Слишком много колдунов (СИ) - Жигмытов Цокто. Страница 33

Заброшенный склад, или очередная каменная башня. Он осторожно подошёл к бойнице и увидел реку, слева мост, а прямо через реку была крепость Бриз, и броненосец тоже был виден, и по-прежнему люди облепляли его в надежде увидеть побольше. Аслан так никогда и не узнал, что он находился в башне Танги, когда-то охраняющей Обходной мост и соединённой с крепостью тайным туннелем, идущим под рекой Панфельд к подвалу северной башни.

Поднявшись на самый верх, он получил неплохой обзор и сразу увидел ту дорогу, по которой приехал, и рощицу, где он спрятал мобиль. Безо всяких сомнений он отправился туда, слегка обтерев кровь с плеча и завязав рану тряпицей. Все дома были закрыты, на улицах одинокий ветер гонял листву и мусор — по случаю исполнения или неисполнения пророчества горожане ждали беспорядков, и либо покинули город заранее, либо попрятались от греха. Аслан, без особого труда изображавший загулявшего служаку, добрался сначала до Страсбурской площади, потом пробежал по Парижской улице, и вот уже показалась роща и те самые кусты. Мобиль был на месте.

— Мне нужен отпуск, — бормотал Аслан, забираясь в кабину.

11

«Бризский марш», впечатляющая по скорости и организованности переброска к столице частей Шестой ударной бригады, двух полков Иностранного легиона, артиллерийского дивизиона и отдельного батальона связи, стал одним из крупнейших в череде ярких событий, предшествующих коронации принцессы Изабель; вся эта мощь предназначалась якобы для праздничного парада. Знатоки сходились во мнении, что таким образом Шарль Фуке, основной претендент на руку будущей королевы, продемонстрировал свою силу, и те, кому эта демонстрация предназначалась, выводы сделали. Впрочем, ещё до марша умонастроения в заинтересованных ведомствах склонялись в его пользу; это выражалось, например, в фактическом саботировании приказов лорда-протектора сира Оливера, самым болезненным ударом для которого стал переход на сторону Фуке королевской службы охраны: лорда-протектора посадили под домашний арест сразу, как только будущий принц-консорт ступил на улицы Лютеции. Принцесса Изабель, как и ожидалось, после восшествия на трон объявила о своей помолвке и о свадьбе, которая должна была состояться через месяц — наименьший срок, допустимый по протоколу для подобных случаев. Этот месяц был объявлен в Альянде месяцем праздников и карнавалов, причем, по слухам, на одном из столичных балов Фуке должен был снять маску и явить миру своё лицо.

В вечер коронации в доме на Рю де ла Пэ трое молодых людей (один из них — с перевязанной рукой, на сей раз это был Аслан) сидели за столом и мрачно созерцали большую стеклянную чашку, на две трети наполненную лабораторным этил-спиртом. Капитанский шеврон Аслана лежал на дне.

— И что теперь? — наконец спросил Питер.

— Не знаю, — Аслан пожал плечами. — У нас в управлении несколько человек осталось. Я тоже остаюсь. Куда мне идти?

— Да нет, — сказал Питер. — Про вас всё ясно. Я про шеврон.

И кивнул на чашку со спиртом.

— Надо его оттуда достать, — сказал Аслан. — Руками нельзя, и приборами тоже.

— Вылить? — вопросительно сказал Жак.

— Я тебе вылью, — сказал Питер. — Я, можно сказать, репутацией рисковал.

— Выпить? — с точно такими же интонациями предположил финансист.

— Он же не пьёт, — сказал Питер. — Этот… как его… харам.

— Спирт испарится, я достану его оттуда зубами, — решил Аслан. Питер глухо зарычал.

— Ты точно уверен, что традиция именно такая? — скептически поинтересовался Жак у Аслана. Эвакуатор кивнул. Питер, видимо, смирившись с потерей, полез в шкаф за бокалами; всё же праздник. — Может, всё-таки надо выпивать?

— Бог с тобой, Жак, под силу ли это человеку? — воскликнул Питер. — Это же чистый спирт.

— А я бы рискнул, — сказал свободный финансист, разглядывая чашку.

— Станешь капитаном, тогда и рискуй, — справедливо заметил Аслан.

— Да, и спирт сам добывай, — добавил Питер. Он налил в два бокала вино, а в третий налил минеральной воды, и расставил их по столу между тарелок с небогатой снедью.

