Русские исторические рассказы(Совр. орф.) - Шелгунова Людмила Петровна. Страница 24

Вот что поется по этому поводу в песне:

Как на славных на степях было Саратовских,

Что пониже было города Саратова,

А повыше было города Камышина,

Собирались казаки-други, люди вольные,

Собирались они, братцы, во единый круг:

Как донские, гребенские и яицкие;

Атаман у них Ермак, сын Тимофеевич,

Есаул у них Осташка, сын Лаврентьевич.

Они думали думушку все единую:

Уж как лето проходит, лето теплое,

А зима настает, братцы, холодная,

Как и где-то нам братцы, зимовать будет;

На Яик нам идтить, да переход велик,

А на Волге ходить нам, все ворами слыть.

Под Казань град идтить, да там царь стоит,

Как грозный-то царь Иван Васильевич;

У него там силы много множество,

Да тебе, Ермаку, быть там повешену,

А нам казакам быть переловленным.

Да по крепким по тюрьмам порассаженным,

Как не золотая трубушка вострубила,

Речь возговорил Ермак, сын Тимофеевич:

Гей вы думайте, братцы, вы подумайте.

И меня Ермака, братцы, послушайте:

Зазимуем мы, братцы, поисправимся,

А как вскроется весна красная,

Мы тогда-то, други-братцы, во поход пойдем,

Мы заслужим перед грозным царем вину свою:

Как гуляли мы, братцы, по синю морю.

Да по синему морю по Хвалынскому,

Разбивали мы, братцы, бусы-корабли,

Как и те-то корабли, братцы, не орленые,

Мы убили посланничка все царского,

Как того-то ведь посланничка персидского.

Как во славном было во городе во Астрахани

На широкой, на ровной было площади,

Собирались казаки-други во единый круг.

Они думали думу крепкую,

Да и крепкую думушку единую:

Как зима-то проходит все холодная,

Как и лето настанет, братцы, лето теплое,

Да пора уж нам, братцы, во поход идтить;

Речь возговорит Ермак Тимофеевич:

Ой вы гой еси, братцы, атаманы молодцы,

Эй, вы делайте лодочки каломенки.

Забивайте вы кичета еловые,

Накладайте бабаички сосновые,

Мы поедемте, братцы, с Божьей помощью,

Мы пригрянемте, братцы, вверх по Волге реке,

Перейдемте мы, братцы, горы крутые,

Доберемся мы до царства басурманского,

Завоюем мы царство Сибирское,

Покорим его мы, братцы, царю белому.

А царя то Кучума в полон возьмем.

И за то-то государь царь нас пожалует.

Я тогда-то пойду сам ко белу-царю,

Я надену тогда шубу соболиную,

Я возьму кунью шапочку под мышечку,

Принесу я царю белому повинную:

Ой ты, гой еси надежда православный царь,

Не вели меня казнить, да вели речь говорить.

Как и я-то Ермак сын Тимофеевич,

Как и я-то воровской донской атаманушка,

Как и я-то гулял ведь по синю морю,

Что по синю морю по Хвалынскому;

Как и я-то разбивал, ведь бусы-корабли,

Как и те-то корабли все не орленые:

А теперича надежда православный царь.

Приношу тебе буйную головушку,

И с буйной головой царство Сибирское.

Речь возговорит надежа православный царь.

Как и грозный-то царь Иван Васильевич:

Ой ты, гой еси Ермак сын Тимофеевич,

Ой ты, гой еси войсковой донской атаманушка,

Я прощаю тебя, да и со войском твоим,

Я прощаю тебя да за твою службу,

За твою-то ли службу мне за верную.

И я жалую тебе, Ермак славный тихий Дон.

Глава IX

Коварство Карача и гибель Ермака

Ермак не сидел, сложа руки, в ожидании возвращения послов, а продолжал делать завоевания. Так прошли года 1582 и 1583.

Ермак так обрадовался возвращению Ивана Кольца, что на радостях задал пир.

Волховской привез с собою в Сибирь очень мало запасов, думая, что в такой богатой стране может ли быть недостаток в хлебе и что казаки наверное запаслись всем на зиму. Казаки же запасли только для себя, а не для царских войск, и потому запасы вышли очень скоро, начался голод и появилась цынга. Цынгою начали умирать и казаки и ратники и умер воевода Волховской. Вьюги и морозы были так сильны, что мешали выходить на охоту, и даже Абдулкин двор был забыт — значит, и тут беда. Но вот наступила весна, и можно было отправиться на охоту. С наступлением весны и окрестные народы навезли всего, и казаки вздохнули.

В скором времени явились к Ермаку посланные от Карача с подарками. У мурзы или князя Карача, бросившего своего царя в несчастии, был на Таре большой улус, а по всем окрестностям множество приверженцев. Карача мечтал спасти свою родину от нашествия чужестранцев, и содержал в Искере лазутчиков. Послы его так сумели говорить с Ермаком, что он поверил им, будто Карача просил послать к нему воинов, чтобы защитить от ногаев. Он снарядил сорок воинов под начальством Ивана Кольца. Эти сорок храбрецов могли одним залпом разогнать тысячи дикарей, но шли к ним не как к врагам, а как друзьям. Казаки остановились отдохнуть и в это время коварный Карача напал на них на сонных и перерезал всех до единого. Эта резня послужила сигналом всеобщего восстания. Все русские данники присоединились к Караче, убивали где только могли русских, и осадили Искер или Сибирь. Ермак оказался окруженным со всех сторон и ничего не мог сделать, потому что осаждающие стояли так далеко, что пули не могли достигать до них, и надеялись голодом заставить город сдаться. Находясь в такой крайности, казаки решились на отчаянное дело. 12 июня, ночью, атаман Матвей Мещеряков прокрался сквозь обоз в стан Карача за несколько верст от города, и со своими удальцами бросился на сонных татар. Тут казаки забыли всякую пощаду и били направо и налево. Два сына Кучума пали от их руки, а сам князь бежал на озеро с несколькими приверженцами. Казаки засели в обозе, когда с рассветом татары стали на них двигаться и сражались необыкновенно успешно. В полдень осада была снята и город освобожден. Все селения и народы пришли с повинною, а Карача бежал за Ишим.

Не долго горевала Анисья, потеряв деда, слишком много было у нее дела. Во время осады татары чуть ее не убили. Она, все что могла, перетаскала в лес, и лошади у нее работали все время. В лес же она спрятала и Феню, но не успела уйти только сама, так как хотела все-таки дом запереть. Татары приехали на лодках и заметила она их, когда они уже вышли на берег. Они ее тоже заметили и бегом пустились к ней.