F814 (ЛП) - Лангле Ив. Страница 25

Но у киборгов нет таких точек. Солус покачал головой. Когда Солус уже решил, что выучил все трюки этого балагура, Сет выкидывал нечто такое, что заставляло Солуса задаваться вопросом, знал ли вообще кто-нибудь из них этого парня. И какие еще секреты скрывало программирование Сета?

— Вау, раз уж ты так ошеломлен моей неотразимостью, я возьму своего старого приятеля Арамуса и уложу его спать. Дай знать, если я понадоблюсь. Или даже лучше, если Фиона будет нуждаться в создании большего комфорта, — после сказанного Сет нахмурился и встал рядом с Арамусом, перекинув его через плечо.

Солус хотел нанести удар и стереть ухмылку с лица Сета, но Эйнштейн положил руку на его плечо и тихо произнес:

— Хватит, солдат. Контролируй себя. А ты, Сет, не будь мудаком, — так как эти слова сказал худощавый, обычно застенчивый и спокойный киборг, этого было достаточно, чтобы остановить обоих.

Сет, явно огорченный, опустил голову.

— Извини, старик. Мой комментарий был неуместен. Я не трону твою леди.

Солус кивнул, и Сет зашагал прочь со своей ношей.

— Все в порядке, Солус? — спросил Эйнштейн.

На кончике его языка вертелся ответ «да», но, опустив плечи, Солус пробормотал:

— Нет.

— Давай прогуляемся до мостика, чтобы проверить системы, и все обсудим.

— Я и так нахожусь в прямом контакте с кораблем, — ответил Солус, но все же последовал за киборгом.

— Я знаю, что ты, как и я, можешь удаленно управлять судном, но мне нравится, когда кто-то рядом с ручным управлением в качестве меры предосторожности. Никогда не знаешь, какая новая технология попадет в руки военных.

Оказавшись в центре управления, Солус сел в кресло и наклонился, закрыв лицо руками.

— Со мной что-то не так, — признался он, прежде чем Эйнштейн успел что-то спросить.

— Ошибка? Твоя внутренняя диагностика определила точную причину?

Солус криво усмехнулся.

— Нет. Моя система ничего не обнаружила. Проблема с моей человеческой стороной. Точнее, с моими эмоциями.

— Понимаю. И что именно с ними не так?

— Я их ощущаю.

— Это нормально.

Рассерженный, Солус поднял голову, чтобы окинуть Эйнштейна злым взглядом.

— Нет, ненормально. Не для меня. Последние несколько лет после освобождения я провел в совершенном контроле. А за последние несколько дней я неожиданно почувствовал, будто внутри меня живет кто-то еще, который иногда берет меня под контроль, заставляя делать и говорить то, о чем раньше я и думать не мог.

— Для начала, мне очень не хочется тебя огорчать, но ты всегда обладал эмоциями. Если нет, то откуда брался гнев? Ненависть к людям?

— Моя ненависть была логическим результатом их обращения со мной.

У Эйнштейна отвисла челюсть. Затем он фыркнул.

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? Гнев — это чувство. Как и презрение. Веселье. Привязанность. Наряду с целым рядом других выражений, которые, по моим наблюдениям, ты постоянно применял.

Солус нахмурился.

— Мой процессор хорошо имитирует социальные тонкости.

— Нет, это не так. Ты ведь не какая-то форма искусственного интеллекта, которая расшифровывает с помощью программирования и данных как действовать и реагировать. Ты киборг, значит, частично человек, а твои чувства являются естественным результатом того, как ты воспринимаешь мир и события. Мне неприятно говорить тебе об этом, Солус, но ты всегда чувствовал.

Хмурый взгляд не сумел стереть умиротворяющую улыбку с лица друга.

— Ладно. На мгновение допустим, что ты прав. Что делать, если мои эмоции превратились в хаотичный беспорядок? Прямо сейчас я все еще хочу пойти и разбить лицо Арамуса. Также я хочу объявить войну и уничтожить людей.

«И вернуться к Фионе, чтобы ублажать ее до тех пор, пока она не перестанет думать о просьбах к другим о прикосновениях».

— Может, причина гнева как-то связана с нашей гостьей?

— Нет.

