На осколках тумана (СИ) - Ручей Наталья. Страница 16

Егор заливается смехом, несмотря на все старания бабули выглядеть строгой и злопамятной дамой. Обещает вернуть вложенные в него средства с процентами. Бабуля делает вид, что ловит его на слове, посылает за водичкой в ларек при больнице, и пользуясь моментом, расспрашивает обо всем. Я говорю ей, и уже не плачу, а с удивлением чувствую грусть. Так странно, сердце снова бьется и я снова чувствую, как оно тревожно сжимается. Бабуля не спрашивает, что буду делать дальше, не задает глупых вопросов: прощу или нет. Она говорит самое главное, что я не одна, и я чувствую, как в меня вливаются силы.

Егор возвращается очень быстро – наверное, бежал? Но в руках у него нет бутылки с водой, нет ничего, кроме купюры, которую сжимает в кулачке.

- Ты разведешься с ним, и мы отсудим у него много денег. – Смотрит на меня с вызовом. – Да, у меня свои методы сбора информации. Ты же считаешь меня маленьким – пришлось подслушать, а заодно заплатить медсестрам, чтобы не мешали.

- Из моих денег? – невинно уточняет бабуля.

- На мелкие расходы у меня были, я несколько дней не ел булочек. – Подмигивает мне. – Эй, выше нос! Со мной не пропадешь! Веришь?

Киваю.

И у меня мелькает страшная мысль, что он – мой маленький ангел-хранитель и что не отправь Яр его в Англию, все могло быть и по-другому. Но я не ропщу и не гадаю на кофейной гуще. Он здесь и выполняет свое обещание: я действительно счастлива видеть его и бабулю; и так отпускать не хочется, но они с дороги – им нужно отдохнуть, а больница даже на гостей действует угнетающе.

Наталья возвращается уже после их ухода. Читает молча. И вот не ссорились, а как будто в ссоре. Я тоже молчу. Молчит заглянувший Макар. Сидим как в склепе, только щелкают клавиши электронной книги, и вдруг в палате мобильный пронзительно запевает.

- Твой?

Смотрю на высветившееся имя и все-таки нажимаю.

- Алло! Злата! Алло! – кричит в трубку Лариса. – Пожалуйста! Они посадят меня! Они посадят! Ты можешь приехать за мной?! Прошу тебя! Злата!

- Где ты?

- Я в милиции! Пожалуйста, Злата! Пожалуйста!

Она сбивчиво рассказывает, что ее замели менты, за ту витрину, что разбила почти полгода назад, требуют деньги. Телефон берет мужчина и повторяют почти слово в слово. Он дает мне час на раздумья.

- Это развод, - говорит авторитетно Наталья.

- Для лохов, - добавляет Макар.

- Да, - соглашаюсь, - похоже.

И медленно поднимаюсь и иду к шкафу с вещами. Я ничем не рискую. Макар отвезет на машине, а денег для выкупа у меня все равно нет. Предать того, кого подозреваешь в измене, проще простого – мне ли не знать. А я хочу дать шанс, пусть мизерный, пусть иллюзорный.

Шанс, которого у меня не было.

Глава 11

Мелкий дождь просится в салон машины, но там, где двое молчат, попутчики не нужны. Макар сосредоточенно смотрит на дорогу, а я, налюбовавшись сумерками, разворачиваюсь вполоборота и смотрю на него. Мужчина, из-за которого кардинально изменилась моя жизнь, и вида не подает, что замечает мое внимание. Взгляд на дорогу и в зеркала, на дорогу и в зеркала… Но когда у меня першит горло, дает мне бутылку минералки. Так же, не глядя. Я делаю несколько глотков без боязни, что вылью воду на себя.

- Спасибо.

В ответ улавливаю быстрый взгляд и кивок.

Не хочет говорить после учиненного мною допроса, но мне не совестно, я все еще думаю, что он врет, только не понимаю зачем.

Проснувшись, я настороженно обхожу квартиру, но кроме Макара, пьющего на кухне кофе в легкой сигаретной дымке, никого не обнаруживаю. И именно дымка вкупе с показавшимся шепотом усиливает мои подозрения.

- Не знала, что ты куришь, - говорю я.

- Плохая привычка, - пожимает он плечами.

Ну, видимо, вполне контролируемая, потому что я ни разу не улавливала от него даже намека на сигаретный запах.

- Дашь сигарету?

