Слушаю и повинуюсь (СИ) - Калинин Алексей. Страница 25

Могучая фигура замерла в нескольких метрах от входа. Губы человека зашевелились.

— Гюльзара, выходи, подлая трусишка! Мне нужна твоя лампа! Гюльзара, выходи, подлая трусишка! Мне нужна твоя лампа!

На одной волне, без намека на эмоции. Психологическая атака принесла свои плоды, когда я зажала уши и кинулась опрометью прочь. Масуд кинулся за мной. По пути он ударился о стол, и на кипельно-белую поверхность из мензурки выплеснулась прозрачная капля какой-то жидкости.

— Он не уйдет, Гуля! — верещал Масуд.

— Можем снова попытаться использовать нашу последнюю разработку, преобразователь фантазий, — почесала я переносицу.

Масуд с испугом уставился на меня, потом снова выглянул на площадку, на котором виднелось лицо Амрана. Стальные глаза смотрели на Масуда так, что не оставалось даже малой надежды на благополучный исход нападения. Средств защиты не осталось, хрупкая дверь вряд ли надолго задержит этого амбала.

Прошлый раз у нас был голем, и он действительно помог защититься от Снежной Королевы. Но у нас тогда была картинка, а что мы можем противопоставить сейчас?

Масуд притащил из соседней комнаты журнал с комиксами и разложил его под распознавателем. На картинке скалилась нарисованная рожа зеленокожего монстра. Гипертрофированные мышцы составляли сущность данного индивидуума, и потому Масуд решил, что это чудовище победит нашего врага. Да и мышцы на картинке казались больше, чем у Амрана.

— Гуля, а чем мы рискуем? За наши жизни и так никто не даст ломаного гроша. Если не попытаемся, то обломаемся по полной. Не ссы, Гуля, мы прожили хорошую жизнь, — одобряюще улыбнулся Масуд.

Улыбнуться-то он улыбнулся, но поджилки затряслись, когда в зеленую нарисованную рожу ударил яркий луч распознавателя. В больших сосудах у стены скорчились в позах эмбриона три фигуры из биомассы. Они похожи на магазинные манекены: бесполые, без лиц. Три фигуры — три шанса на избавление от сотворенного оружия, которое повернулось против нас же…

Из раструба над одной фигурой полился зеленый свет. Он окрасил жидкость в салатовый цвет. Фигура дернулась и начала понемногу распрямляться. На руках вздулись пики бицепсов, мышцы ног грозили прорвать кожу, крупные вены по всему телу обрисовались змейками. На лице формировались черты лица, словно вырубленные топором из чурбака. Картинка исчезала со страницы комиксов, а монстр проявлялся в колбе.

— Теперь нужно вдохнуть в него немного национального характера. Что у нас осталось? — поинтересовалась я, не отходя от приборной панели. Мои руки шустро сновали по тумблерам, добавляли мышечную массу, убавляли процент жира, уплотняли кожу.

Да, джиннии порой приходилось делать и ученую работу. Не всё же волшебством справляться… Тем более, что волшебства кот наплакал.

Без национальной черты не удавалось одушевить создаваемых клонов в преобразователе. Плохо только то, что не до конца оставалось исследованным влияние сущностей различных народов. Порой образцы вели себя непредсказуемо, и их приходилось уничтожать.

— Осталась грузинский лаваш, еврейская маца и русский каравай. Чо добавлять? — Масуд выставил три упаковки на стол.

— Наиболее неизученные образцы, — простонала я. — Давай грузинский, что ли? Говорят, что это самый воинственный народ на планете.

Масуд кивнул и покрошил немного в колбу, откуда за ним следили злющие глаза монстра. Крошки поплавали по поверхности и вскоре пропали в зеленом свете, льющемся из раструба. Чрезмерно накачанный человек мощно вздохнул и расправил плечи. От этого движения стенки колбы лопнули, и питательная жидкость рванула струйками наружу.

— Какой же он большой, — хмыкнула я. — Он точно справится с Амраном?

За дверью всё также виднелось непроницаемое лицо застывшего человека. Бревно на плече покачивалось в такт окончаниям фраз, словно ставило восклицательные знаки.

Человек-монстр ещё раз расправил плечи, стекло осыпалось бриллиантовыми осколками. Он сделал шаг наружу. Под босой ногой хлюпнула питательная жидкость, хрустнули стекляшки. Монстр не обратил на это никакого внимания, лишь почесал пятую точку, скрытую под фиолетовыми рваными шортами.

