Невеста на убой (СИ) - Риззи Татта. Страница 32

Коса Серафимы, словно змея, выпуталась из пояса и грозно принялась извиваться в воздухе. Вокруг сжатых кулаков появились легкие серые дымки. Она сделала еще несколько шагов вперед, в предвкушении закусив нижнюю губу. Серафима явно жаждала крови. Люка попытался выскочить из-за маминой спины, но та лишь крепче сжала его руку, он взвизгнул от боли, а Нирая в этот момент выставила ладонь вперед:

– Клодиос!

Магическая сила дымчатыми волнами вырвалась из ее руки и откинула Серафиму на пару метров.

– Тебе со мной не тягаться, ― грозно сказала Нирая, наблюдая, как соперница пытается встать на ноги.

– Твои бы силы, да в дело, а не в цветы! – потирая бок, крикнула женщина.

– Будет надо, сделаю. А сейчас у меня свои заботы, ― немного поостыв, ответила ей Нирая.

– А жрать-то ты со всеми, небось, зимой будешь, и, поди, не цветочки? – уже гораздо тише прежнего прошипела Серафима.

– Идем, Лоргос, ― Нирая потянула Люку вперед и поспешила продолжить путь, стараясь не обращать внимания на колкие слова, что Серафима еще долго бросала им вдогонку.

Я открыла глаза. Мне пришлось изрядно проморгаться под натиском яркого утреннего солнца. Присев на кровати, я осмотрелась: спальня, но явно не моя, как и явно не те горы… Уставившись на стену, расписанную странным цветочным узором, что казался верхом возможной аляпистости, я прокрутила в голове каждый момент своего странного сна. Именно каждый момент, каждую секунду, ощущение порывов ветра на коже, запаха травы и цветов, ощущение земли под ногами…

– Что за?

Глава 17. Его смех

― Вот и я о том же, ― угрюмо протянул знакомый голос.

Я повернулась и увидела Нику, фривольно развалившуюся на кресле возле маленького столика с зеркалом. На ней красовалось очередное кричащее платье бордового цвета с глубоким вырезом, украшенным по линии декольте рубинами и витиеватой черной вышивкой. Таким же узором хвасталась длинная юбка. Казалось, что корсет был затянут невероятно туго, превращая ее точеную фигуру в еще более игривые песочные часы.

Чуть в стороне возле окна, оперевшись на стену плечом, стоял Рога. На этот раз одетый в привычных черных тонах. Его белые глаза устремляли взгляд в серую даль за окном. Стоит заметить, что этот задумчивый вид придавал ему определенного шарма, дополняя загадочный образ невозмутимого, грозного дракона.

– Кто вообще здесь жил? Садовник?

Не желая возвращаться в реальность, я из последних сил пыталась уцепиться за воспоминания о странном сне, но у Ники явно были другие планы:

– Ты в курсе, что непростительно долго спишь? Уже обед прошел!

– Как такое возможно? – злобно огрызнулась я на ее наглое вмешательство в мои важные думы.

– Еще и с утра на дикую собаку похожа, ― она описала ореол над своими аккуратно уложенными локонами, а затем изобразила собачий лай, что получилось, к слову, весьма дерзко, но при этом даже довольно симпатично.

Рога неодобрительно покосился на сестру, а затем снова уставился в прежнюю точку.

– Тихо, ― заметила я, не услышав привычного грохота и не ощутив до тошноты приевшейся тряски разрушающегося замка.

– Корабли отошли от берегов еще вчера. Драконы гонят их назад к острову, ― сухо ответил Рога. В его голосе не было слышно ни ноты должного ликования.

– Но это продлиться недолго. На подлете к острову стоит барьер. Граздам сейчас главное добраться до дома, ― Ника встала со своего места и подошла к маленькому столику. Она выдвинула один из верхних ящиков и принялась перебирать разноцветные флакончики. – Собственно, нам только и остается, что загнать их обратно в свою клетку.

– И они не вернутся? – с опаской спросила я.

– Лет через десять, хотя…

Ника задумалась, замерев с красным пузырьком в руках, перевязанным черной лентой, что словно был создан под ее наряд. В таких флаконах обычно приносили ароматную воду для меня Зира и Дана.

– Как она? – тихо спросила я.

– Кто? – как всегда искренне удивилась Ника. У меня последнее время складывалось впечатление, что она жила в каком-то своем мирке, совершенно не желая замечать ничего из того, что могло бы посягнуть на его удобные и во многом комфортные для нее границы.

