Бар на окраине (СИ) - Кроткова Изабелла. Страница 2

Наконец, смех закончился, и последний его отголосок коротким звонким смешком растворился в зимнем воздухе.

Отдышавшись, я поправила сбившийся капюшон и посмотрела на часы.

Десятый час.

Счастливое одурение сменилось тяжелыми рассуждениями. Я будто выплыла с далекого сказочного острова и поплыла обратно к своему берегу — грязному, закиданному бычками и бутылками, но своему.

Потому что в этой сказке я только гость, а дома ждет суровая реальность.

Я словно протрезвела.

И перевела дух.

Десятый час?.. Пожалуй, еще не поздно кинуться в ноги Вере Андреевне, сообщив что угодно — странную правду о том, как я в разгар рабочего дня плясала в незнакомом парке или ложь о том, как от резкого движения вступило в поясницу, и я не могла шевельнуться.

Хотя такие жуткие страсти мне еще не по возрасту. Вот у Маргариты Тихоновны они прокатят, а у меня — вряд ли. Мне всего — в данном случае всего — двадцать восемь лет.

Подняв с земли сумку и сгорбившись, я потащилась обратно к остановке.

Конечно, перспектива раздолбить часы заведующей весьма заманчива, и за ее глаза в этот миг можно отдать месячный заработок, но что делать потом? Мне двадцать восемь — и в данном случае уже двадцать восемь.

Где я найду работу? Блата у меня нет и никогда не было. А без наличия оного — только мести дворы или мыть посуду в кафе…

Я опять очутилась на остановке.

Нет, мне грех жаловаться, — думала я, переминаясь от холода с ноги на ногу, — все-таки я работаю не уборщицей какой-нибудь, а библиотекарем; зарплата, конечно, маленькая, но зато я сижу в относительно теплом помещении, коллектив, в принципе, нормальный, правда, пахать приходится за всех…

Я погрузилась в подошедший автобус и с каменным лицом поехала на работу.

От искрящегося, брызжущего солнечным потоком настроения и твердого решения прогулять этот день не осталось и следа.

ГЛАВА 2

— Пропуск! — заорала Татьяна Сергеевна так истошно, будто я ткнула ее шилом в бок.

Нет, что-то все-таки случилось со мной в парке — невзирая на ее вопль, я уверенным шагом прошла внутрь помещения.

Зашла, не глядя кивнула всем, подошла к столу у окна, бросила сумку на стул.

Обернулась. Все уставились на меня так, будто по мне уже пора заказывать панихиду.

В смысле, все, кто есть. Милы, как обычно, нет. И Ани тоже.

— Ты где шатаешься? — листая каталог косметики, удивленно спросила Катя. Она была опять в новых, пятых по счету, сапожках.

Но я не успела ей ответить.

Дверь кабинета заведующей распахнулась, и оттуда вышла Вера Андреевна, невзрачная дама лет сорока пяти, в дорогом костюме.

Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

— Вы почему опаздываете, Ариадна Кирилловна? — ледяным тоном спросила она.

Потом вызволила из рукава руку с часами и длинным ногтем, покрытым темно-красным лаком, многозначительно постучала по циферблату.

В это время у Кати зазвонил мобильник. Нимало ни смутясь того обстоятельства, что в кабинете находится заведующая, которая распекает нерадивую сотрудницу, Катюша нажала на кнопочку дорогущего аппарата и довольно громко заговорила:

— Привет! Нормально. На работе. А-а… Ха-ха-ха!

Поморщившись, но не сказав ни слова, Вера Андреевна насупилась еще больше и, вперившись в меня, произнесла строго и четко:

— За опоздание я вправе лишить вас премиальных!

Я собиралась, поникнув головой, пролепетать что-то вроде «Простите, приболела, позвонить не смогла…», но вместо этого вдруг высоко подняла голову и звонко выкрикнула:

— Я гуляла в парке!

Воцарилась тишина. От неожиданности моего ответа даже Боря Клоков, ботаник в очках, отвлекся от краеведческого исследования и уставился на меня.

А Маргарита Тихоновна даже покачнулась вместе со стулом.

По лицу Веры Андреевны пробежала суровая тень.

— Что вы несете?.. Вы что, с ума сошли?!

