В 6 (СИ) - Широков Алексей. Страница 29

О да… старый Змей многому научился и у кортесосов, и у жителей другого мира. Сейчас в его новом доме совсем не многие помнят, как на самом деле началось великое восхождение Империи Науа. Жестокость и непобедимость их воинов родила миф о том, что бесчисленные орды краснокожих воинов, внезапно появившись на западной оконечности континента, буквально смели могущественное королевство Высших Людей, а затем принялись за остальных.

Но на самом деле всё было не так. Пернатый змей многому научился у кортесосов, и в том числе умению ждать! Когда-то народ Ивилады, как и люди Бога-Кузнеца, радушно приняли на своих землях кучку испуганных и растерянных беглецов… Они учили их, оберегали и позволили встать на ноги, чтобы затем оказаться на его, Великого Кетцалькоатля, алтарях.

Их кровь и сердца, ещё живыми вырванные из груди, щедро насыщали Пернатого змея силой. Её пряный, пьянящий вкус, каждую его каплю бог ацтеков помнил до сих пор, хоть теперь высшие люди и вовсе пропали, а ушастые стали совсем уж редкими гостями на его жертвенных пирамидах. Но на пике напитанный энергией от тысяч и тысяч жертв Кетцалькоатль сразил и будущего мужа, и родного брата Ивилады, Ярхе и Атоса, а затем пожрал их сущность.

Однако самой богине удалось каким-то образом сбежать на далёкий остров, и достать её у него до сих пор никак не получалось. Даже спустя пять веков Змей не мог далеко удалятся от напитанных кровью пирамид, отчего на всех вновь завоёванных территориях первым же делом появлялись именно эти величественные и пугающие сооружения.

Сегодня новые союзники и носитель уговорили Кетцалькоатля явиться на собрание правителей мира предков, чтобы заявить о своих правах. Империя Науа должна была занять достойное место… Однако появление эльфийки вывело Змея из себя. И как бы носитель ни сопротивлялся, бог ацтеков всё равно был сильнее и попытался напасть на длинноухую шлюху. Кто ж знал, что именно в этом месте окажется фокус эгрегора, да ещё с такой ужасающей силой.

Дома Пернатый тоже мог использовать похожую силу. И размазал бы наглую девку и её защитника в кровавую кашу. А скорее всего, лично вырвал бы у них сердца, чтобы перед смертью осознали весь ужас своего положения. Но на Земле он был слишком слаб. Настолько, что после побега его сил не хватало, чтобы остаться в теле носителя на значительное время. Даже злобу выместить толком так и не получилось. Точнее, Володырь смог сопротивляться влиянию бога настолько, что не позволил тому никого убить, ограничить разрушением гостиничного номера.

Через полчаса, когда ничего целого внутри уже не осталось, Кетцалькоатль наконец-то ушёл, оставив лишь далёкое, едва ощущаемое чувство собственного присутствия, а сам Володырь, сидел на полу, отходя от вспышки ярости божества, в дверь тихонько постучали. А затем она и вовсе приоткрылась, и в образовавшуюся щель, просочился Кшиштоф Буковски, Король Речи Посполитой, имевший за душой ещё множество титулов, каждый из которых притязал либо на русские земли, либо на территорию Германской Нации.

Не самый сильный польский одарённый, зато всё-таки маг, а не воин. А свои пятьдесят три едва добравшийся до ранга Ауктора Кшиштоф был, несомненно, одним из самых хитрых в своём государстве, раз уже двадцать лет восседал на троне Королевства, где бунт против правительства являлся неотъемлемым правом аристократии, как то было заведено ещё предками.

— Ваша божественность, вы позволите… — согнувшись в раболепном полупоклоне, Буковски замер, преданно поедая глазами скрюченную у стены фигуру.

— Можешь не лебезить, — буркнул Володырь, откинувшись спиной на стену, а затем и вовсе прикрыл глаза. — Он ушёл. Потратил много сил на прыжок. Сейчас ничего не видит и не слышит.

— Что ж, чудно, — выражение лица короля мгновенно изменилось на привычно надменное. — Эй, кто там?! Ну-ка обед сюда нам с Игорем Николаевичем!

Тут же в номере зашуршали слуги, разгребая осколки, устанавливая стол и сервируя его по высшему разряду. Кшиштоф уселся на услужливо подвинутый ему стул, приоткрыл крышку на парящем судке, втянул носом запах и, довольно крякнув, собственноручно разлил по бокалам сливовицу, до которой был великий охотник.

