Договор на золе (ЛП) - Миллер Скарлетт. Страница 17

Чейз резко остановился, как раз в тот момент, когда я почувствовала первые всполохи огня внизу живота, говорящие о том, что я чертовски близка к своему освобождению. Услышав мой разочарованный стон, Чейз рассмеялся и, встав с кровати, начал быстро снимать с себя одежду. Рубашка, брюки, боксеры, носки исчезли как по волшебству, и вот он уже стоял передо мной обнаженным.

До этого момента я только раз видела Чейза в неофициальной одежде — здесь в его доме, вчера за ужином — и никогда голым. И было бы преуменьшением сказать, что мне понравилось то, что я увидела.

Чейз оказался более мускулистым, чем я ожидала. Его руки и грудь были слегка загорелыми, а плоский живот пересекала небольшая дорожка волос, ведущая к толстому твердому члену.

Я чувствовала себя неудобно и одновременно совершенно нормально, рассматривая обнаженного мужчину, лежа перед ним на его же кровати в позе «раскинувшего крылья орла». Молча, я пронаблюдала за тем, как Чейз встал на колени у кровати, достал коробку презервативов и ловко вытащил из нее один пакетик.

— Должен сказать, ненавижу презервативы, и как только мы сдадим анализы, и таблетки, которые ты начнешь принимать, станут эффективными, они нам не понадобятся, — сказал он, медленно поглаживая свой член.

Сейчас я была готова согласиться на все что угодно, лишь бы унять боль, поселившуюся внизу живота, и боль в сердце, которые угрожали поглотить меня целиком.

Чейз разорвал упаковку с презервативом, но не спешил надеть его. Вместо этого он посмотрел на меня. В глубине его зеленых глаз отчетливо читалась похоть, но и что-то еще. Я не смогла определить, что именно, наверное, из-за своего собственного нетерпения.

— Ты должна знать, что я не целуюсь в губы. — В тихом голосе Чейза слышался намек на всегдашнюю холодность.

— Да ты просто «Красотка»! — съязвила я, надеясь, что он поймет намек на известный фильм.

Чейз понял. Он наклонился и ущипнул меня за задницу.

Я взвизгнула.

— Поцелуи слишком интимны… — начал он, но я прервала его объяснения.

— Конечно! А засунуть в меня член не слишком интимно? — дразнила я, плотнее стискивая бедра потому что, несмотря на его идиотскую логику, все еще хотела Чейза.

— Нет. Это просто секс, а поцелуи в губы — это эмоции. Мне не нужны эмоции…

— Мне тоже, — выпалила я и потянулась к Чейзу.

Я нуждалась в нем прямо сейчас. Нуждалась в освобождении от боли пусть и с мужчиной, которого едва знала.

Чейз с отвращением раскатал по члену презерватив и, поднявшись на кровать, навис надо мной.

— Есть так много всего, что я хотел бы испробовать с тобой, — хрипло прошептал он, прежде чем проникнуть внутрь меня.

Я ахнула в ответ на его вторжение. Он был больше, чем я привыкла. Чейз хотел остановиться, но я заставила его идти дальше, пока его член полностью не заполнил меня. Я испытывала боль, но не только от растянутых мышц. Это была боль от прощания с прошлым. Но в то же время это была моя попытка ухватиться за будущее, в котором не было обещаний, одна неопределенность.

— Ты в порядке? — выдохнул Чейз, замирая, чтобы дать мне возможность привыкнуть.

Я просто кивнула, зная, что далеко не в порядке, но надеясь, что когда-нибудь буду.

Чейз медленно отступил, но только для того, что бы снова заполнить меня. С каждым разом его толчки становились все сильнее и быстрее. Он проник в меня так глубоко, что попал в такое место внутри, о существовании которого я не даже не подозревала, заставляя кричать от удовольствия и удивления.

Чейз крепко держал меня, а цеплялась за него, понимая, что для спальной акробатики еще придет время. Прямо сейчас — это был акт сближения двух почти незнакомых людей, заключивших странный договор.

Вскоре я обнаружила, что подмахиваю бедрами, встречая каждое движение Чейза, стимулируя идти еще быстрее, еще сильнее. Я отчаянно стонала и сильно тянула его за волосы, без слов говоря о том, что хотела от него, что мне было необходимо. И Чейз отвечал мне. Так же молча. Своим телом. Давая то, о чем я просила.

