Двое из трех (ЛП) - Лим Брионес. Страница 10

Джесси кивнул головой и вздохнул.

— Я упал на самое дно тогда. Как только мой отец ушел от нас годом ранее, все глупые бунтарские выходки, которые я выкидывал, были не только ради шуток и развлечения. Я был зол. Хотел показать миру большой хер. И в семнадцать лет все это мятежное дерьмо, которое я делал, казалось мне единственным возможным способом сделать это.

Я слишком хорошо помню это время. В депрессии и ярости он целую неделю не ходил в школу. Я присматривала за ним, каждый день после школы я навещала его, пытаясь подбодрить. Я не уверена, что что-то из того, что я делала, сработало, но он, в конце концов, вернулся в школу. Вскоре после этого его детские выходки превратились в настоящее саморазрушающее поведение; немного алкоголя здесь, немного травки там, и бесчисленное количество опозданий и отсутствий. Хотя я не одобряла его поступков, я всегда была на его стороне, пытаясь сдерживать его от нарушения границ. Я, наверное, должна была постараться, остановить его, потому что к последнему году обучения его злоупотребление алкоголем стало настолько сильным, что это привело к тому, что его выгнали из школы. Прежде, чем кто — либо из нас успел моргнуть, он был немедленно отправлен жить со своим отцом.

Я смотрела, как его кадык дернулся вверх-вниз, когда он сглотнул.

— Я был зол на отца за то, что он заставил меня уйти с ним. Я не хотел ничего больше, чем вернуться сюда и ненавидел его — ненавидел всё! Тогда я кое-что понял.

— Что? — прошептала я.

Он повернулся ко мне и посмотрел мне в глаза. Я посмотрела в ответ и заметила в них напряженность, которая была мне не знакома.

— Я наконец — то увидел то, чего не мог и не хотел увидеть раньше. У моего отца была причина оставить нас. Он не бросил нас просто так.

— Так почему же он оставил тебя, даже не попрощавшись? — ляпнула я. Мои глаза расширились, и я смущенно прикрыла рот.

Джесси потер лицо руками и откинул голову на подголовник. Он протянул руку и схватил руль так сильно, что его костяшки побелели.

— Папа ушел, потому что мама изводила его. Она целыми днями курила и пила, заставляя моего отца полностью заботиться о нас.

Я нахмурилась. Его мама, благослови ее господи, ни в коем случае не была лучшей. Все еще известная по всему городу как халявщица, она всегда делала так мало, как она могла, чтобы это могло сойти ей с рук, и чтобы получить столько, сколько она могла. Это было одной из причин, почему мой отец никогда не нанимал ее, даже когда она умоляла о работе. Это также было причиной, почему я был удивлена, что папа нанял Джесси.

— Если твой отец чувствовал себя так, почему он оставил тебя с ней? Конечно же, он не мог хотеть, чтобы его сын рос в такой среде.

— Думаю, он думал, что оставив меня, он даст моей маме пинка, который ей нужен, чтобы наладить ее жизнь. Честно говоря, я думаю, что мой отец всегда планировал вернуться.

— Что же изменилось?

Он пожал плечами.

— Жизнь. Когда он переехал в Чарльстон, для него все просто встало на свои места. Новая работа, новый дом, новая жена.

— Новая жена? — я ахнула.

— Как я уже сказал, в жизни так бывает.

— Вау, — вздохнула я. Я покрутила большими пальцами и покусала губы. — Поэтому ты так и не вернулся? Потому что тебе больше нравилась новая жизнь с твоим отцом?

— В какой-то степени — признался он. — Я не вернулся, потому что понял, как сильно это место тащило меня вниз. Как сильно моя мама тащила меня вниз. В этом городе ничего меня не держало, и переезд с отцом показал мне это. Это также показало мне, что этот город был отсутствием возможностей и как переезд может помочь измениться к лучшему. Иногда тяжело перебороть старые привычки, и только от меня зависело смогу ли я изменить их.

Его ничего не держало в этом городе. Включая меня.

Я закусила губу, пытаясь отогнать слезы, которые угрожали пролиться в любую секунду.

— Поэтому ты перестал со мной разговаривать? Потому что ты хотел забыть все о городе, в котором для тебя ничего не осталось?

Он поджал губы и выстрелил в меня взглядом.

