Валид (СИ) - Шерр Анастасия. Страница 15

- Ложись на кровать, - последовал новый приказ и я, сцепив зубы, сделала, как он хотел.

Валид поднялся с кресла, рванул на себе рубашку и я закрыла глаза. Слышала только шуршание одежды и оглушающий стук своего сердца. А когда его горячее тело коснулось моего, вздрогнула.

- Тихо, не надо дрожать. Открой глаза.

Взглянув на него, отметила, как расширены его зрачки.

- Красивая. Какая же ты красивая, дрянь, - прорычал сквозь зубы и толкнулся в меня своей плотью. - Хочу тебя глубоко, - и подтверждая свои слова, толкнулся сильнее. - Вот так хочу.

Я не чувствовала боли. Лишь дискомфорт и тот незначительный. Видимо, я увлажнилась...

Замерев во мне, он усмехнулся, сжал мою грудь и склонился к шее.

- Хочу тебя жёстко, - прошептал на ухо и я вскрикнула от сильного точка. - Дааа, кричи для меня. Громче!

Вынуждая меня стонать, вколачивался всё сильнее, но я не чувствовала боли, лишь по телу проходили судороги зарождающегося, немного странного удовольствия. Странного, потому что его не должно быть. Мне не должно быть приятно с этим человеком.

*****

В ней так хорошо, что сводит скулы. Да что там скулы, всё тело сводит. Её стоны сводят с ума и плавится разум. Вернее, его остатки. Потому что в присутствии Шахидат, Валид окончательно лишается самообладания.

Девчонка извивается, пытается отползти назад, видимо, испугавшись напора, а у него крышу сносит. Клинит так, что руки сами сжимают её тело до хруста. Почти ломает. Ещё немного и разкрошит её в пыль.

— Не бойся, не буду в тебя кончать, — выдыхает ей в лицо и во взгляде Шах проскальзывает облегчение. — Это всё? Не будешь капризничать?

— Отпусти. Я боюсь тебя, — шипит зло и Валид замечает её ладони, которыми она упирается в его грудь.

И только в этот момент понимает, что трахает её, как озверелый. От осознания этого желание не становится меньше, но внутри возникает какое-то противоречие. Хаджиев никогда не брал женщин силой и не пытал их, чтобы получить удовлетворение. Это недостойно мужчины.

Притормозив, накрыл её губы своими и, толкнувшись в ней ещё раз, вышел. Откинулся на спину, закрывая глаза и пытаясь унять бешеную похоть, что струится по венам, как сильнейший наркотик.

*****

Ненависть. Сильная, яркая, цветущая одной лишь краской — чёрной. Вот что я испытываю к нему. Хочу дотянуться до тяжёлой настольной лампы и разбить её о голову подлеца, который смеет называть себя моим мужем.

И мне жаль, что я испытываю к нему ненависть. Не потому что он не заслуживает злобы и гнева, а потому что вообще что-то чувствую к нему. И то, что в постели с ним появляются от голоски наслаждения - самое убийственное для меня.

Он дышит мне в затылок, а его большая, твёрдая плоть упирается мне в ягодицы. Между ног саднит и хочется плакать, но я упрямо глотаю подступающий к горлу комок. Негодяй не дождётся моих слёз. Ни за что не покажу ему свою слабость.

Больше всего больно морально. То, как он берёт меня, как показывает своё превосходство… Это ранит самолюбие. Потому что я должна быть победительницей! Я, а не он, презренный дикарь!

Сцепив зубы, пытаюсь подняться, но тяжёлая рука Валида придавливает меня к постели.

— Нет. Никуда не пойдёшь, — а спустя несколько секунд слышится его размеренное сопение. Как только спит так крепко? Ах, да. Совесть ведь мучает только тех, у кого она есть.

ГЛАВА 13

Утром нахожу на тумбочке записку и своё кольцо, которое я дала домработнице. Никаких таблеток, разумеется, нет.

«Людей, которые на меня работают невозможно подкупить. Они знают, что лишатся жизни за предательство. Если тебе что-то понадобится, твой муж будет рад помочь своей жене.» — почерк Валида не узнать невозможно. Он такой же дерзкий, размашистый. Каждое слово бьёт наотмашь.

Разорвав лист бумаги в клочья, швыряю их в сторону и зло выдыхаю. Становится горько. Неужели я теперь действительно одна? Никого, кто мог бы мне помочь или поддержать. Что ж, и за это ты, Валид Хаджиев поплатишься.

