История одной любви "Любить волка. Быть волком" (СИ) - Мигаро Лилия. Страница 13

— Прости малышка. Прости. — Он замер во мне, но шептал целуя и слизывая мои слезы. — Ты же не сказала. Я не знал, если бы знал. Прости. Больно, я знаю. Прости. Но в первый раз по-другому никак. Прости. Родная, прости. Моя девочка. Прости.

Он медленно покинул меня. Слетел с кровати и сгреб меня в охапку продолжая шептать и целовать лицо. Уже в душе под струями теплой воды все еще в его крепких объятиях я осознала, что голая, совсем, как и он. И когда успел? А еще, что с водой с тел стекает и моя кровь. Мало того, что кровь из ладошки по всему его телу и моему, наверное. Так еще и оттуда, где только что был он. Нет, там не течет потоком, просто все там в следах крови. О, Божичке! Да что ж у меня все ни как у людей-то? Кажется, я чуть всхлипнула.

— Не волнуйся, маленькая моя. У меня в этом опыта нет, но в первый раз всем больно. У брата жена его вообще покусала. Ты только не волнуйся. В следующий раз будет лучше. Прости меня, я не знал, не хотел. Прости, тебе больно, прости.

Он все время что-то говорил, свободной рукой смывал и гладил меня, второй крепко держал прижимая к себе. И все время целовал. Я слышала его, но не вслушивалась и особо не понимала сказанного, лишь выхватывала отдельные фразы. Мне до слез было обидно. В кино, в книгах первый раз у женщины был прекрасным. Все описывалось с легкой болью или неприятными ощущениями, но все проходило быстро. И героинь всегда ждала страстная и нежная ночь любви до самого рассвета. Так почему у меня все не так. Не разревелась я только благодаря присутствию Сергея и его заботе. Мне просто было приятно, он рядом. Он заботиться. Он переживает. В какой-то момент я глубоко вздохнула беря себя в руки и просто уткнулась ему в грудь. Потом чуть прикусила его заставляя замолчать. И крепко обняла прижавшись к нему.

— Не хочу потом. — У Сергея опустились плечи, а от волны чувств, его разочарования и печали, накативших на меня я чуть не задохнулась. — Я хочу сейчас.

— Но малыш, тебе больно. — Градус эмоций сменился. Теперь он был счастлив и обеспокоен одновременно. Я прикусила его еще раз, уже сильнее, не до крови, но следы укуса останутся.

— Я хочу сейчас.

— Малыш… — Я опять прикусила, теперь уже до крови и слизнула его. — Хорошо. — Он согласился и сказал это он с удивительным сочетанием благоговения ко мне, заботы, нежности. И одновременно предвкушения, страсти и жажды. От этого у меня мурашки по коже пробежали и ноги подкосились. — Кровожадная моя. Моя.

Часть 8. Дети — цветы жизни и их лучше беречь

Часть 8. Дети — цветы жизни и их лучше беречь.

Я говорила, что Николай Федорович смотрел на меня и мне было стыдно, я краснела, мне казалось словно он все знал. Это ерунда. После нашей с Сергеем ночи, мне казалось, что все вокруг на меня смотрят и точно знают, теперь я женщина. Я видела подоплеку в каждом взгляде, каждом жесте и слове всех окружающих. Особенно это чувство меня заставляло краснеть и бледнеть общаясь со всем семейством Князевых и их работниками, и гостями.

На следующий день я общалась с судьей, мы решили, что показания Лизы не обязательны. Судья разрешила посетить ребенка с согласия родителей, дома. И дать заключение и возможно найти подтверждение моих умозаключений. Просить разрешения у семьи Князевых решила после разговора с их главой. Вот тут моя паранойя и расцвела. Николай Федорович увидев меня кинулся обнимать словно родную. И разговаривал он со мной подозрительно ласково, по-отечески добро. Поэтому краснея, бледнея и запинаясь я с трудом смогла объяснить, что хочу.

— Скажи мне, дочка, а если бы это была твоя дочь, племянница, внучка, как бы ты поступила? Только не спеши отвечать. Подумай. Я даю добро тебе на твое решение, но только подумай хорошо каким оно будет.

Я скисла и молча ушла. Думала не один день. Закончила последнее дело которое вела в четверг, теперь я официально занималась только делом Князева. Поэтому в пятницу я занялась поисками детских психологов. Всех отметала. В итоге вышла на своего профессора юридической психологии, старенькую хрупкую женщину со взглядом прожигающем насквозь. Фет Станислава Владимировна, о как долго же весь наш поток сдавал ей экзамен, даже я, круглая отличница, сдала со второго раза. А какой же шок я испытала, когда на мое приглашение выпить кофе и поговорить, она пришла ко мне со своим мужем и мужем ее оказался никто иной как начальник службы безопасности семьи Князевых Владислав Григорьевич, фамилии я его так и не узнала. Я даже вскочила из столика и схватилась в руку Пете, сидящему за соседнем столиком. На что супруг моей преподавательницы только рассмеялся. Это потом выяснилось, что его супруга тоже помогает в некоторых делах Князевых и о его помощи мне знала, поэтому попросила поприсутствовать при разговоре.

