Перемирия не будет (СИ) - Горенко Галина. Страница 35

— Демоны, — пробулькала я, стыдливо погружаясь с головой в зеленоватый омут.

Рейдж за подмышки поднял меня и посмеиваясь, убрал с лица налипшие гладкие пряди.

— Амадинааааа, — улыбнулся Алекс. — Мояяяя Амадинааа.

А затем притянул к себе и обнял, крепко-крепко, шепча на ухо что-то про глупое стеснение. Алеющие щеки постепенно пришли в норму, а осторожные (видимо, чтобы не спугнуть) поцелуи отвлекли меня от раскаяния и перетянули мои мысли в куда как более приятное, полное сладкой неги русло.

И как только забрезжил рассвет и клыкастые своды пещеры окрасило красным, мы оседлали лошадь и отправились в столицу.

— Как ты узнал, где я? — спрашивала я, уткнувшись в мятый китель, пока непривычный к наездникам жеребец вышагивал по скользкой от прошедшей бури, дороге. — Я помню про телепорт, но…

— Кольцо, — покрепче обнял меня Алекс, умудрившись погладить по вздыбленному гребню крошечного дракончика, что крепко обхватил мой палец. — И, хотя перстень настроен на кровь носителя, артефакт принимает не каждого. Он сам решает кому помогать. — Хмыкнул герцог. Дрогон на мгновение свился в тугую спираль, крепко обнимая безымянный палец, и сверкнув рубиновыми точками глаз, вновь принял привычное положение, лишь перекинул шипастый хвост на другую сторону. — Среди дворцового хаоса я почти сразу почувствовал — что-то не так. Метался, как загнанный в клетке дикий зверь, — он почти рычал мне в волосы. — Чуть не обернулся.

С десяток деревьев тех, что помладше, выкорчевало с корнем, другие, надломленные, покореженные, мели тонкими, скрюченными словно пальцы столетней старухи, ветвями месиво зимней дороги. Редкие, кружащие ажурные снежинки, мягко опускались на жирную грязь, сразу вбирая в себя чёрный цвет и тая.

— Оу, — не удержалась я, изумляясь. В отличие от потомственных, истинных оборотней, которые меняли свою ипостась в зависимости от лун, времен года и гона, не всегда по собственному хотению, Рейдж был из тех, кого в Содружестве Круга называли анимагами. Древняя кровь Исконных проявилась еще одной возможностью — принимать образ Зверя по собственному желанию, и то, что Рейдж чуть не уступил внутренней, глубоко скрытой сущности, говорило о полной потере контроля. — Ну ты же справился?

— С трудом, милая. С большим трудом. Меня так и засосало в полуобороте в туннель портала, но ничего, Хант справится. Главное — я успел. — И снова обнял меня так, что у меня затрещали ребра. — Не знаю, как жил бы без тебя, Акира.

— Так ты вспомнил? — защипало мне глаза.

Герцог помолчал немного, а затем, решившись, ответил:

— Нет, прости. В памяти пробелы, пустота, но сердце…моё сердце бьется для тебя. Вот здесь, — и он ткнул пальцем в свою грудную клетку.

Я не смогла сдержать счастливую улыбку, ведь моё сердце тоже билось для него.

Ориум — лихорадило.

Темно-лиловые стяги трепал ледяной ветер, скорбное, траурное настроение, скрипело на зубах пеплом горьких потерь. Вчера обещало стать началом новой эры, но стало началом конца. Не должно родителям видеть гибель своих детей и смерть наследника стала той, последней соломинкой, переломившей горб верблюда.

Отец Себастьяна слег в лихорадке, и с каждым часом ему становилось хуже, грозя оставить осиротевшее государство еще и обезглавленным. Скорбящие родственники трёх дюжин погибших аристократов требовали возмездия, и о цивилизованном решение, то есть о суде речи не шло, знать хотела распять и четвертовать виновного, только вот не было его…слепая Немезида* как обычно взяла своё, не дождавшись разрешения.

Демистан направил ноту протеста требуя соблюсти матримониальную договоренность государств, а значит помимо того, что Себастьяну предстоит стать коронованным правителем, причем в ближайшее время, ему прочат женитьбу на вдове почившего брата. Иначе постоянный партнер Орума в Кватре грозил санкциями и прекращением отношений.

