Страсть и ненависть (ЛП) - Уильямс Шанора. Страница 12

Золотистого цвета софиты освещают дом с земли, показывая его тем, чем он действительно является — красивой резиденцией.

Мы проходим через короткий деревянный мост, и нам открывается вид на сад с цветами франжипани различных расцветок, которые, похоже, недавно зацвели. Я могу чувствовать их аромат там, где мы находимся. Сладкий и свежий.

Поскольку я изучаю каждый аспект этого дома, меня удивляет, как такой человек, как он, может жить в таком прекрасном месте. Конечно, он не заслуживает всего этого.

Не после того, как я узнала, что он делает людям в тех клетках.

Не после того, как наблюдала за переключением его сознания от рационального до полного маньяка за несколько секунд.

Патанса вводит код на панели у ворот, и когда они с гудением открываются, она проходит мимо широкого бассейна продолговатой формы. В дальнем углу шумит небольшой водопад, кресла для отдыха декорированы белыми и черными подушками.

Она пробегает вверх по ступеням и тянется к дверной ручке. Как только дверь открывается, меня встречают много хрома и черная кухня.

Там пожилая женщина, стоящая перед духовкой, ждет, чтобы закончить выпечку.

Она оглядывается, нахмурившись, и смотрит на Патансу.

Та закатывает глаза, бормочет мне «сюда» и отводит взгляд.

Женщина видит меня, и ее глаза становятся огромными, словно блюдца. Она пожилая, с серебристыми и темными волосами, собранными в тугой пучок, и ее острый нос точно такой же, как у босса.

— Патанса, кто это? — спрашивает она. — И почему она покрыта таким большим количеством крови?

— Я не знаю, — отрезает Патанса. — Спросите Шефа.

Женщина прищуривается, а затем снова смотрит на меня. Я ускоряю шаг, зная, что лучше продолжать идти. Также знаю, что прямо сейчас выгляжу и пахну я отвратительно. Определенно не похоже, что я принадлежу такому дому, как этот.

Я смотрю вниз и вижу на себе новую кровь. Первой была кровь Тони на моем платье, и теперь кровь Человека-топора.

Иисусе.

Мы уже наверху лестницы, и прежде, чем я понимаю это, Патанса направляется по коридору и сворачивает влево. Мы пропускаем шесть дверей, прежде чем она, наконец, останавливается и хватается за дверную ручку. Открывает дверь, а затем входит.

Я осторожно следую за ней внутрь. Когда она отступает и смотрит в направлении кровати, я знаю, что она ничего не сделает. Она не дура. Не станет идти против приказа своего босса.

— Одежда в шкафу. Все размеры, так что ты должна найти то, что тебе подойдет. Мыло и шампунь в ванной комнате. Когда закончишь, я буду ждать в коридоре, потом ты сможешь поесть. У тебя есть два часа, чтобы сделать все это, прежде чем мы встретим Шефа. Лучше следи за временем. Эти часы могут стать твоими последними.

Она ухмыляется, направляясь обратно к двери.

Я смотрю, как Патанса уходит. Она думает, что этим меня запугает? Мой отец получал угрозы смерти на завтрак. В этом нет ничего нового.

Папа научил меня кое-чему — никогда не бояться женщины. Женщина всегда будет нести своего рода эмоции. Женщиной гораздо легче манипулировать, и она гораздо более снисходительна, чем мужчина. Когда Патанса сказала Человеку-топору, чтобы он позволил мне выйти и пописать, это показало ее женственность.

Когда дверь полностью закрывается, я поворачиваюсь вокруг и осматриваю спальню. Покрывало бирюзовое с белым. У кровати красивый, уникальный дизайн с полупрозрачным белым балдахином, который неподражаем. Я подхожу к нему и начинаю касаться, но затем вспоминаю о крови на руках.

Взглянув на нее, я съеживаюсь, и в моем животе будто скручивается тугая спираль.

Это не моя кровь, нужно ее смыть.

Я спешу в ванную. Стены отделаны белой и синей плиткой, а прозрачная душевая кабина так и манит меня. Иду в душ, но по пути не могу не взглянуть в зеркало.

Останавливаюсь как вкопанная, когда вижу себя.

Глубокие темные круги сформировались вокруг моих глаз из-за отсутствия сна. Волосы грязные и спутанные, красное пятно на лбу там, где я ударилась головой, когда Человек-топор устроил мне адское избиение.