— Присаживайтесь, друг мой, — улыбнувшись, Кшиштоф показал глазами на пустой стул. — Нам есть, что отпраздновать.

— Наш эпический провал? — Володырь скептически скривился, но всё же поднялся и тяжело плюхнулся на стул.

— Ну что вы, — поляк, напротив, прямо лучился довольством. — Какой же это провал?! Знаете, в большой политике как в подворотне. Продемонстрируй силу — и с тобой будут считаться. Покажи при этом каплю безумия — и тебя начнут бояться, сделай при этом вид, что у тебя всё под контролем — и тебя начнут уважать! И наш пернатый друг великолепно с этим справился.

— Ну да. Только ещё секунда — и меня даже не размазали бы, а просто аннигилировали, — Володырь поморщился. — Не ожидал, что этот сопляк, Варлок, свяжется с эльфийской богиней.

— Да, это было неприятно, но не смертельно, — отмахнулся Кшиштов. — Папа обещал неприкосновенность и у него хватит силы, чтобы сдержать своё слово. А насчёт той девки… ну так это нам на тоже на руку.

— В смысле? — Володырь удивлённо поднял брови. — Чего хорошего в том, что они монополизировали проход?

— То, что у нас есть свой, конечно же, — король всплесну руками, — И сила его удержать. И в этом ракурсе вспышка Змея произошла очень и очень удачно. Нам, можно сказать, достался чужой журек в хлебе, а нашим оппонентам — многочисленные и незаслуженные обвинения. Пока вы тут бесились, со мной уже связались представители девяти государств. И руку даю на отсечение, что в течение недели объявятся и остальные. Включая немцев, французов и турок.

— Политика, — проворчал Володырь, подхватывая бокал со сливовицей со стола. — Никогда в ней не разбирался. Ваше здоровье!

— Nazdrowie! — бокалы со звоном сошлись над столом в разгромленной комнате.

Высокий стоячий воротник, стянутый шёлковой лентой, неприятно резал шею. Я потянулся его поправить и тут же получил по рукам от Нины.

— Давит — жуть, — наткнувшись на возмущённый взгляд любимой, я скорчил максимально жалостливую рожу. — Да и неудобно как-то…

— Неудобно, ваша светлость, справлять естественные надобности в почтовый ящик и предаваться плотским утехам в гамаке, — Нина не повелась на мимимишную моську. — А награды положено носить согласно статута и делать это с почтением и честью!

— Что-то вы, юная леди, больно подкованы в вопросах плотских утех, — буркнул я, раздосадованный неудачей. — Прям даже подозрительно как-то…

— Исключительно теория, ваша светлость, — мурлыкнула зайка, стрельнув в меня масляным взглядом. — Ожидая мужа, перечитала кучу развивающей литературы. И составила список того, что нужно непременно попробовать на практике.

— Значит, позавчера…

— Пункты пять и шесть, — Нина облизнула губки розовым язычком, заставив меня сглотнуть. — С вариациями.

— А всего сколько? — дышать вдруг стало тяжело, и кроме воротника вдруг начали давить ещё и штаны. — Ну, это я, чтобы знать к чему готовиться.

— Что-то около семидесяти или восьмидесяти пунктов, точно не помню, — легкомысленно отмахнулась зайка. — Не трогай, кому говорю!

Я снова получил по рукам, которыми, пытался ослабить проклятую удавку. После возвращения с саммита в мою честь был устроен большой императорский приём, на котором мне вручили высшую награду Российской Империи, орден Святого апостола Андрея Первозванного. Почётная и безумно редкая награда, кавалеров которой на данный момент можно было пересчитать по пальцам одной руки. И в целом я был весьма доволен, поскольку к почестям прилагалось ещё и немало льгот, в том числе и для рода.

Вот только таскать платиновую звезду, украшенную бриллиантами, согласно статуту, нужно было либо совместно со специальной перевязью, либо с толстой, богато украшенной цепочкой, к которым крепился сам крест на двуглавом орле. Я же Герцог Империи, а потому конкретно для меня требовался ещё и особый крой парадного мундира, являющегося частью награды. Вот на нём-то как раз, несмотря на всю красоту и изящество, и имелась та самая лента, которая с каждой минутой всё туже стягивала воротник, так что я уже начинал задыхаться.