Я не курю, но пусть спишет пожелание на стресс.

- Закончились, - качает головой с легкой усмешкой.

- А где пепельницу нашел?

Кивает на окно.

- И зажигалка там же?

Достает черный квадратик, откидывает крышку пальцем, ждет, пока я налюбуюсь на желтый огонек и захлопывает. Зажигалка снова прячется в кармане брюк. Не доказательство, я тоже раньше носила зажигалку – для подруг, а у Макара может остаться привычка услуживать хозяевам. Правда… услужливости я за ним как раз не замечала.

- Едем? – В его глазах мелькают смешинки, а на меня накатывает раздражение. Накрутила себя, напридумывала, выстроила очередную башенку, а фундамент гнилой. Пока доехали до больницы, я почти убедилась, что в комнате кроме нас двоих никого не было, к тому же, есть о чем подумать более важном. Вот до сих пор до конца не пойму: Макару заплатили родители Яра или нет? В квартире, пока он говорил, была уверена, что да, а сейчас, прокручивая весь разговор в сотый раз, подвергаюсь жестким сомнениям.

Машина останавливается напротив входа в больницу, но я сижу, смотрю в окно и словно шулер тасую колоду с вопросами. Второй жене Яра лицо облили кислотой по наводке его родителей? Что связывает Макара и его бывшую девушку сейчас? Понятно, что заплатил за пластику, но и все, или?..

Макар расценивает мое настроение как простое хандрическое и уговаривает, как ребенка потерпеть несколько дней, напоминает, что врач на днях обещает выписать.

- Всего несколько дней, - упрашивает, разве что мороженко и сладкую вату не сулит за послушание.

- Да, я знаю, - соглашаюсь, и не выхожу из машины. Мне кажется, что за окном не дождь, не осень, а пуховый июнь и я практически вижу, как где-то там, на горизонте, идут двое, девушка и мальчишка, а в руках у обоих по огромному белому мотку ваты на палочке. Они идут домой, беспечные, молодые, улыбчивые, наивно ожидающие, что их там ждут. Перед глазами вдруг мелькает другая картинка: огромный дом, и тот же мальчик, сидящий на нескончаемых ступенях, обхватив колени. А рядом с ним сидит мужчина, отрешенно глядящий в другую сторону. По их плечам капает холодный дождь, волосы ерошит порывистый ветер, но они не заходят в дом, потому что в нем еще холодней.

- Эй, ты здесь? – окликает Макар и картинка, так явственно виденная мною, распадается на тысячи путанных пазлов. Легкий жест рукой, и они перемешиваются – пусть, мне все равно, я и не думала их собирать, своя жизнь состоит из неровных кусочков.

Серые стены здания смотрят с плаксивым упреком. Пусть, отмахиваюсь и от них, потому что понять не могу: для чего я здесь? Для чего я вернулась? Все постыло. Эти стены как грань между прошлым и настоящим, а вот будущего, как ни кручу головой, я не вижу. Разве что – за этим зданием морг.

Я вздрагиваю, и ладонь Макара растирает мою.

- Что случилось?

А меня так и тянет после влюбленной в Одессу Натальи ответить вопросом: « Да что только со мной ни случилось?!», но я ведь расплачусь, почему-то я думаю, что расплачусь, а я не хочу показывать еще большую слабость. Я не сильная, вовсе не сильная, я притворялась.

- Злата, что тебе беспокоит?

И я думаю, это прекрасный повод отвлечься от миражей, увильнуть от собственных башен страха и задать те вопросы, что навязчиво крутятся. Не то, чтобы они беспокоили, так… любопытно.

- Скажи, все, что случилось со мной, весь этот план – дело рук родителей Яра? И еще, кислота – это тоже они? Да, я понимаю, не лично, но по их наводке?

Макар убирает руку, задумчиво трет лоб и вместо ответа спрашивает:

- Ты думала над тем, чтобы вернуться к Ярославу?

Я, задохнувшись в негодовании, тщетно подбираю слова, но только и могу, что качнуть головой.

- Уверена?

Ожесточенно киваю.

Во взгляде Макара сквозит такое искренне сомнение, что на секунду я сама сомневаюсь, а потому в ужасе выдавливаю:

- Ты с ума сошел!

Взгляд Макара меняется, нет, в нем нет сумасшествия, он, скорее, безумной считает меня.

- Ясно, - говорит устало, а по мне так ясности ни на грамм.