— Как я уже сказал, я расскажу тебе только то, что могу. А это примерно то, что я могу рассказать сейчас.

— Прекрасно, — я больше не была ранена, я была зла. — Так зачем же возвращаться? Очевидно, что ты не волновался о своей маме, иначе навестил ее раньше. Зачем возвращаться, когда она больна?

Низкий удар, Ракель. Низкий удар.

— Она моя мама, Рокки. Независимо от всего, что она сделала. Независимо от того, какая дыра — это место…

— Эй! — запротестовала я. — Я все еще здесь живу, придурок. Моя семья и я развили очень успешный бизнес здесь — тот, где ты работаешь, могу я добавить. Осторожнее со словами!

Он виновато склонил голову.

— Хорошо, позволь мне перефразировать. Этот город предоставляет возможности только определенным людям.

— Что это значит?

— Ты, Стефани, тот парень Итан, — то, как он сказал имя Итана, заставило меня почувствовать себя некомфортно, но я решила не зацикливаться на этом. — Вы все очевидно имели поддержку и потенциал, чтобы реализоваться здесь. Но не я. Не ребенок, который пытался найти деньги, чтобы купить что-то поесть, только чтобы узнать, что его мама потратила все это на сигареты.

— Если тебе нужна была помощь, почему ты просто не попросил? Ты же знаешь, что моя семья, и я помогли бы тебе.

— Я знаю, и именно поэтому не хотел просить вас.

— Я не понимаю?

— Представляешь, что бы сделала моя мама, если бы узнала? Она нашла бы способ переехать в ваш дом и высасывать у вас каждую копейку, что у вас была! — он покачал головой от отвращения. — Мой уход был необходим мне и моей маме. Ты знала, что она наконец — то работала дольше, чем три месяца после моего ухода?

— Три года, — ответила я, кивая. — Я ходила в GoldDiner всякий раз, когда навещала свою семью по выходным во время колледжа. Я видела, как она готовила.

— Да, думаю, что это происходит в семье.

— Что?

— Неважно, — он протянул руку и коснулся моей руки. Даже со всеми слоями, в которые я была одета, его прикосновение согрело мою кожу и вызвало вспышку электричества, что побежало вверх и вниз по моей руке. — Я не ожидаю, что ты поймешь мой выбор, Рокки. Действительно не ожидаю. Но теперь я здесь, чтобы заботиться о моей больной матери, потому что у нее больше не осталось никого, кто бы мог это сделать. И если ты знала что-нибудь обо мне, то ты знала, что под тем тупым подростковым фасадом я всегда был хорошим парнем. Теперь я еще лучше.

— Я знаю.

Он кивнул.

— Хорошо.

Машина сильно прогрелась, и я почувствовала, что начинаю потеть. Честно говоря, я не был уверена, это из-за обогревателя или от веса всего, с чем он только, что поделился со мной. Я распутала шарф и попыталась поднять настроение.

— Ну, теперь, когда мы убрали это с пути, мы все еще едем кушать?

Джесси удивленно моргнул. Его холодное выражение растворилось в широкой улыбке.

— Ах, ты меня хорошо знаешь. Да, я вообще — то умираю от голода. Что здесь поблизости с вкусной едой? «Дворец пиццы» все еще открыт?

— «Дворец пиццы»? — пропищала я. — Это место закрыто давным-давно.

— Что? — на лице Джесси отразилось уныние. — Мне очень нравилось это место.

Я воздержалась от напоминания ему, что если бы он навестил нас, хотя бы один раз, он бы уже знал об этом. Вместо этого я похлопала его по руке и улыбнулась.

— Там есть бургеры сейчас. Мы можем поесть их вместо пиццы.

— Черт, я хотел пиццу, — сказал он и подмигнул.

Хотя я смеялась и пыталась сохранить внешнее веселье, глубоко внутри я все еще чувствовала себя подавленной. Я оглянулась на Джесси, на этого человека — этого незнакомца, сидящего рядом со мной. Он больше не был Джесси, которого я знала. У него была новая жизнь, о которой я абсолютно ничего не знала.

В тот момент я дала себе обещание. Возможно, моего старого лучшего друга больше нет, но это не означало, что я не смогу завести нового лучшего друга. Первым шагом была попытка узнать его снова.