История одной любви "Любить волка. Быть волком" (СИ) - Мигаро Лилия. Страница 49

Я старался заменить плохие воспоминания о нашей первой встречи новыми, светлыми моментами. И наша связь крепла. За считаные дни у нас появились метки. Только она ещё была не готова принять меня, да и себя истинную тоже. Кто же знал, что наследница древнего рода, сильный оборотень подавляет свою суть столько лет и даже не подозревает об истине этого мира и о себе. Она не знала кто она, не знала истории и корней собственной семьи. Её сон, точнее воспоминание, она считала кошмаром, окрашенным её фантазией. Но наши прикосновения. Случайные и не совсем. Наши ночи. Наши поцелуи. Я чувствовал в ней волчицу, сильную, но спрятанную и прячущуюся. И эта волчица, как и сама Лена стремилась ко мне, отзывалась на ласки и отвечала на поцелуи. Её волчица приняла меня, намного раньше, чем с этим выбором согласилась сама Лена. Мой волк рядом с ней словно домашний кот урчал от удовольствия.

Наш первый раз. Я умирал и снова рождался рядом с ней. А то, что до меня к ней ни касался ни один мужчина, не пробовал — это был сюрприз. Не спорю, приятный. Но ещё и пугающий. Все произошло быстро и обыденно. Не было ни романтики со свечами и цветами, ни долгих прелюдий. И я причинил боль своей девочке. Сердце разрывалось, а волк бесился, а она удивила, потребовала продолжения. Я словно ожил от её слов. В тот момент я был готов раствориться в ней. И до сих пор не могу понять, как так получилось, что она, уже вполне взрослая и красивая, осталась не тронутой. Моя прекрасная, моя отважная, моя сильная, моя.

Сколько же я причинил тебе боли. Прости меня, родная моя. Как же я виноват перед тобой. Я привык быть братом и другом, сыном. Я не знаю, как это быть любящим и любимым мужчиной, чьим-то мужчиной. Но я буду стараться, стоит только выбраться от сюда. Я больше не совершу тех ошибок, не стану так глупо доверять другим. Я изо всех сил постараюсь быть тем, кто я есть на самом деле, но только для тебя, ради тебя и только твоим. Я и так весь твой и только твой.

Просто не жду предательства особенно от тех, кого знаю с детства, как эту дурочку Олю с её бабкой. Или как тех, в кого верил больше чем они в себя, ребят со спортзала. Моя маленькая девочка, моя смелая волчица, моя…

Вот в эти мысли и воспоминания я уплывал в них и приходил в себя, если это состояние можно так назвать. Этими воспоминаниями я держался. Просто в те редкие моменты, когда дурман отступал, и я пытался нащупать связь с семьёй и любимой, только их лица и мои воспоминания не дали мне сломаться и отчаяться. Я не просто вспоминал, я будто бы снова и снова переживал все то, что держало меня за жизнь. Я жив, я уверен, меня ищут, и я выживу и выберусь из этого каменного мешка и дурмана. Я не могу иначе. Я справлюсь.

В один из очередных моих просветов я очнулся связанным у костра. Смутно знакомые голоса вели разговор обо мне, как я уже понял позже. Один был в форме стражей. Мне стоило больших усилий поймать нить разговора, запомнить голоса, лица.

— Нам лучше избавится от него. Чем быстрее, тем лучше. Его отец не идёт на компромисс ни в чём. Он дал понять в открытую, что не уступит и не отступится. Что доведёт все дела до логического конца о объявит охоту на нас. Пойми, надо избавляться от этого щенка, пока его не связали с нами.

— Не глупи и не пори горячку. Не идёт на компромисс отец, пойдёт его сучка. Сделаем ещё фотографии, снимем видео, дожмём её. Она молодая и не опытная. Совершит ошибки и рассорится с Князевым. Тогда её и дожмём. А сейчас главное добраться до пленников. И выторговать нужного нам оборотня.

Дальше я не слушал. Просто рвался к своей семье, к своей паре. Не чувствовал своего волка, был словно в пелене или тумане. Почти совсем не чувствовал запахов, слабо слышал звуки, не мог определить где я нахожусь, в теле почти не было силы. Как же тяжело потерять часть себя. Часть своего существа, своей души. Но я рвался изо всех сил к своей семье, им тяжело не меньше моего. Они дорожат мною, я знаю, но они отвечают за всю семью, за всю стаю. В какой-то момент, когда я уже отчаялся совсем, у меня получилось. Я не увидел маму, не почувствовал её, нет. Я только услышал её голос, далёкий и еле слышный.

— Ты жив, родной мой, жив.