Мои губы такие ободранные и потрескавшиеся, что я вижу кровь между трещинами. Облизываю их и чувствую жжение. Мой свадебный макияж буквально сполз по моим щекам. Я выгляжу, как мертвец.

Но это не самое плохое.

Худшее — это мое платье.

Мое красивое свадебное платье.

Оно порвано.

Окровавлено.

Изодрано.

Цветом оно больше не напоминает слоновую кость. Оно измазано в грязи, масле, копоти, моче и слишком большом количестве крови.

Я отвожу свой пристальный взгляд, когда слезы скапливаются в уголках моих глаз. Включаю душ и мгновенно снимаю платье. Оглядываюсь вокруг, пока моюсь.

Возможно, я получила немного человечного обращения, но не представляю, что будет дальше.

Пар заполняет мои поры, пока я стою под потоком воды, впитывая ее, убеждаясь, что каждая частица меня тщательно очищена — каждая часть, кроме моих израненных запястий.

Я думаю о Роналдо в той клетке и о том, что он сказал: заявить о себе.

Думаю, что я сделала свою работу.

Если бы я не нанесла удар Человеку-топору, он бы не напал на меня. Вероятно, вместо этого позже меня бы снова избили. Мне ненавистна мысль, что мое насилие привело его к этому.

После душа я хватаю одно из пушистых белых полотенец с держателя и оборачиваю его вокруг тела. Вытираю волосы сухим маленьким полотенцем, затем выхожу из ванной, выглядывая за угол.

Увидев, что поблизости никого, я на носочках по мягкому коричневому ковру подкрадываюсь к шкафу-гардеробу.

Щелкая выключателем, ступаю внутрь. Когда пространство освещается, я ошеломлена.

Патанса не шутила. Здесь есть одежда любого размера. Некоторая, похоже, ношенная, но большая часть новая.

Снимаю с вешалки пару джинсов своего размера, серую рубашку с длинными рукавами и какие-то кроссовки.

Иду назад в ванную комнату и пристально смотрю в зеркало. В обычной ситуации я сделала бы прическу и макияж. На полке возле зеркала есть шкатулка для драгоценностей, но я не буду пользоваться ни одной из этих вещей. Это не мое, и я не марионетка, с которой они могут играть.

Все-таки решаю обработать свои запястья и забинтовать их в надежде, что они продолжат заживать без заражения. Шиплю и топаю, когда лью спирт на каждое запястье, прежде чем обернуть их бинтом.

Кроме этого больше ничего не делаю. Дам волосам высохнуть на воздухе и пойду с фиолетовыми синяками вокруг глаз. Таким образом, он узнает, какой ущерб нанесен мне из-за него. Из-за его людей.

Я иду к двери и медленно открываю ее.

Патанса стоит в коридоре, как и говорила. Ее руки находятся за спиной, брови нахмурены, поскольку она сосредотачивается на мне.

— Проклятье, почти вовремя, — бормочет она, отстраняясь от стены. — У тебя меньше часа.

— Я успеваю? — спрашиваю я ее, прибавляя шаг.

Она смотрит через плечо, но не отвечает.

Вместо этого идет вниз по лестнице, а я следую за ней. Пока иду, считаю картины на стенах. Четыре из них портреты. На всех разные люди. У всех мужчин невозмутимый вид и холодные, мертвые глаза.

Такое ощущение, что они наблюдают за мной.

Не знаю почему, но от этих портретов у меня мурашки бегут по коже. Предполагаю, что они предки босса.

Когда мы оказываемся внизу, Патанса поворачивает направо. Я хмурюсь, поскольку смотрю налево, где кухня.

— Я думала, ты говорила, что мы собираемся поесть?

— Да.

Она не оглядывается назад, лишь продолжает идти. С опаской я следую за ней, продолжая наблюдать за обстановкой. Я не понимаю, насколько сильно нервничаю, пока не чувствую, как мои ногти впиваются в ладони.

Я ослабляю сжатые кулаки, пока мы шагаем по длинному коридору. На стенах еще больше картин, но на них нет людей. Это просто картины.

Все красивые.

Явно мужские.

Темные и пугающие.

В нижней части каждой есть подпись. Большая «Д» и какие-то каракули.

Изучая картины, пока мы проходим, я понимаю, что все их создал один и тот же человек. Одна из них, с юным склонившимся мальчиком, застает меня врасплох.