— Приветствую тебя, творение науки! — пафосно воскликнула я.

Ну а что? В редкие мгновения страха у меня проявляется пафос.

Пышущие злобой глазки уставились на меня. Я на всякий случай отступила назад, а Масуд и вовсе юркнул под кровать.

— Вах! Вах! Вах! Ти кито? — громыхнуло под сводами лаборатории. Ручищи способные скрутить рельсы бантиком сжимались и разжимались, в такт дыханию.

— Я твой творец, можешь называть меня мама, — пролепетала я.

— Какой ты тварэц, эсли ты мой мама? — грохнуло так, что на столе вновь подскочила мензурка и из неё выплеснулась вторая капля. — Кито тэбя абазвал тэварью?

Масуд пытался слиться со стенкой. Комната вдруг стала тесноватой, когда из преобразователя фантазий вышел человеообразный монстр.

— Вон тот человек! — подхватила я идею и показала на дверь, где Амран всё также шевелил губами.

— Вах, какой нэхороший чилавэк! Пойду зарэжу! — грохотнул зеленокожий монстр и двинулся в сторону выхода. — Будэт знать, как абижать папу Нахалка.

— Кого? — пискнул Масуд.

— Нахалка, — повторил огромный человек и посмотрел на Масуда. — Патом вэрнусь и тэбя зарэжу.

— Меня-то за что? — Масуд запрыгнул на штору и в мгновение ока оказался на самом верху.

— Штобы нэ лэз в разгавор джыгытов! — веско уронил Нахалк и шагнул в открытую дверь.

Тяжело ступая, он вышел наружу и остановился возле застывшего Амрана. Что-то спросил, тот ему что-то ответил. Масуд опомнился и опрометью бросился к двери, я кинулась следом.

— Ти кито такой? Э? Давай да свыданья! — проревел зеленокожий монстр.

— Я Амран, верноподданный его всемогущего высочества Шахрияра! — четко отрапортовал пришелец.

— Э! Длинный имя, я нэ запомню! Давай тэбя назаву Тоша? — Нахалк продолжил после кивка. — Чиго тэбэ надо, Тоша?

— Брат, я пришел за лампой, чтобы… — Амрану не удалось договорить.

— Э! Мама тожэ тибя саздал? Да ми с табой братья? — улыбнулся Нахалк. — Слюший, брат, давай пайдем барана искать? Бишбармак зделаэм, пасыдим — пагаварим, делюги асбудим. Иначэ зарэжу.

Я застонала. Я явно не ожидала от собственного творения такой всеобъемлющей глупости.

— Гамарджоба, генацвали! Я видэл стадо баранов та-а-ам, — Амран махнул рукой в сторону Москва-сити, — но там злые чилавеки, они могут памэшать нашей бэседе.

— Всэх убью, адын астанусь! — взревел Нахалк и приготовился к прыжку. — Брат, падхады туда, я такой люля сдэлаю — пальчыки на нагах аближешь!

Земля потрескалась в том месте, куда выскочил зеленокожий монстр. Амран лишь покачнулся, когда Нахалк пролетел мимо него огромной зелено-фиолетовой ракетой. Бревно плюхнулось на землю. Амран не стал его поднимать. Вскоре зеленокожий скрылся из видимости, а со стороны высоких башен повалил черный дым.

— М-м-м, — промычала я.

В очередной раз мое творение обернулось против людей.

Масуд осторожно слез и подошел к распознавателю. На месте Халка белело пустое место. Крыс перелистнул страницу. С новой картинки на него грозно смотрел человек в черной маске, за спиной человека развевался плащ в виде крыльев летучей мыши. «Тоже из мышей!» — вспомнил Масуд. — «Вот он-то нам и нужен!»

Он потрепал меня по плечу и кивнул на картинку.

— Гуля, я нашел того, кто нам нужен. Этого не удастся так просто обвести вокруг пальца. К тому же давай использовать еврейскую мацу, для усиления эффекта! Этих хрен облапошишь…

— Хорошо, Масуд! Надеюсь, что этот герой нам поможет. Смотри, Масуд! Он приготовился стрелять! — я указала на дверь, за которой Амран поднял пулемет и шесть стволов закрутились вокруг своей оси. Выстрелов не было.

— Он пока только пугает! — решительно сказал побледневший Масуд.