— Понимаете, Станислава Владимировна и Владислав Григорьевич, мне нужен психолог, но такой, чтобы все выведал у ребенка и сам дал показания в суде. Чтобы при этом ребенок не пострадал, а суд не подверг, вот вообще никак, сомнения его слова. — Я тяжело вздохнула. — Я стольких психологов перебрала, а выхода не вижу. Вот не хочу ребенку боль причинять, вообще никак.

— Ну давай разберемся, — проговорила Станислава Владимировна — я учила почти всех адвокатов, судей и следователей Москвы, составляла психологические портреты еще в далекие времена СССР и моему слову никто перечить не будет, а, следовательно, и сомнениям не подвергнут. Согласна? — Я закивала с расплывающейся улыбкой на лице. — А психолога ты искала зря. Тебе нужен психиатр, практик, сейчас можно таких психотерапевтами называть. Думаю, я найду нужного с весом в соей отрасли не меньше моего. Да и ребенку будет полезно с ним пообщаться, после пережитого.

— Так вы знаете обо всем?

— Конечно знаю, все работники Князевых словно семья и случившееся с Николаем Федоровичем ударило по всей семье. Просто подробности знают не многие, лишь самые близкие. А мы с Катей, женой Николая, хорошие и давние подруги. Поэтому давай так, ты договорись о визите психиатра на выходные с их семьей, а я с мужем приеду в гости по своей инициативе и привезем нужного.

Я не сдержалась и кинулась обнимать свою строгую преподавательницу. И почему раньше она внушала мне страх и трепет?

В субботу Петя вез меня и Сергея домой к Князевым в Химки. Я не могла усидеть на месте переживая и прокручивая разговор с семьей Николая Федоровича, я даже Сергею заранее ничего не говорила, боялась его неодобрения. А он сидел смирно, одну руку пальцами переплел с моей, а второй постоянно поглаживая меня. Петя поглядывал на нас в зеркало заднего вида и посмеивался. В салоне приятно пахло ягодой и лилась тихая музыка переменяясь с комментариями ди-джея одной из радиостанций. Наверное, мне стоило озаботиться поведением Сергея еще тогда, в салоне автомобиля, или еще раньше, на лестничной площадке. Но я была поглощена своими мыслями и переживаниями. Поэтому, когда мы приехали и были усажены за обеденный стол предложение Сергея обсудить возникшие обстоятельства меня застало в врасплох.

Итак, столовая, обеденный стол, чай, кофе и компот из напитков и множество сладостей пироги и пирожки, приготовленные лично тетей Катей и все семейство в сборе. Совсем все, кроме его главы. Его место пустовало. Но справа от него сидела тетя катя, рядом я, потом Таня, ее дочь и Петя. Напротив, нас сидели Толик, Сергей, две сестры одна из них с мужем. Сергей прерывает беседу ни о чем со своим предложением и я, и Петя поперхнулись. Только я от страха, я была уверена, что Сергей обо всем догадался и сейчас испортит чаепитие, а я еще не готова морально к началу этой беседы. А вот Петя откровенно зашелся в смехе. Все не понимающе уставились на него. Положение спас звонок в дверь. Разговор тетя Катя попросила перенести на по позже и впустила гостью. Через некоторое время в дом, а потом и в столовую вошла девушка. Грудь не меньше третьего размера, красивая, хоть и накрашена слегка, чуть подвела глаза и блеск для губ. Легкие штрихи подводки на глазах, только подчеркивали ее большие темно-карие глаза. А блеск без цвета притягивал взгляд к ее пухлым и что редкость сегодня натуральным губам. Она сняла вязаную длинную кофту и под ней была легкая приталенная кофточка без глубокого выреза, но его достаточно, чтобы увидеть, третий родной размер и кружева лифчика на выпирающих частях явно выпирающих. Длинные ноги в обтягивающих зауженных джинсах. И округлая подтянутая попа. Будь я мужчиной наверняка бы слюнки потекли, а так, я только увидела ее взгляд на Сергея и все внутри съежилось. Она улыбаясь, искренне и сверкая, как бы мне не желалось иного, абсолютно ровными и белыми зубами, протянула корзинку с пирогами и молоком тете Кате.