Детство (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр". Страница 33

— Ну дык… я ж не старьёвщик-то, — И глаза округляю — синие-пресиние! Морда лица у меня обычная, на пучок пятачок, а вот глаза, девки на Хитровке говорили, красивые. И хозяйки, когда по Москве ходил, руки свои в работы предлагаючи, тожить. Синие патаму што, ну прям совсем пресовсем, а ресницы тёмные. Выразительные глаза, вот, — Мне муки порченой да портков господских ношеных, не по размеру, и не нужно больше.

Козьемордая тряхнула головой, посмотрела на меня и тряхнула ещё раз, ажно волосёнки светлые из-под шляпки выбилися. Блёклые.

— Причём тут старьёвщик, мальчик?

— Ну так… поторговаться для веселья, как на ярмарках, оно как бы и можно, но денюжек-то с ентой барышни, Фаины, так и не получил. Сама не дала и другим запретила. Я и подумал, значица, что чем другим торговать надобно, а то опять… так вот…

— Вот оно в чём дело? Ну, Фая… Не бойся, мальчик, — И по руке гладит, — Приноси. Маски в другой раз приноси. Пончо.

Слова так по отдельности, будто с дурачком деревенским разговаривает.

— А… ну как барышня Фаина снова захотит чево-ничево из старья? — Чево бы дурачка-то не закосить? Хотит барышня, так и на ей! — Ну, заместо денег?

— Я поговорю, — А сама ажно ножкой притоптывает, злиться начала, значица.

— Вы-то, бырышня, и тово… А ну как та барышня тоже… тово?

— Задаток тебя устроит?

— Ну, оно как бы и да, — Подпускаю в голос сомнений, и козьемордая, топнув снова ногой, потащила меня за собой. Проживает она, как мне и думалося, по соседству с щекастой той старьёвщицей. Не столько подружки, значица, сколько соседки. Вроде как дружат, а вроде как и поддруживают.

— Жди!

Оставив меня на лужайке перед домом, она легко взбежала на веранду и скрылась внутри. Стою, в носу ковыряяся, пока служанка пялится неодобрительно. Ишь! Будто не знаю, что при людях козявки из носа добывать не принято! Чай, не уголь. А што она? Смотрит так, будто я рубль одолжил и возвращать не спешу. Ты здеся наёмный персонал, ну и неудовольствие своё не мне выказывай, а дочке хозяйской! А то пялится!

Минут через несколько барышня вернулася, сунув в руку три рубля медной мелочью.

— Задаток, — Сказала она, — За маски и пончо из травы. Спросишь Елбуговых. Лиза Елбугова, это я.

— Так значица, приятственно познакомится, — Ответствую вежественно и ногой босой по земле — шарк! — А я Егорка, значица.

Лицо у козьемордой барышни Лизы сделалося таким, что и непонятно — стукнуть ей меня больше хочется, иль посмеяться. Снова головой так — дёрг! Не падучая у неё? Отдвигаюся подальше, а ну как заразное што? Не хватало ишшо вот так вот на Хитровке задёргаться! Или енто от умственности лишней, што из мозгов через ухи вылазит?

А барышня тем временем перечисляет, што ей нужно, и как енто што должно выглядеть. Оно несложно вроде как, но переспрашиваю кажный раз, што и как. Злится барышня, ан не зря переспрашиваю. Понятно, што ей самой и непонятно толком, што же ей хотца. Известное дело, баба! Така маленькая, а уже голову морочит и злиться на меня за то, што сама бестолковится.

— Анфан террибль [56]!

— Сама такая!

Барышня козьемордая вылупилася на меня, а я в ответ, значица. Дескать, што смотришь-то? Снова головой дёрнула, но смолчала. Решила, наверное, што показалося. А то! Глаза ж у меня выразительные, дяденьки разбойники говорили, што такие гляделки — первеющее оружие для мошенника. Вот так луп-луп, и верится.

— Всё понял?

Киваю головой так, што куда там лошади, когда та от слепней отмахивается!

— Так ли беспочвенны мои сомнения в этом мелком индивидууме? — Еле слышно пробубнила козьемордая Лизавета.

— Ась?

— Пойдём, — Поманила она меня пальчиком, — познакомлю тебя с моим кузеном, он ещё не вышел из того возраста, когда интересуются солдатиками.

Подхватываю своё добро и тяжело топаю за ней. Вот ей-ей, перестарался сиводня! Хотелося притащить прям все превсе свои поделки — штоб видели, значица, и знали, што можно купить иль заказать. Ну и как-то дохренища вышло, чуть не десять разов по дороге останавливался на передых.

