Кровный враг (ЛП) - Кокс Грег. Страница 32

«В её руках», — думал он, — «я больше, чем просто животное. С ней я мужчина».

Голос, ноющий в глубине души, напомнил ему, что, на самом деле, ничего не изменилось. Соня по— прежнему должна выйти замуж за Николая через три месяца. Любовь ликана к вампиру и вампира к ликану никогда не будет принята сумеречным сообществом, к которому они принадлежали, и что их настоящее счастье, казалось, суждено было закончиться слезами.

Но сейчас Луциан решил не зацикливаться на таких вещах. Достаточно того, что он и Соня, наконец, нашли друг друга.

«Если мы уже достигли невозможного» —, рассуждал он,— «то кто может сказать, что будущее нельзя изменить?»

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЗАМОК КОРВИНУСА

Яростная буря свирепствовала за переделами замка. Завывание ледяного мартовского ветра соревновалось с растущими ударами грома. Их бурное противостояние было слышно даже через толстые каменные стены и гобелен, закрывающий окно часовни. Свеча, определяющая время, была теперь меньше дюйма в высоту, что свидетельствовало о том, что через час наступит ночь.

Луциан вздохнул. Вскоре ему и Соне придется снова расстаться. Хотя они уже больше месяца тайно встречались в старой часовне, прощаться перед заходом солнца не стало легче. Даже наоборот, ему становилось всё труднее и труднее оторваться от неё в конце каждого тайного свидания.

«Я все бы отдал, только бы она всегда была со мной!»

Они обнимались под одеялом, которое Соня тайно принесла в часовню несколько недель назад. Они вместе, втайне от всех немного изменили ветхую комнату, делая её более теплым и привлекательным местом. Подушки и свечи были размещены вокруг часовни. Пыль, паутина и крысиный помет были сметены. Горящий ладан боролся с затхлой атмосферой.

Кроме того Луциан чувствовал, что ему была предоставлена ​​новая жизнь. Последние несколько недель были самыми счастливыми за всё его существование, несмотря на постоянную потребность скрывать свою любовь от остального мира.

Соня задрожала рядом с ним. «Тебе холодно?» — спросил он, протягивая руку к меховому плащу, лежащему у подножия одеяла. Только тонкая льняная сорочка защищала тело Сони от холодного ветра, проникающего в стены через щели в растворе.

«Нет», — ответила она, отказавшись от плаща. Соня несчастно поморщилась. «Я просто содрогнулась от осознания того, что канун Святого Георгия лишь через два месяца».

Мысли Луциана омрачились. Они с Соней редко говорили об её предстоящем браке с Николаем, боясь испортить свои драгоценные часы вместе, но, возможно, пришло время. Они не могли отрицать жестокую реальность её помолвки ещё дольше. «Я знаю», — признал он.

Отчаянные карие глаза умоляли его: «Может, мы можем бежать вместе?»

«Если бы только это было возможно», — подумал он. Он, конечно, обдумывал подобное, но он опасался за безопасность Сони за пределами защиты ковена. «Куда мы пойдём?» — спросил он её мрачно, — «Мы будем одни в мире смертных, подобным тем которые пытались убить нас обоих в крепости». Яркие воспоминания Сони перед лицом смерти от рук разъяренной толпы мелькнули перед её глазами. «Нам придется стараться изображать из себя смертных, быть под угрозой разоблачения, постоянно висящей над нами», — он всплеснул руками, — «Как долго мы сможем скрывать твоё отвращение к дневному свету, мои ежемесячные преобразования?» Он остановился, давая горькой правде осесть: «Черт, за всю свою жизнь я обменялся со смертным тремя словами! Я даже не знаю о чём с ними можно говорить изо дня в день?»

«Это будет лишь вопросом времени», — подумал он, — «лишь до тех пор, когда наша истинная природа раскроется». Он представил их горящими на костре, на площади какой— нибудь богом забытой деревни смертных. Пламя превращало прекрасное тело Сони в пепел так же, как и солнечные лучи. «Как я смею рисковать вечной жизнью Сони, даже ради нашей любви?»

«Но ведь ты сказал мне, что брат Амвросий мертв», — возразила она, — «Мой отец убил его у тебя на глазах».

