Валид (СИ) - Шерр Анастасия. Страница 3

— Открывай Шахидат. Валид хочет тебя видеть, — его цепной пёс заговорил со мной по-чеченски.

— Простите, я вас не понимаю! Кто вы и что вам нужно? — ответила ему по-русски и за дверью послышался смех.

— Ну хоть не стала притворяться, что никого нет дома.

А какой в этом смысл? Как будто они ушли бы.

— Уходите, иначе я вызову полицию! — это ничего не даст, но пока они будут думать, как меня достать без шума, я успею сбежать.

Мужчина за дверью что-то говорил, но я уже не слушала. Схватив из тайничка деньги, я бросилась к окну и, распахнув его, судорожно выдохнула. Третий этаж. Довольно высоко. Не разобьюсь, но могу что-нибудь сломать. Но лучше уж так, чем попасть в руки этим мерзавцам.

В дверь громыхнули и я поспешила наружу, даже не одевшись. Тонкий свитер и домашние штаны не спасут от холода, но в крови на тот момент бешено гулял адреналин и я не чувствовала ничего, кроме желания поскорее убраться отсюда. Схватившись за парапет, я повисла в воздухе и попыталась отыскать ногами опору, но меня вдруг схватили за шиворот и втащили обратно одним сильным рывком.

— Перестань, Шахидат! Я не могу к тебе прикасаться! Не заставляй меня делать это! — на меня грозно посмотрел тот самый чеченец и отошёл в сторону. — Возьми куртку. Мы едем к Валиду.

*****

— Шахидат, ты должна войти. Давай, — чеченец распахнул передо мной дверь и, избегая прямого взгляда, опустил голову.

Я уже и забыла, как это, когда нужно смотреть в пол и вести себя тихо, как мышь. Потому что ты женщина. Потому что грех смотреть на мужчин. Нет, я ни за что не откажусь от своей веры, от своего рода. Но как же хочется решать свою судьбу самой! Не хочу выходить замуж за мужчину, которого даже не знаю. Хочу учиться, хочу добиться своих высот.

— Проходи, Шахидат.

— А если не войду? Что тогда?

Я раздражала цепного пса. Это было заметно по играющим желвакам и его взгляду, пусть и не направленному на меня.

— Тогда Валид за тобой придёт.

Угроза подействовала. Я не хотела, чтобы этот человек приходил за мной. Тем более я не желала его его злить. Почему-то мне казалось, что главная моя проблема даже не отец, который сейчас, наверное, в ярости.

Вздохнув, переступила порог дома, который мне показался каким-то мрачным и холодным. На улице в мороз и то приятней. Такое ощущение, что здесь живёт чудовище, которому низкая температура вообще не страшна. А может просто меня колотит от нервного перенапряжения.

Пёс проводил меня в не менее мрачную комнату, закрыл за мной дверь и я кожей почувствовала опасность. Знаете это ощущение, как будто склизкая, ледяная змея ползёт по коже, проникает внутрь и скручивается клубком в животе? Именно так я ощутила присутствие Хаджиева.

Как только глаза немного привыкли к полумраку, я огляделась вокруг. Комнатой оказался кабинет. Минимум вещей, всё строго, скучно и уныло. Как будто здесь обитает злой дух, а не человек.

Поёжилась, когда позади послышался тихий смех. Как он оказался за моей спиной? Волоски на коже встали дыбом.

— Здравствуй, Шахидат. Надеюсь мои люди тебя не обидели? — обращается ко мне на родном языке, а я выпрямляю спину и готовлюсь к столкновению.

— Здравствуй, Валид. Зачем я здесь? — говорю с ним по-русски и он обходит меня сбоку, останавливается напротив.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Ох… Я помню этот мрак. Он так же смотрел на меня в прошлую и единственную нашу встречу, когда меня привезли, чтобы выдать замуж за его брата. До этой встречи я боялась выходить замуж за Марата, а теперь я понимаю, что уж лучше пойти второй женой, чем выдержать этот взгляд снова. Как смеет этот негодяй смотреть на меня!

Но он смотрит, а я так же не отвожу глаз. Это какая-то невидимая борьба.

— Ты на всех мужчин так смотришь? — он говорит тихо, но его голос звучит страшнее крика.

— А ты на всех мусульманских девушек так смотришь? Знаешь, что это запрещено? Твой пёс и то лучше воспитан! — слова вылетают раньше, чем я успеваю подумать, но мой гнев не даёт остановиться. Мне хочется выплеснуть всю злость, избавиться от неё. Вернуть её тому, кто её вызвал.