– Ты знаешь, о ком я!

– Зира должна прибыть с минуты на минуту, ― ответил за сестру Рога.

– Она…

Я хотела спросить, в порядке ли она, но о каком порядке могла идти речь?

– Она возьмет себя в руки, ― сказала Ника, продолжая изучать флакон, ― не забивай себе голову ненужными вещами. Лучше скажи, кого ты во сне звала? Эй? Эй? И все такое?

Я засмущалась, сама не понимая толком, что именно тут могло быть постыдного. Но почему-то щеки запылали, и я ненароком покосилась на Рога. Он все так же смотрел куда-то вдаль. Приглядевшись, я увидела горную цепь. Окно не выходило на океан, что именно он пытался там разглядеть?

– Ну и? – не успокаивалась Ника.

– Что и? – с раздражением бросила ей я.

– Что тебе снилось? Ты куда-то бежала! Ноги туда-сюда болтыхались!

– Я не помню! – это была ложь, я помнила все, но почему-то теперь мне казалось самым правильным решением ничего о моем сне не рассказывать, тем более ей. Да, теперь мне и не с кем здесь делиться. Даны нет, а Зира вряд ли испытывает ко мне особою симпатию после случившегося. Ее дочь погибла из-за меня…

– Чего приуныла? – Ника тяжело вздохнула и откупорила флакон. Поднеся его ближе к кончику носа, она слегка прислушалась к аромату, а затем, обмакнув палец, нанесла немного за уши. ― Ну, не помнишь ― и ладно. Радуйся лучше, что в живых вчера осталась. А главное ― в замке, где Ирану чтут, как королеву, а не считают куском мяса или мешком крови. Ты должна быть благодарна Рога…

– Я не Ирана, ― шепотом сказала я.

Ника чуть было не выронила флакон и, сдвинув брови, принялась сверлить меня взглядом.

– Меня зовут Лена, ― мой голос звучал уже более уверенно.

Рога с сомнением посмотрел в мою сторону, но при этом на его лице так и не отразилось ни единой эмоции.

– Опять ты за свое? Неужели тебе проблем не хватает? – разозлилась Ника и стукнула флаконом по столу.

– Просто не могу я уже больше слышать это имя… Оно не мое!

Не знаю, почему я начала на нее кричать. Но в этот момент я словно поймала волну и уже не могла остановиться. Мне хотелось следовать за нахлынувшими на меня чувствами, словно это было жизненно мне сейчас необходимо. Ведь эти чувства казались мне куда более приятными, чем вина и боль.

Я откинула плед, обнаружив на себе все ту же пошлую ночную сорочку, которая почему-то сейчас не показалась мне постыдной. Напротив, я посчитала ее в данной момент более чем уместной, словно мой пошлый вид должен смущать не меня, а моего собеседника, эдакая дополнительная артиллерия, что придавала мне уверенности.

– Меня уже до чертиков все это достало! Все ваши правила и наставления встали поперек горла! А ты…

В дверь постучали, и она тут же распахнулась. Гнев отступил, а былая огненная волна лопнула в одночасье, словно мыльный пузырь, окатив меня напоследок холодным душем, и отступила, давая место ненавистным сожалению и боли. Я закусила нижнюю губу, ожидая увидеть ее заплаканное лицо. В голове пронеслась вереница фраз, с которых я могла бы начать приветствие, но ни одна из них не показалась мне достаточной для… Я даже не знаю, для чего именно.

Рога, который до этого момента умело игнорировал все, что происходило вокруг, включая мое спонтанное выступление, отстранился от стены и сделал шаг вперед. В отличие от хмыкнувшей на нас сестры, он явно был не лишен хотя бы каких-то способностей к проявлению нормальных эмоций. Пусть он и не выглядел шибко переживающим, все еще сохраняя присущую ему невозмутимость, но он все же сделал этот шаг. Думаю, в его случае это уже многое значило.

На пороге показалась Дами, с аккуратно уложенными в гладкий низкий пучок волосами. Она одарила поочередно каждого из нас поклоном и отступила в сторону, освобождая путь для двух молодых служанок. Одна из них крепко сжимала железный таз с горячей водой, ее лицо весьма покраснело, а кожа была покрыта каплями испарений. Вторая же несла корзину с жесткими мочалками и различными глиняными графинами, плотно закрытыми тканевыми пробками.