, Кайстофер. Но ты не оставляешь мне выбора, малыш. Я могу снова пытать тебя месяц или два, почти без перерыва, как тогда, чтобы ты кое-что мне пообещал. Так что вернись домой. По-хорошему, милый.

- Хорошо, - неожиданно сказал Кайстофер. Он был как ребенок, который решил перестать капризничать - покладистый, нежный. - Ты прав, братик.

- Что? - спросил Дайлан. Он явно опешил от такой внезапной покорности. Грайс увидела, что игральные кубики снова путешествуют в руках у Кайстофера.

- Дайлан! - пискнула она, но Кайстофер уже подбросил их.

- Может сейчас получится что-то дельное, - Кайстофер запрокинул голову, глядя на северное сияние, глаза его стали совсем светлыми за секунду перед тем, как жала на щупальцах Дайлана впились ему в глазницы.

- Я буду делать это снова и снова, - зашипел Дайлан.

- Пока я не попрошу тебя перестать? - засмеялся Кайстофер. В этот момент Грайс впервые увидела вторую его пару щупалец, вырвавшуюся из-под лопаток Дайлана, пробив рубашку. Жала пригвоздили ладони Кайстофера, но Дайлан не успокоился, пока не протолкнул щупальца глубже сквозь его ладонь, не опутал его руки. Встав, Дайлан потянул Кайстофера за собой.

Кайстофер слизывал языком дорожки крови, идущие от израненных глаз.

- Так нечестно! Мне так не нравится!

- Что он сделал? - спросила Маделин.

- Не знаю! Оживил бумажного дракона в Китае! Совершил обвал цен на нефть! Заставил какого-нибудь юриста танцевать до смерти!

- Попытал счастья, - засмеялся Кайстофер, а потом почти заплакал. - И теперь не увижу, что у меня получилось! Ты мерзкий брат!

- А то ты не привык!

- Но я хочу увидеть!

А увидели Грайс и Маделин. Хотя совершенно не хотели. Грайс бы никогда не поверила, что такое возможно. Она слышала множество историй о могуществе богов и их власти над землей и всем, что на ней и над ней.

Однако никогда эти истории не казались ей не то чтобы правдивыми, а близкими. Будто те далекие времена прошли, а вместе с ними ушла и часть силы богов. Сейчас же Грайс видела, как вздымается река. Вода была как огромный хлыст, она переливалась в свете луны, охватывающем ее, будто целиком. Все произошло в пару секунд, однако время будто замедлилось. Наверное, именно так чувствуют себя люди во время цунами. Стихия, настолько дикая и чудовищная, что сердце замирает, готова разрушить все, что ты знал и любил. А тебе остается только смотреть, и этот взгляд растягивается в вечность. Грайс увидела, как обмелела река, и теперь там, где раньше колыхалась под луной вода, остались только горы мусора на мокрой земле. Река превратилась в забросанную гниющими останками упаковок от фастфуда траншею. А вода, мгновенно, будто очистившись, приняв торжественный, праздничный вид, отпрянула в сторону, будто чья-то рука управляла этим огромным хлыстом. Часть Грайс уже знала, что сейчас будет, зато другая часть не понимала ничего. Грайс будто смотрела фильм, который не имел никакого отношения к реальности. Вода, как в водовороте, беспрестанно крутилась. Грайс думала, можно ли это как-то остановить? И понимала, что она болезненно беспомощна. Она ничего не могла сделать. Водяная плеть толщиной с машину вертелась и над ее головой.

А потом все произошло. С размаху плеть рубанула по домам у берега. Грайс услышала оглушительный звон лопающихся окон, невероятно громкий звук крошащегося под ударом камня и скрип гнущегося железа. Но самое главное - страшный, всеохватывающий шум разбившейся воды.

А потом Грайс увидела, что дома рассечены. Какой это силы должен был быть удар, чтобы пробить камень и железо, весь дом пробить насквозь.

Верхушки домов начали падать, и Грайс поняла, что осколки стекла и железа с легкостью преодолеют расстояние до них. Сверху полилась вода, будто Грайс вступила под душ. Холодная, пахнущая бензином, вода была такой грязной, что за ней ничего не было видно.

- Да! Теперь я пойду домой, Дайлан! Пойду туда, куда ты хочешь!

- Иди на хрен! - рявкнул Дайлан. Все стало как-то очень быстро. Дайлан взял Маделин за руки, потянул за собой, намного сильнее, чем мог бы человек. Грайс вцепилась в руку Маделин. Отстать было все равно, что умереть. Все вокруг заволокло пеленой из грязной воды, лязганьем железа и грохотом камня. Рядом с Грайс приземлялись осколки стекла, куски бетона, куски арматуры, древесины. Наверное, где-то были и бытовые предметы, а может быть и сами люди, без сомнения мертвые. Но Грайс не видела ничего этого. Мир погрузился в полную тьму, пелена воды заслонила единственный источник света - луну. Грайс даже не видела, куда бежит. Она просто не отпускала руку Маделин. Маделин и сама крепко сжимала пальцы Грайс, не давала ей упасть, когда Грайс была готова. Казалось, они бегут целую вечность. Грайс не понимала, сколько времени прошло - пять минут, пятьдесят, пятьсот, пять тысяч? Время слилось в липкий, неразделимый комок, в котором не было ни секунд, ни часов.

А потом до Грайс донесся, наконец, свет луны. Они выбежали к машине Маделин, припаркованной недалеко от шоссе. Отсюда Грайс увидела, что мост, на котором стоял Кайстофер, переломлен, будто хребет какого-то доисторического животного. Ноги Грайс и Маделин были в порезах, но Грайс даже не заметила, обо что они ранились.

Вода теперь была всюду, обезглавленные дома скалились прутьями каркасов. Дайлан усадил Маделин и Грайс в машину, и Грайс думала, почему вокруг такая тишина, где же крики?

А потом крики начались. Люди голосили, звали на помощь, звали полицию, даже маму. Этот громкий, визгливый, будто общий на всех голос, было слышно отовсюду. Дайлан ждал. Маделин сидела за рулем, Грайс сидела рядом с ней, а Дайлан барабанил пальцами по стеклу. Грайс смотрела, как дорожки крови сливаются друг с другом, стекая вниз от ее колен до щиколоток.

- Поедем без него. Что ему сделается? - хмыкнула Маделин. Он сделал это чтобы сбежать и сбежал.

- Нет, - сказал Дайлан. - Теперь он вернется. Он хотел развлечься и развлекся, как никогда. Вы подвергли себя опасности. Я ведь говорил, Маделин, хорошо подумай, прежде, чем приезжать сюда.