Он врезался в меня с почти бешеной скоростью, стремясь проникнуть как можно глубже. И вот настал момент, когда, крепко сжимая Чейза в объятиях, я почувствовала, как напряглись его мышцы, и услышала его стон, когда он, наконец, достиг оргазма, которого так отчаянно желал.

*** *** ***

Пару минут мы, молча, лежали, затем Чейз скатился с меня и, встав с кровати, пошел в ванную, которая была чуть дальше по коридору.

Я опять ощутила холод, но в этот раз он не причинил боли. Я знала — дальше не будет никаких объятий, и мне не нужно шептать Чейзу, что это было хорошо и для меня тоже. Не нужно гладить его эго в надежде, что следующий раз будет лучше.

Вернувшись в комнату, Чейз забрался на постель и притянул меня ближе к себе, так что мы оказались лежащими нос к носу. Его зеленые глаза поглотила чернота, пока он пристально смотрел на меня с бесстрастным выражением лица. Меня всегда нервировала эта его способность не выказывать никаких эмоций. В такие моменты я обычно задавалась вопросом, что скрывается за его непроницаемым фасадом. Но сейчас все было в сто раз хуже. Он прятал свои эмоции, а я была перед ним как на ладони со всеми своими страхами, неуверенностью и неудачами.

— Ты ведь не кончила, верно? — напрямую спросил Чейз, проводя ладонью по изгибу моего бедра и заставляя заерзать, поскольку ленивые движения его руки вызвали приступ щекотки.

Я открыла рот, чтобы соврать, как Заку, но потом передумала. В наших отношениях нет места эмоциям. Чейз сам недавно напомнил об этом. Так какой смысл врать? Его эго ничуть не пострадает от правды.

— Верно, — ответила я, пока Чейз продолжал смотреть на меня все с тем же пустым выражением лица.

— Хммм… — пробормотал он, зажимая между зубов свою нижнюю губу и одновременно обводя взглядом открытые его взору участки моей покрасневшей из-за недавних ласк кожи.

— Тогда позволь мне это исправить, — предложил он с кривой усмешкой.

Я бы обязательно ответила, если бы не почувствовала, как Чейз обвел кончиками пальцев клитор.

— Я хочу увидеть, как ты кончаешь, — прошептал он мне на ухо.

Я закрыла глаза, отдаваясь во власть ощущений, которые дарили его пальцы.

— Что мне нужно сказать, чтобы ты кончила, моя красавица? — хрипло спросил Чейз, смещаясь ближе и раздвигая мои ноги. — Тебе нужно услышать, как ты прекрасна?

Он проник в меня двумя пальцами, заставляя задохнуться от удовольствия.

— Ты прекрасна. Ты так чертовски красива. Особенно сейчас, когда лежишь передо мной с сексуальным румянцем и с растрепанными волосами, в то время пока мои пальцы наполняют тебя, — понизив голос, продолжил Чейз и добавил еще один палец.

Я громко застонала от эффекта, который произвело на меня сочетание его слов и действий.

— Тебе нужно услышать, как сильно я хочу тебя? — Свободной рукой Чейз взял мою ладонь, принуждая выпустить простыню, которую я бессознательно комкала. — Почувствуй меня. Почувствуй, что ты делаешь со мной.

Он прошептал это почти умоляюще, но я понимала — это лишь игра моего перевозбужденного воображения, поскольку Чейз Мейсен не умоляет женщин.

Он положил мою руку к себе на живот, а затем направил ниже, пока я не ощутила пальцами его уже наполовину твердый член.

— Я едва могу нормально думать, находясь рядом с тобой. А теперь, когда попробовал твой вкус, и знаю, каково это быть внутри тебя, точно не смогу… — задыхаясь, с почти неуловимым намеком на отчаяние в голосе прошептал Чейз.

Все это время он продолжал управлять нашими руками, ласкающими его член, а пальцами другой руки медленно сводил меня с ума от желания, которое тупой пульсирующей болью разливалось внизу живота.

— Ты уже близко, моя красавица?

Я опять не ответила, потому что начала мелко дрожать.

Я все еще неуклюже скользила рукой вверх-вниз по твердому члену Чейза, но вскоре он ее убрал. Краем уха я услышала шуршание простыни и звук разрываемой фольги, но мне было все равно, что делает Чейз. Его пальцы неумолимо вели меня к долгожданному освобождению, и я сосредоточилась на погоне за ним, отметая все внешние помехи. Каждое нервное окончание в моем теле вибрировало, каждая мышца натянулась, словно струна, в ожидании его. Спина выгнулась аркой, приподнимая меня с кровати, когда я, наконец, достигла блаженного финала.