Попробовала бы она сказать такое Кате!..

Но нет, Кате она такого не скажет. Вера Андреевна точно знает, кому и что можно сказать.

И в эту секунду я отчетливо поняла, что это мой последний с ней разговор.

— Я гуляла в парке, — повторила я, открыто глядя ей прямо в глаза.

И усмехнулась.

Вера Андреевна замерла с вытянутой рукой.

— Как это — гуляла в парке?! — придя в себя, взвизгнула она. — Вы что себе позволяете?! Объяснительную на стол!

В этот момент в дверь просунулась мордочка Милы. Нащупав взглядом глаза Веры Андреевны, Мила приветливо улыбнулась.

— Вера Андреевна, я… Ладно?

— Конечно-конечно! — озарилась улыбкой начальница, и мордочка исчезла.

Мила — ведущий специалист. Правда, непонятно, как это возможно, ведь у нее даже нет высшего образования — она только с этого года начала учиться заочно. Но это не мешает ей получать зарплату почти вдвое больше моей, при этом практически не бывая на работе.

Мне вспомнилось, как однажды в кроссворде она написала «венигрет».

— Я же вас предупреждала, Ариадна Кирилловна — опоздания наказываются строго — вплоть до увольнения! Вы в своем уме?! — проводив взглядом ведущего специалиста, пренебрежительно вернулась Вера Андреевна к моему правонарушению.

— Конечно, в своем. Меня мой ум вполне устраивает! — ответила я, доставая из стола свои книги и записи и складывая их в извлеченный из сумки большой пакет с надписью «Modis».

Вера Андреевна начала постепенно понимать, что происходит что-то, выходящее за рамки обыденного.

На всякий случай она немного сбавила напор.

— Вы что, заболели? — спросила она, заметно снизив тон.

— Да нет, я совершенно здорова.

Начальница застыла, как каменное изваяние.

Она была в растерянности — ухожу я или остаюсь: ругать меня или… или… хвалить?!.

Это было так неожиданно — ведь всегда само собой разумелось, что я неизменно на рабочем месте: составляю картотеки, готовлю презентации книг, выставки, поэтические вечера, обслуживаю читателей… Мне можно поручить все на свете, потом еще и отругать, и я никогда не возникаю, не требую похвалы, отгулов, не болею и не отпрашиваюсь.

— Да, кстати… — сообщила я, застегивая пакет, — я увольняюсь. Прямо сейчас.

На лице Веры Андреевны отразилась непередаваемая гамма чувств.

Боря в ужасе посмотрел на меня, мгновенно оценив перспективу моего ухода. Это означало, что Мила, Аня и Катя тяжким бременем лягут на его плечи. Впрочем, они частично лежали на его плечах и раньше, но теперь их работа почти полностью будет на нем.

И мой заваленный планами и разработками стол тоже, очевидно, унаследует он.

— Как это — увольняетесь?.. Куда же вы пойдете? — отмерла заведующая.

Она, видимо, не могла осознать, что такой никчемный работник кому-то оказался нужен.

— В исследовательский центр Бармина, — почему-то ответила я. На душе было весело и тягостно одновременно: я разыгрывала комический спектакль, а за дверью ждала неизвестность.

— Как же… а лекция в девятой школе?.. А встреча с писателями? А подготовка областного семинара? — залепетала Вера Андреевна.

Ага, посуетись, посуетись!..

— У вас есть ведущий специалист Эмилия Юрьевна. Вот пусть она и проводит встречи. А семинары пусть готовит Катя.

Это прозвучало так дико, что Боря не выдержал и тихо прыснул. Вера Андреевна опять забыла, что ей нужно меня удерживать.

— Вы что, будете мне указывать, кому и чем заниматься? Я в состоянии распределить работу между сотрудниками!

— Ну а коль в состоянии — значит, и лекция в девятой школе, и встреча с писателями, и литературно-музыкальный вечер в галерее — все будет проведено на высшем уровне. В конце концов, я всего-навсего простой библиотекарь, а у вас есть библиографы и ведущие специалисты!

Маргарита Тихоновна тоже почуяла опасность и съежилась.

Я пошла к двери. Мельком взглянув на мой переполненный материалами стол, Вера Андреевна открыто запаниковала.

— Постойте… Арина!