Резко поднимаюсь с кровати и отправляюсь в ванную, где я сейчас снова поплачу, приведу себя в порядок, а после пойду рушить жизнь своего врага, как он разрушил мою.

Начинаю с кухни, где и нахожу домработницу.

— Как вас зовут? — спрашиваю строго и женщина испуганно дёргается, поворачивается ко мне лицом. — Вчера мы не успели познакомиться.

— Анна, — протягивает настороженно.

— Скажите мне, Анна, кто хозяйка этого дома? На кого вы работаете?

Её глаза бегают, будто взглядом ищет поддержки.

— Я… Я работаю на Валида Саидовича, — отвечает обтекаемо, видимо, понимая, к чему я клоню.

— Нет, вы меня не поняли. Наверное, не расслышали просто. Я спрашиваю, кто хозяйка дома, в котором вы работаете?

О, да. Она понимает, о чём я говорю. Заметно по растерянному взгляду. И это, наверное, не очень красиво, вот так запугивать прислугу, но Валид не играет со мной честно. А значит, я тоже могу переступить границы дозволенного. Хаджиев бросил мне вызов и теперь я докажу ему, насколько сильно он ошибся на счёт своей «жены».

— Хозяйка… Вы, — она расправляет плечи, словно готовится к удару.

— Вот именно. Я. Так почему же вы ослушались меня и рассказали о моей просьбе мужу? — впервые произношу это слово и внутри всё сжимается от противоречия.

Он не муж мне! Не муж! И никогда им не станет. Чтобы быть супругами мало свидетельства о браке.

Женщина качает головой, и снова сутулится, судя по всему, не выдержав удара.

— Я человек подневольный, понимаете? Что мне прикажут, то и сделаю. Простите меня, но эта работа мне очень дорога. К тому же, нрав хозяина я знаю… Не хочу попасть ему под горячую руку. Не держите на меня зла, но я не могу ему соврать.

У меня неприятно ноет в груди от сожаления и сочувствия к этой несчастной женщине. Видимо, у неё действительно нет другого выхода. Но и у меня нет. А на войне, как известно, все средства хороши.

— Если я захочу, Анна, вы и дня здесь больше не проработаете. Всё ещё хотите меня разочаровать?

В её глазах появляется ужас. Она бы и рада скрыть свои эмоции, да не получается. Судя по всему, эта работа ей жизненно необходима. И это мне на руку.

— Я не хочу! — мотает головой, смахивает слёзы. — Не хочу, правда. Но что я могу сделать?

— Будешь слушаться меня, — отрезаю строго и наступаю на неё, как это делает Валид, подавляя волю собеседника каждым своим движением. — То, что я велю тебе делать, будешь выполнять мгновенно и неукоснительно. И не смей больше рассказывать о моих просьбах Валиду, а то это будет последнее, что ты сделаешь в этом доме! Всё ясно?

Она пятится назад, с грохотом врезается в кухонную панель и из последних сил держит оборону.

— Да поймите же вы, я не могу! Если Валид Саидович хоть раз что-нибудь заподозрит, он меня не просто уволит, он… — и, захлопнув рот, замолкает.

Я усмехаюсь. Подозреваю, что усмешка эта совсем не доброжелательная. Ох, в кого же я превращаюсь? Всего ничего рядом с Хаджиевым, а уже под стать ему.

— А что сделает с тобой Валид Саидович, если я скажу ему, что ты украла у меня драгоценности? Или нет. Скажу, что ты оскорбила меня. Как ты на это смотришь, Анна? — её имя проговариваю медленно, ядовито, давая возможность прочувствовать всю токсичность моего характера. Вру, разумеется, но она об этом не знает.

Женщина бледнеет, безвольно опускает руки.

— Валид Саидович в это не поверит… Он знает, что я честная и вежливая и никогда ничего подобного не совершу, — говорит тихо, совсем неубедительно. Сама не верит в свои слова, потому что не знает, какой силы влияние я имею на Хаджиева.

— Что ж, сегодня вечером мы проверим твою версию. Только что-то мне подсказывает, что уже завтра у нас будет новая домработница, — демонстративно разворачиваюсь и твёрдым шагом иду к двери.

— Стойте! — слышу её дрожащий голос и удовлетворённо улыбаюсь.

Держи удар, Валид! И это только начало.

*****

— Что значит, я не могу выйти из дома?! Что это значит?! — прихвостень Валида стоит напротив, преграждая мне путь к двери. Смотрит в пол, челюсти плотно сжаты.