Героический рейд 20-й - Ильин Петр Сысоевич. Страница 4
На западных высотах Дона появились камуфлированные немецкие танки. Наши артиллеристы и минометчики начали пристрелку по врагу, скрупулезно записывая в блокноты и на картах расстояние. И вот началась перепалка и задрожала калачевская земля.
В этот момент раздался звонок на моем НП. Звонил сержант Блохин. Он доложил, что из лощины, недалеко от моста, двигаются к переправе немецкие танки. Я тут же выехал к нему и, убедившись, что на западном берегу Дона наших частей 62-й армии нет, приказал взорвать мост.
Гулко прокатился мощный взрыв по долине реки. Полетели в разные стороны щепки, доски, и рухнули в воду два западных пролета моста. На поверхности воды плавали бревна, щепки, доски и, как «солдаты», в реке стояли перебитые сваи.
Гитлеровцам не удалось с ходу захватить мост. Тогда они с западного берега открыли сильный беглый огонь из пушек и минометов, пытаясь не только подавить наши огневые точки, но и накрыть снарядами и минами весь наш берег Дона в районе переправы. Но наши артиллеристы по приказанию командующего артиллерией бригады подполковника Кузьмы Степановича Парфенова, чтобы не обнаруживать огневые позиции пушек и минометов, мигом прекратили огонь. Пусть немцы думают, что они подавили наши пушки и минометы. А в это время он, попыхивая своей трубкой, с которой никогда не разлучался, поглаживая длинные усы, внимательно следил за вспышками немецких пушек и брал их на карандаш, делая пометки на карте.
За несколько дней знакомства с ним, а затем в течение двух с половиной последующих лет совместной службы я хорошо узнал этого человека. Спокойный, выдержанный, храбрый, знающий артиллерист. Он всегда проявлял разумную инициативу, отменную выдержку на поле боя.
Как-то я ему говорю:
— Давай-ка, Кузьма Степанович, пройдемся, посмотрим, как расположены ваши пушки в кустах за Калачом.
— Пойдемте, товарищ полковник.
И мы зашагали к боевым позициям. Не дойдя до высоких кустов в небольшой лощинке, услышали, как сильный красивый тенор пел:
В кустах послышался смех артиллеристов.
— Кто это так хорошо и весело поет, Кузьма Степанович? — поинтересовался я.
— Это сержант, командир орудия Павел Аврамчук, отважный и смелый человек, плясун, певец и весельчак. В перерыве между боями вокруг него постоянно смех и шутки. Он любимец дивизиона, — с душой выложил Парфенов.
Мы пошли к орудию. Раздалась команда: «Смирно!» Аврамчук четко отрапортовал. Мы осмотрели орудие, боеприпасы, блиндаж для укрытия прислуги и маскировку. Везде был порядок. Тут же Кузьма Степанович дал вводную задачу: открыть огонь по наступающим танкам. Эта команда артиллеристами была выполнена блестяще. Я поблагодарил артиллеристов, и мы пошли к другим орудиям, где нашли такой же порядок на огневых позициях. Проверка огневых позиций происходила в момент, когда тут и там с тяжелым грохотом рвались немецкие мины и снаряды. И так, без передышки немцы вели огонь.
Прошла ночь. Наступил рассвет 15 августа. С НП мы с Кузьмой Степановичем ясно видели, как большие колонны немецкой пехоты вперемежку с повозками и машинами, груженными боеприпасами, продовольствием и другим имуществом, спокойно спускались с высот к Дону и затем двигались вдоль западного берега к хуторам Березовский, Голубинский.
— Ну, Кузьма Степанович, пришла пора дать фашистам перцу. Давай беглый огонек со всех орудий и минометов.
— Есть, товарищ полковник!
Через минуту-две раздался грохот наших пушек и минометов. Тяжелый вой, свист мин и снарядов донесся до нас. Задрожала донская степь. Снаряды и мины точно попадали в цель. Все было разбито и исковеркано, разбежались и фашисты. Я восхищался точностью стрельбы наших артиллеристов и немедленно поблагодарил их по телефону. Но и немецкая артиллерия и минометы не заставили ждать себя долго. Между артиллеристами началась дуэль. Кузьма Степанович немедленно отдал приказание одним пушкам и минометам стрелять по прежним целям, а другим — по батареям врага, после чего огневая схватка продолжалась долго.