Кузеном ейным оказался мальчишка моих примерно лет, но в коротких штанах, будто маленький. Шляпа ишшо белая на голове и плат голубой на шее повязан. Чудно смотрится, ну да известное дело, господа! Всё у них не как у людёв.

— Доброе утро, Митенька.

— Доброе утро, Лизочка, — Мальчишка отвлёкся от ковыряния складным ножиком садовой скамейки, и послушно поздоровался с ней, косяся одним глазом в мою сторону.

— Родители уже встали?

— Да, Лизочка.

Козьемордая барышня ушла в дом, а Митенька мигом бросил своё дурацкое занятие, подбежав ко мне.

— Ух! — Тыкает пальцами, — Щит прямо как настоящий, только что из лозы!

Торжественно передаю ему на предмет пощупать, и пока тот примеряется по всякому, вытаскиваю из корзины такой же плетёный шлем. Оно на самом-то деле просто верша — недоделано-переделанная, ну да кто што скажет?!

Голову, канешно, поломать пришлося, но зато и вот! Результат! Хошь, будет тебе шлем как у древних русичей, островерхий. Хошь, как греческий, што на картинках были, в бумагах от Фаины. Могу и вовсе — лыцарский! Но тот совсем простой — корзина как есть, только с щелями для глаз похитрить нужно, да мал-мала с украшательством.

— Здоровски! — Вырывается у него, и мальчишка тут же оглядывается, не слышал ли кто? Эк затуркали! — С плюмажами! Сколько? Сколько стоит?!

— Щит за тридцать копеек, — Ответствую степенно, — но енто без герба. Коли захотишь чего, то за отдельную плату, значица. Но никак не меньше полтины! Кропотливая работа, меньше никак.

— А шлемы? — Сам же примеряется.

— От рубля до рубля с полтиной.

— Уу… мама! Папа! — Орёт вышедшим на веранду родителям, напялив греческий шлем и размахивая щитом, — Я потомок троянского Энея, великий воин Дмитрий Ярославцев!

— Только копья не хватает, — Улыбается мать, глядя на сынка во вроде как греческих доспехах. Ха! А я ведь ишшо и пансырь из лозы сплесть могу! Хорошая мысля.

— И мускулатуры, — Ядовито добавляет коземордая кузина, но Митенька предпочёл не услышать.

— Здравствуйте, молодой человек, — Женщина смотрит доброжелательно, но где-то в глубине, в глазах, чуйствуется што-то такое, навроде как ледок.

— Здравствуйте, барыня, — Снова ножкой — шорк! Барыня еле заметно морщится, — Я Егорка. Всё это моё рукомесло, значица.

— Я Варвара Ильинишна, — Представляется та, — а этот так и не представившийся юноша мой сын Дмитрий.

— Ма-ам, — Тянет тот неловко.

— Достаточно оригинальные поделки, — Женские пальцы касаются шлема, — хотя не могу не заметить определённой схожести с корзиной нашей служанки Клавдии..

В голосе усмешка — цену сбить пытаиться, значица.

— Так, барыня Варвара Ильинишна, схожесть есть и у армяка крестьянского с шубой господской. Што одно — одежа, что второе.

— Резонно, — Снова улыбка, вроде как и тёплая, но с ледком внутри. А я вот чуйствую, что нельзя цену сбавлять, вот хучь ты тресни! Дача у их такая, што ну прям богатая. Дом большой и дельный, не холодничок какой, с щелями везде и повсюду. Есть денюжка, значица.

Сбросить им цену, так остальным, кто победнее из господ, и вовсе чуть не даром отдавать придётся. Торгуемся так, што вроде как беседуем. Она, барыня-то, умна, но и я не лыком шит. Упираюся, да дурака включаю, когда што не по мне.

Сторговалися! Три шлема взяли — Митеньке свому один, да два развесить гдей-то захотели. Она пусть и сказала, что на корзину похожи, ан всё ж и нет! Красотень как есть, так-то.

Щит один взяли, ну да тут мне Митенька постоять велел, да как припустил! За дружками, значица. Часа не прошло, а всё превсё раскупили. Щиты вот прям тут же, на лужайке, а шлемы, с ними походить чутка пришлось. Ну да не бесцельно, мальчишки сами тащили к родителям, да дядюшкам-дедушкам.

И нате вам! Ишшо заказали! Ладно щиты мальчишкам, а и взрослые господа всяко-разное брали охотно, особливо шлемы. Искусство, значица! Я собой ажно загордился чутка. Настоящий психолух, значица, во как маркетинг продумал!