Взгляд Хаджиева темнеет, становится бешеным. От него у меня холодеют пальцы и начинает трясти всё тело. Словно я попала в ледяную пропасть и утопаю в холоде.

— И это говоришь мне ты — та, что решила стать актриской? Та, что опозорила своего отца? Та, что своим побегом унизила мою семью? Ты забыла, кто ты, Шахидат? Из приличной девушки ты превратилась в потаскуху! — рычит мне в лицо и я отшатываюсь от той ярости, что, кажется, сейчас меня сожжет своим страшным пламенем. Этот огонь полыхает в его глазах, сочится ядом в каждом слове и мне действительно страшно. До ужаса.

— Не смей! Я просто хотела сама принимать решения, касательно своей судьбы! Это моя жизнь и я не собиралась становиться рабыней! Я имею право на нормальную жизнь!

Он издаёт рык, похожий на рёв дикого зверя и наступает на меня, загоняя в угол.

— Нет! Не подходи! Ты не можешь меня касаться, Валид! Не посмеешь! Ты знаешь, что нельзя!

Он остановился, когда я уже влипла в стену и склонил голову так низко, что я ощутила его дыхание на своей коже. Отвернулась в сторону, но он повторил моё движение и теперь наши лица оказались настолько близко, что по коже прошёл ток.

— Тебя касался мужчина? — он прожигает меня, заставляет закаменеть под его взглядом, а я пытаюсь вникнуть в смысл его слов и когда всё же понимаю, что он имеет в виду, замахиваюсь и бью его ладонью по лицу.

Лицо Валида приобретает серый оттенок и мне кажется (а может не кажется), что его глаза из карих становятся абсолютно чёрными. Я вижу в них своё отражение, но не узнаю эту испуганную девушку. Она — не я. Она больше похожа на загнанное в клетку животное.

Он скалится, как чудовище, как опаснейший зверь и я скрещиваю на груди руки, чтобы хоть как-то защититься.

— Ты пожалеешь об этом, Шахидат. Я обещаю.

Меня начинает бить озноб и стучат зубы. Постепенно начинаю осознавать, что натворила и понимаю, что мне это не сойдёт с рук. Я ударила мужчину. Я ударила Хаджиева! Такого они не прощают.

Но всё ещё пытаюсь бороться. Я не сдамся. Не согнусь перед ним. Ни за что. И пусть я опозорила своего отца, но я всё ещё дочь своей матери.

— Ты не имеешь права так со мной говорить! Всевышний покарает тебя за твои грязные слова! Немедленно отпусти меня!

Он смеётся. С издёвкой, мстительно. Страшно.

— Ты, девочка, этого не могла знать. Но я расскажу, — голос его тихий и ядовитый, как шипение смертоносной гюрзы. — Мой брат не собирался на тебе жениться. В тот день, когда ты сбежала, я должен был тебя украсть. И я должен был на тебе жениться. Ты моя. Я так решил ещё тогда.

Дыхание застряёт в горле и лёгкие обжигает от недостатка кислорода. Я слышу, как бьётся моё сердце, но не верю, что всё это реально.

— Что? — только и могу выговорить, а Валид в ответ, разводит руками.

— Сюрприз.

— Никогда я не стала бы твоей женой, Валид. Всевышний тому свидетель! Ни за что!

Тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами, мы застываем, готовые в любой момент броситься в схватку. Только вот он хищник. Крупный и лютый. А я всего лишь маленькая девчонка, взирающая на него снизу вверх.

— Сколько в тебе дерзости, — я чувствую его гнев, и он поглощает меня, как-то чёрное облако, что я видела прошлой ночью во сне. Мне трудно дышать и кружится голова, а в горле образовывается комок, который я безуспешно силюсь проглотить. — Но это поправимо.

Меня спасает звонок его телефона и Хаджиев нехотя отходит от меня.

Он отвечает на звонок и интонация его голоса тут же меняется, обретает ещё более ледяные нотки. Взгляд всё так же блуждает по мне, отчего хочется спрятаться.

— Деньги вернули? — спрашивает после непродолжительной паузы и кто-то что-то ему объясняет, а я запахиваю на себе куртку, пытаясь прикрыться.

— Мне плевать, где он возьмёт деньги. Пусть заложит своё имущество, пусть продаст свои органы. Мои деньги должны быть у меня. Дай ему неделю. Если за это время он не найдёт деньги, сожги его дом.