— Да. Мама, скажи отцу, ребята из зала, они меня одурманили. Оборотень, женщина, привезла меня куда-то за город. Похитили днём до обеда, к месту привезли к полудню. Меня держат под землёй в яме с каменной кладкой два на два на глубине метров четырёх. Это где-то в лесу, наверное. Тут сыро, наверное, рядом вода. К месту ведёт грунтовка. С ними заодно страж, я вижу со спины троих, они говорят, что отец не идёт на уступки. Они хотят нажать на мою Лену, хотят рассорить её с отцом. Они хотят пообщаться с пленниками и кого-то выторговать. Мам, меня чем-то накачивают, я постоянно словно в дурмане. Я не чувствую своего волка, совсем и вас, никого. С трудом тебя слышу.

— Родной мой, ты только выживи. Мы со всем справимся. Мы тоже не можем с тобой связаться. Не чувствуем тебя даже сейчас, совсем, словно ты не живой. Сейчас весь совет держит меня, сразу два совета.

— Мам, как она?

— Мы не сказали ей правды…

— И не говорите, не надо мам, пожалуйста, не … говорите

— Вот тварь, очнулся! — Меня ударили под рёбра тяжёлым ботинком. Я потерял концентрацию и связь разорвалась. Лица я не видел, согнутся пополам не смог. Я был туго связанный, не имея возможности двигаться.

— Не трогай. Не хватало её прибить наш козырь раньше времени. И не порть ему мордашку, а то зазноба не узнает. А нам ещё снимать. Вымещай злость на травке.

Мне на лицо положили вонючую тряпку, зажали рот и нос, и я снова уплыл в свои воспоминания которыми жил и спасался.

Очнулся в своей яме, каменном сыром и тёмном мешке. Только теперь чистом. Исчезла старая и полу гнилая трава, земля и моя разорванная одежда, мусор. Я был в свежем спортивном костюме. В углу стояло другое ведро со стульчаком в виде унитаза. Подо мною был матрац, чистый, лежала подушка и одеяло. Стоял маленький столик с термосом рядом с ним, в нём был горячий бульон, рядом были бутерброды и картошка в мундире с пакетиком хамсы. Целый пак воды в бутылках и несколько книг на нём. С потолка свисала одинокая лампочка, освещая всё вокруг. На стене надпись: «если твоя сучка будет хорошей девочкой, тебе же будет лучше». Что мне лучше вам не знать и не понять. Я съел бульон, картошку с хамсой оставил на потом, заел бутербродами. Взял книги: «Граф Монте Кристо», «Судьба человека», «Побег из ада», «Мотылёк». Под книгами была записка.

«О побеге из плена не мечтают лишь глупцы. Но помни, твой побег, любая его попытка и твои самые близкие и беззащитные могут занять твоё место или просто пострадать. Одурманивать тебя больше не будут, но не сильные наркотики, разделяющие тебя с твоим волком, будут по-прежнему с тобой. Не испытывай наше терпение и доброту, тебе не понравятся последствия. А их ты увидишь лично, обещаю.»

Запаха человека или оборотня не почувствовал, запах затхлости и сырости все перебил. Чуть прокусил палец и смазал книги своей кровью. Вдруг повезёт и книга выдаст хозяина. Конечно я не особо рассчитывал на такую глупость со стороны оборотней, но вдруг за мной присматривает человек, и он не заметит моей хитрости. Значит теперь я хоть буду в сознании. Пусть и не полностью. Но вдруг опять соберут оба совета и меня отследят.

Сколько прошло времени не знаю. Меня кормили не часто, я постоянно испытывал чувство голода. Но хотя бы еда была нормально, к бутербродам приносили горячие и жидкие супы и борщи, салаты, выпечку, фрукты. Еду приносили всегда ночью, открывалась крышка и на верёвке вниз спускалась корзинка с едой. В пустую я складывал посуду и бутылки, так же прочитанные книги, их читал постоянно. Иначе сошёл бы сума от бессилия и переживаний. Книги получал новые, теперь уже другого содержания, теперь мне дали возможность ознакомится с классикой отечественной и зарубежной литературы с основной идеей измена и предательство. И я читал, что ещё делать. Мой волк по-прежнему не ощущался. Я не знал где я, кто сторожит меня на верху и сторожит ли, действительно ли есть угроза моим родным. Поэтому я ел, спал, читал. И думал, мечтал исправить всё что натворил и строил планы на будущее. И вспоминал, снова и снова проживал минуты своей счастливой жизни, где я сын, брат, дядя, любящий и любимый мужчина, где я среди тех, кого люблю больше жизни. Крышка моей тюрьмы снова открылась и во внутрь заглянул мужик.