— Добавь к нашему списку ложь, — усмехнулся Эйнштейн, качая головой. — Как бы сказал Сет: ты попал, парень. Посмотри правде в глаза. Ты заботишься об этой женщине.

— Ее зовут Фиона.

— Приведи доводы, с чего ты решил, что не опекаешь ее? Ты заботишься о ней.

— Не забочусь.

— Неужели? Тогда ты не будешь возражать, если я принесу ей ужин и останусь, чтобы немного поболтать?

— Конечно, нет, — солгал Солус.

— Она очень красива, — задумчиво произнес Эйнштейн. — Когда я увидел ее обнаженной, то посчитал ее фигуру привлекательной. Я не прочь прикоснуться к ней в интимном плане или…

Солус не думал, когда прыгнул на другого киборга и повалил его на пол, занеся кулак для удара. В этот момент он увидел ухмылку на лице Эйнштейна.

— Я же говорил, что был прав. Никогда не спорь с тем, кто умнее тебя.

Ошеломленный и все еще испытывающий ревность, Солус помог Эйнштейну подняться.

Поскольку он не мог опровергнуть заявление, то сменил тему:

— Ты не настолько умен.

— Ну да, — самодовольно ответил он. — А ты не пытайся увильнуть от разговора. Теперь, когда ты осознал свои чувства к Фионе, что собираешься делать дальше?

— Единственное, что могу, — единственное, что вернет ему рассудок и душевное равновесие. — Буду ее игнорировать.

Глава 9

— Почему он избегает меня? — спросила Фиона у Сета. Прошло два дня с тех пор, как она очнулась от кошмара. Два дня возвращения в прошлое, которые рассеялись, оставив только кусочки образов и воспоминания.

«Зато теперь я знаю, что ненавижу рыбу, люблю розовый цвет и когда-то у меня были волосы на лобке», — последнее она считала крайне непрактичным, даже если находила удовольствие в расчесывании коротких кудряшек. Однако еще хуже, чем эти странные воспоминания, было смятение ее ума и тела.

Два дня Фиона страдала от неудобных телесных позывов.

Она старалась не обращать внимания на желание, которое никогда не испытывала до того, как Солус довел ее до взрывного оргазма. Два долгих дня дискомфорта, во время которых мужчина, не покидающий мыслей Фионы, вел себя безупречно вежливо, спрашивая только о ее состоянии и потребностях. Солус даже не прикасался к ней. Он всегда отступал, если она подходила слишком близко.

И ей это совсем не нравилось, вот только она не могла понять почему. Ее сердце билось быстрее, когда Солус приближался, а затем практически останавливалось, когда он вновь, нахмурившись, уходил. Фиона постоянно думала о нем независимо от того, сколько раз приказывала своему процессору поменять направление мыслей.

«Со мной творится какой-то дисфункциональный сбой, и это все вина Солуса».

Он что-то сделал с ней, когда довел до оргазма. Поджарил ее микросхемы или что-то в этом роде.

— Кто? Имеешь в виду Солуса?

Она кивнула.

— А о ком мне еще спрашивать?

— Ну, я заметил, что Арамус тоже скрывается от тебя, будто ты больна чумой.

Фиона сморщила нос — манера, которую она недавно приобрела и, казалось, не могла избавиться.

— Не всегда, но это все равно обижает. Арамус очень неприятный.

— Не обращай внимания на Арамуса. Так проявляется его жизнерадостный характер. Думаю, когда в следующий раз мы будем пролетать мимо галактического борделя, я возьму его с собой, чтобы потрахаться. Впрочем, мне бы тоже не помешало женское общество, — Сет поиграл бровями, что привело Фиону в замешательство.

— Кажется, по сравнению с другими у тебя довольно сильно выраженно сексуальное влечение.

Какая жалость, что у Солуса не было такого же влечения, тогда, возможно, он не избегал бы ее.

— Если ты намекаешь, что Солус холодный ублюдок, то я не согласен. Под этим холодным обликом скрывается жар.

— Трудно в это поверить.

— Уж поверь. Солус подобен вулкану, который вот-вот извергнется. Вот почему он избегает тебя. Он переживает трудное время, приспосабливаясь к наличию человеческих эмоций.

Она нахмурилась.

— Ничего не поняла.