— О! — сказал эвакуатор. — Пока не забыл.

Он достал из планшета бумагу и двинул её Жаку.

Жак, недоумённо хмурясь, поднял и прочёл.

— Что это? — спросил он возмущённо.

— Ты читать разучился? — поинтересовался Аслан вежливо. — Это счёт. На тысячу восемьсот новых франков. За проживание в мобиле в течение месяца. Мобиль ведь не твой, а Королевской службы эвакуации, как там и написано.

Жак, раскрыв рот, посмотрел на Питера. Тот бархатным голосом произнёс:

— Похоже, что он прав, дружище.

— Формально, — поднял палец Аслан. — А значит, прав вообще.

Жак с картинным вздохом встал, полез в свой камзол, достал оттуда бумажник и начал отсчитывать банкноты, затем отдал всю пачку денег Аслану, а тот сразу передвинул их Питеру.

— Научил на свою голову, — произнёс Жак недовольным голосом.

— Здесь больше, — сказал Питер.

— Это с задатком, — пояснил Жак. — В фонд капитального ремонта. И учись уже торговаться по-нормальному, а не сидеть как лопух.

— Ого, — ответил Питер. — Пожалуй, завтра схожу погляжу, что с чердаком. А то не далее как сегодня утром слышал там какой-то шум. Ключи только найти.

— Птицы?

— Может быть, — сказал Питер и поднял бокал. — Ну! За двойное повышение!

— Двойное? — переспросил Жак, поднимая бокал

— Нашего лейтенанта повысили до капитана, — объяснил Питер. — А принцессу повысили до королевы.

Они звякнули бокалами и некоторое время молчали.

— Так, получается, Фуке не исполнил пророчество? — спросил Жак наконец. — Он же не одолел Корентина, его убил неизвестный стрелок из чудо-штуцера. А тот парнишка, Бюнэ, он вполне нормальный.

— В общем, единственный приличный безумец был Аслан, и тот сбежал, — заключил Питер. — Кто теперь поверит Фуке?

— Главное, что в Фуке верит армия, — заметил Аслан мрачно.

— Дааа, — сказал Жак. — В кого верит армия, в того верит бог.

— Эх! — Аслан стукнул кулаком себе в ладонь. — Мне бы саблю мою тогда, нет, лучше пистолет. Один маленький пистолетик с одной крошечной пулькой!

— Бы, — саркастически произнёс Питер. — Сабля, пулька…

— Не для этого тебе мобиль в легардюкор дали, чтоб ты с пистолетиками против Фуке дрался, — со свойственными ему неприятными интонациями сообщил финансист. — Ох не для этого…

Аслан его не слушал, предавшись мечтам.

— А я ведь тебе, между прочим, предлагал огнемёт, — продолжил Жак, разглядывая бокал на свет. — Помнишь? Маленький такой, капитанский огнемётик.

Глава четвёртая, где Жак Делакруа вступает в битву за активы

Чердак был завален ящиками, узлами с одеждой, мебелью и, конечно, игрушками. Старые куклы, кубики, сабли, кораблики, наборы маленькой посуды из потрескавшейся глины, музыкальная шкатулка и почти целый дворец из папье-маше, с бумажными фигурками танцующих балерин внутри и строгими оловянными солдатиками на башнях.

Слуховое окно было разбито, остаток рамы ещё болтался укоризненно, ветер гулял по чердаку, заглядывая в самые дальние щели, и прямо перед дворцом на широком рундуке в осколках стекла лежала невиданная в этих краях и временах игрушка — большая ярко-красная птица с выпуклым стеклянным глазом и золотой полосой, идущей по боку.

Конечно, это была никакая не птица и не игрушка, а аэроплан, и лежал он вверх ногами. Дверца в фюзеляже медленно открылась, и сначала на крыло, а затем на рундук, шатаясь, спрыгнул человек в комбинезоне и шлеме, прошёл несколько шагов и упал ничком, затем перевернулся на спину. Ростом он был пальца в три, но даже и так было заметно, как он тяжело дышит. Через несколько минут, отлежавшись, пилот снял шлем.

Это была девушка.

1

Хорошая драка редко бывает длинной. В хорошей, настоящей драке голыми руками один на один с первого же удара становится ясно, кто будет нападать, а кто защищаться, кто будет идти напролом, а кто искать шансы на стороне. Сойтись один-два раза — и уже понятно, что к чему. При условии, конечно, что участники представляют, что и зачем они делают.