В этот день я был вызван в Сталинград, в штаб 62-й армии на совещание. Проводил его командарм А. И. Лопатин. Когда возвращался в Калач после совещания, то, не доезжая до него километра три, был обстрелян немцами. Снаряды ложились то спереди, то сзади нашей мчавшейся машины. Немцы брали нас в «вилку», говоря по-артиллерийски, но мы еще быстрее помчались. Когда осталось до восточной окраины метров 500, фашисты буквально засыпали нашу машину не только снарядами, но и минами. Пришлось выскочить с шофером из машины и укрыться в канаве. Мины ложились близко, две из них попали прямо в канаву, осыпав нас землей и изрядно оглушив. Но все обошлось благополучно.
На КП мне доложил начальник штаба бригады майор Игнат Федорович Турбин, что высланный офицер связи лейтенант Александр Филиппович Молозин для связи со штабом 112-й стрелковой дивизии в Колпачки и Кумовку ни штаба и никаких частей этой дивизии там не нашел. Куда они ушли, никто из жителей не знает. Командование 112-й стрелковой дивизии не поставило нас в известность о своем уходе.
Таким образом, наш левый фланг бригады оказался открытым. В срочном порядке пришлось перебросить туда со 2-го мотострелкового батальона взвод мотострелков и одно 45-мм орудие ПТО. Но такие силы не обеспечивали безопасность нашего левого фланга и постоянно заставляли нас за него беспокоиться.
За эти два дня противник подошел к Дону и в район моста, он уже два раза пытался подойти к переправе, но все его попытки были сорваны нашими артиллеристами и минометчиками. На следующий день, как и вчера, противник, не обращая внимания на наш артиллерийский и минометный огонь и большие потери, упрямо продолжал спускаться колоннами к Дону. А наши артиллеристы капитана Василия Павловича Узянова и минометчики старшего лейтенанта Василия Ивановича Ерхова продолжали методически бить их на выбор.
Неистовствовали и немецкая артиллерия и минометы, ведя беглый огонь по нашим огневым позициям. Непрерывно висели над нашим боевым расположением немецкие бомбардировщики, сбрасывая свой груз. Летали «мессеры», да так низко спускались над головами бойцов, что наглые летчики показывали нашим солдатам кулаки, а наши им отвечали огнем из винтовок и автоматов.
Но особенно мы беспокоились за свои пушки и минометы, скрывая их от «рамы», которая выискивала наши огневые позиции.
Хочу подчеркнуть еще раз, что в этих условиях ни на один день в подразделениях бригады не прекращались политические занятия. За эти дни мы провели политзанятия по темам: «Защита Социалистической Родины — священный долг каждого воина Советской Армии», «О выступлении Верховного Главнокомандующего Советских Вооруженных Сил от 7 ноября 1941 года». Проведены были партийные и комсомольские собрания с повесткой о задачах коммунистов и комсомольцев в бою и их передовой роли, и о готовности каждого к самопожертвованию при защите переправы и города Калача.
По настроению личного состава чувствовалось, что они горели большим желанием скорее встретиться с ненавистным врагом. Хорошее настроение бойцов и командиров бригады восполнялось еще замечательной солнечной погодой. Лето в 1942 году стояло теплое, сухое. Дожди в июле и августе были очень редки и скоротечны. Яркое летнее солнце освещало пожелтевшие нивы, зеленые сады и притихшие села.
Так шли дни в огневом бою и нарастающей бомбежке наших позиций. Большое количество немецкой артиллерии и минометов было сконцентрировано в районе моста. И в ночь на 20 августа командование бригады решило выслать разведку во главе с прославленным разведчиком старшим сержантом М. Д. Дементьевым на западный берег Дона. Перед ними поставили задачу: узнать, какое количество артиллерийских и минометных батарей противника находится в районе моста, в большом овраге и на высотах и отметить место огневых позиций.