Он покачал головой. «Я боюсь, что монах был не единственным. Поверь мне, когда я говорю, что смертное государство остается нашим врагом «. Он указал на потрескавшуюся и выцветшую фреску на противоположной стене, на которой были запечатлены корчащиеся грешники, брошенные в адскую яму самим сатаной. Крылья летучей мыши росли за плечами дьявола, а окровавленные клыки обнажились в злобной ухмылке. «Ты видишь? Для внешнего мира мы все порождения Сатаны, бездушные монстры, живущие только для того, чтобы отравлять мир своим злом». В его голосе не было ни крупицы сомнения. «Для нас не существуют убежища».

Соня замолчала, не в состоянии оспорить его тяжёлую оценку их возможностей. «Возможно, это будет не так уж плохо «, — прошептала она, наконец, — «Остаться здесь, я имею в виду. Мы можем продолжать встречаться даже после свадьбы. Это не редкость, особенно в политических браках, для вампирских леди иметь любовников, при условии, что они будут делать это незаметно».

«Но не с ликанами», — подумал Луциан, — «Никогда с мне подобными».

«Кто знает? Возможно, Николай оставит меня в покое после нашей первой брачной ночи». Голос Сони запнулся, как будто она пыталась убедить себя, и ей это не удалось. «Они говорят, что он предпочитает смертных любовниц женщинам вампирам».

«Это правда», — согласился Луциан, хотя ему была ненавистна сама идея делить Соню с другим мужчиной, тем более с Николаем. Но какой другой выбор у них есть?

Она пододвинулась к нему поближе и положила голову ему на плечо. «Я думаю, что ты можешь считать это в некотором роде романтичным», — прошептала она, все еще пытаясь найти проблеск света в грядущей тьме, — «Мы будем как Ланселот и Джиневра или Тристан и Изольда».

«Действительно», — сказал он, чтобы успокоить ее. Он был хорошо знаком с легендарными любовниками, о которых она говорила, благодаря выступлениям различных бардов и менестрелей. Учитывая высокую обознанность Сони, он знал, что нет необходимости напоминать, что обе истории закончились печально.

Неужели наша любовь также приведёт к страданиям?

Резкий стук в дверь потряс их обоих. «Леди Соня?» — крикнул грубый голос, в котором Луциан признал голос Сорена. «Вы там?» — запертые двери гремели. Сорен пытался пробиться внутрь: «Леди Соня? Я должен немедленно поговорить с вами! «

Любовники замерли в панике. Луциан бросил взгляд на измеряющую свечу, чтобы убедиться, что они потеряли отслеживаемое время, но нет, количество оставшегося воска указывало, что до заката оставалось около часа. Сорен должно быть по каким— то причинам поднялся раньше и пришел в поисках Сони.

Соня нерешительно посмотрела на двери, очевидно сомневаясь, стоит ли отвечать на зов надсмотрщика. «Возможно, если мы будем молчать», — думал Луциан, — «Сорен сдастся и уйдет».

«Леди Соня!» — Сорен сильно стучал в дубовую дверь, — «Вы должны ответить мне. Я вижу свет свечи через трещину в древесине. Леди Соня! «

«Придется отказаться от этой идеи», — понял Луциан. Сорен, кажется, не собирался уходить пока не поговорит с Соней. «Задержи его», — прошептал Луциан, вскочив на ноги и начав собирать свою разбросанную одежду и вещи. Он передвигался быстро, но незаметно, стараясь делать как можно меньше шума.

«Прошу прощения, Сорен», — крикнула Соня. Она схватила свой ​​плащ и поспешно обернула его вокруг себя. Она надела меховой капюшон на свои распущенные волосы. Ее ноги скользнули в туфли. «Извиняюсь за задержку. Сейчас я выйду».

Сорен с нетерпением барабанил в дверь. «Пожалуйста, ваша милость!» — настаивал он. Неужели он боялся, что она была в заложниках или, может, готовилась к прыжку через витражное окно? «Отоприте дверь! «

Луциан ногами затолкал разбросанные предметы одежды за мраморный алтарь, а затем нырнул за гобелен, изображающий Волка и Ягненка. Соня подождала, пока висящая ткань перестанет дрожать, и нервно подошла к двери. Луциан через дыру в гобелене следил за тем, как она отпирала дверь. Она приоткрыла её достаточно, чтобы увидеть хмурое лицо Сорена, смотрящее на неё с другой стороны.