Но не это было самое дерьмовое — завтра, в столицу впервые за сто семьдесят лет с дипломатической миссией прибывает посольство Империи Круга, об этом, забежав на несколько минут, чтобы переодеться, сообщил мне Алекс.

Как он умудрился всё это узнать за четверть часа в Управлении не понятно, но фонтан новостей не иссякал. Уже были составлены списки погибших сектантов, обнаружены места проведения ритуалов и места захоронения жертв. Налаженная работа сотрудников МагКонтроля не остановилась со внезапным исчезновением его главы, а когда я, провожая свежевыбритого, накрахмаленного до хруста Рейджа, предложила свою помощь, категорически отверг её:

— Даже не думай об этом, — в очередной раз отмел мои сомнения Рейдж. — Здесь ты будешь в безопасности, а как только всё немного поуляжется, мы поговорим. Хорошо? — Сразу после он отправился во дворец разгребать неприятности. И конечно, прощаясь, попытался запретить мне выходить из своего дома, уповая на моё благоразумие и осмотрительность.

Я усиленно кивала, соглашаясь, но первым делом, как глава МагКонтроля покинул особняк, помчалась к Клер. Неясное, плохо оформившееся предчувствие подгоняло меня в спину, пока я торопливо ловила экипаж, то и дело поглядывая на крошечные ручные часики, подаренные подругой.

Стрелки на золоченном циферблате вели себя странно, то останавливаясь, то торопливо ускоряя свой бег, то подергиваясь в механических конвульсиях. Мысленно посылая благословение и ей, и ее неродившимся малышам, я буквально подпрыгивала на сидении, а когда экипаж стал замедляться, почти сорвалась с вытертой, а от того лоснящейся замши, спрыгнула не дожидаясь, когда извозчик вежливо откроет дверь и стремглав бросилась вверх по ступеням.

Меня словно ждали.

Предо мной распахнулась высокая, тяжелая дверь и вечно строгий (а по мне так просто хмурый) дворецкий при виде меня радостно, и вроде бы даже искренне, улыбнулся.

— Слава Небу, несси Амадина, вы здесь. — С облегчением проговорил Мортимер, отступая и пропуская меня в богато украшенный холл. — Её Сиятельству с утра не здоровится, но говорить об этом Его Сиятельству она запретила строго на строго, — пожалился мне дворецкий, принимая мой плащ. Поднимаясь в личные покои герцогини, я догадывалась что увижу, и всё же болезненная гримаса на раскрасневшемся, покрытом бисеринками пота, лице подруги стала для меня неприятным сюрпризом.

— Упрямица, — смочив прохладной водой компресс, я плюхнула его на лоб герцогине, что мучилась родовыми схватками, — отчего не хочешь, чтобы Айзек знал?

— Расскажешь ему, — сморщилась от потуги Клери, и на выдохе продолжила, — и ты мне больше не подруга. — Я потерла ладони друг о друга и поместила их на огромный живот подруги. Через пару минут боль отступила, и герцогиня смогла объяснить свой выбор. — В прошлый раз, он так переживал, что довел лекаря, прислугу, а самое главное меня до белого каления. Наверное, есть мужья, которые помогают своим женам в этот тяжелый период, да вот Айзек не из них. Предпочитаю обрадовать его добрыми новостями, а не слышать, как он кошмарит лекаря, посмевшего прикрикнуть на меня. Ты же меня не выдашь?

— Нет. А еще я тебе помогу…

Спустя шесть не самых простых часов в моей жизни, (хотя, признаться, бывало и сложнее) на свет появились близнецы. Мальчик и девочка. Следующее поколение Хантингтонов. И Клер, и малыши чувствовали себя прекрасно, а вот я истощенная и оглохшая, в изнеможении откинулась на кресле, мысленно зарекаясь рожать в ближайшей пятилетке.

А уж после появления уставшего и внезапно осчастливленного многодетного папаши (резко обалдевшего от навалившейся на него радости), я посчитала за благо побыстрее покинуть сиятельное общество, слегка завидуя той безусловной нежности и всепоглощающей любви, меж супругами, что можно было практически пощупать.

Я вернулась пешком.

Мне нужно было проветриться и подумать. Я догадывалась о чем именно со мной хочет поговорить Александр, но что ответить ему так и не решила. Тогда, будучи наивной, доверчивой девушкой, я мечтала составить счастье Рэйдену Тхарну, приумножить честь семьи, быть достойной супругой, дочерью и матерью…матерью…