Страсть и ненависть (ЛП) - Уильямс Шанора. Страница 27

Она поднимается и стремительно идет на кухню. Я смотрю ей вслед, сбитая с толку ее резкостью.

— Не обращай на нее внимания, — говорит миссис Молина, когда Франческа уже далеко. — Она просто влюблена в человека, который никогда ее не полюбит. И она знает это.

Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с карими глазами миссис Молина. Вокруг них образовались морщины. Махнув рукой и жестом приглашая меня подойти, она говорит:

— Пойдем, пока мой сын не передумал.

— Верно. — Я следую за ней из столовой, не оглядываясь назад. Франческа не вернется, но я чувствую себя ужасно виноватой. Знаю, что она права. Я тоже заметила это. Она просто была добра со мной в то утро. Это я взяла еду у нее в тот день. Я должна была отказаться. Может быть, тогда Бэйн и не донес бы на нее.

Могу сказать, что с того момента, как встретила ее, я знала, что она любит Драко. Она любит его безмерно, а он относится к ней, как к какой-то бездомной собаке, бросая объедки и наказывая за малейшие проступки.

Его тянет ко мне, это очевидно. С тех пор как Драко поцеловал меня в день, когда принудил Франческу ласкать меня и сказал мне, что хочет меня, я знала это. Он сказал это вслух, так что это нельзя отрицать.

Он делает все это — помещает маячок внутри меня, посылает цветы и позволяет пойти на пляж — но, черт побери, знает, что я не заслуживаю его внимания.

Драко чертовски хорошо знает, что если кто-то и заслуживает его награды, так это Франческа. Она предана ему, ее сердце принадлежит ему.

Он не в состоянии понять, что никогда не получит мое сердце, что оно никогда не будет биться для него.

Мое сердце по-прежнему принадлежит Тони.

Драко может получить мое тело, но он не будет владеть моим разбитым сердцем.

Я растираю лосьон по своему телу, пока миссис Молина раскладывает свое полотенце. Ее седые волосы развеваются на сильном ветру. Она дала мне пару солнцезащитных очков, которые ветер так и норовит унести к черту.

— Прекрасное утро, — говорит она, а затем садится. Она разворачивается и смотрит в сторону океана. На ней розовая соломенная шляпка, которая соответствует купальнику. — Я должна сказать тебе, думаю, что Драко был очень несправедлив с тобой.

Я быстро смотрю на нее.

— Почему вы это говорите?

Она пожимает плечами.

— Учитывая, насколько близка я была вашей семье. Твоей маме и папе особенно. — У нее сильный акцент, и она едва заметно улыбается. Ее голос на самом деле очень успокаивает.

— Вы были близки с моими родителями?

— Ну, я бы не сказала, что мы были лучшими друзьями или кем-то в этом роде, но да. Я разговаривала с ними и навещала каждый раз, когда приезжала в США, однако, я не была там много лет. — Она отводит взгляд. — Я была очень расстроена, когда услышала о диагнозе твоей мамы, а затем смерти твоего отца.

— Вы имеете в виду его убийство. — Я приподнимаю бровь, радуясь, что она не видит моих сердитых глаз.

— Да, — соглашается она. — Его убийство. Надеюсь, что они выяснят, кто это был.

Я вздыхаю, глядя вперед.

— Если они не выяснили это до сих пор, то сомневаюсь, что когда-либо смогут. Полицейские позволили ему свободно уйти. Тот, кто убил моего отца, был профессионалом.

Я горько смеюсь, и миссис Молина смотрит на меня.

— Чего это ты смеешься? — спрашивает она.

— Я просто подумала... о том, что сделал мой муж Тони. — Я проглатываю комок в горле. — Он был настолько разозлен из-за этого известия. Он восхищался моим отцом. Мой отец был его наставником. Он привел его в дом, взял его под свое крыло. Он свел его с нужными людьми. Когда это произошло, Тони был в Вашингтоне, занимался каким-то делом. Он был так зол, так обижен. Когда вернулся, он плакал в течение нескольких часов со мной. Мы... плакали вместе. — Я кусаю свои губы, надеясь, что это будет достаточно больно, чтобы избавить меня от нежелательных слез. — Он любил папу. Может быть, даже больше, чем я, — смеюсь я.

— Я уверена, что так и было. Твой отец был очень любящим и привлекательным мужчиной. Твоя мама… Я помню, что она была по уши влюблена в него. Их брак... Я никогда бы не призналась им в этом, но я завидовала. Хотела бы, чтобы мы с мистером Молина были так же близки, как твои родители, но он так много работал, а потом... его не стало.

Она через силу улыбается, будто эта простая мысль не причиняет ей боль, но я знаю, что это не так. Я знаю, потому что я тоже потеряла своего мужа, а ведь я даже не провела с ним достаточно времени, чтобы создать семью или прожить годы после заключения брака.

Интересно, каким был бы наш первый ребенок. Тони хотел мальчика, а я ужасно хотела девочку. Чтобы была маленькой копией меня. Не знаю почему. Полагаю, видеть розовые одежки и румяные щечки было более трогательным для меня.

А теперь... ну, я бы никогда не стала растить ребенка в такой обстановке. Нет, если только я не смогу уйти. Но даже в этом случае я больше ни от кого не хочу иметь ребенка. Тони был именно тем мужчиной, которого я представляла отцом моих детей. Он прекрасно ладил с детьми — просто замечательно. Мне не терпелось посмотреть, как он будет заботиться о наших детях.

Гнев ослепляет меня, и я встаю, стягиваю футболку и иду к океану.

— Пойду к воде, — говорю я миссис Молина, не глядя на нее.

Чувствую, как она смотрит на меня, но сейчас я должна помнить, что, несмотря на то, что она милая, она все же мать Драко. Она связана с ним, и я не сомневаюсь, если он спросит, она расскажет ему все, о чем я говорила.

Ее сын приказал убить моего мужа. У него до сих пор мое обручальное кольцо. Моя ненависть к нему сильнее, чем ее любовь. У меня на это личные причины.

Я не могу быть слишком откровенной. Она донесет на меня мгновенно.

Я должна сохранять дистанцию.

Чувствую ее взгляд на себе, когда холодная синяя вода стекает по моим босым ногам. Смотрю вниз на свои неопрятные ногти на ногах. В комнате у меня есть все, что нужно женщине. Лак для ногтей, жидкость для снятия лака, прокладки, тампоны, много шелковых тканей и полный шкаф одежды.

Интересно, это Франческа устроила все там или Драко такой чокнутый садист, что держит комнату с нужными вещами для таких же, как я?

Не могу думать об этом. Когда думаю о том, какой послушной я должна быть, чтобы он позволил мне поплавать или позаботиться о себе, меня начинает тошнить. Гнев плотным клубком скручивается у меня в животе.

Я дала волю всем своим эмоциям.

Я даже не могу больше плакать. Я не плачу по ночам, хотя мне хочется.

Как будто из меня выкачали все эмоции. Я даже себя больше не понимаю. Какого черта я делаю? Почему не пытаюсь сбежать? Почему еще не трахаю босса, чтобы выбраться из этого места?

Рациональная часть меня говорит мне быть мудрой, использовать свое тело, если это поможет сбежать, но... я боюсь. Я не могу.

Потому что, когда думаю о сексе с кем-то другим, я думаю о Тони и о том, что он чувствовал бы себя преданным, если бы был еще жив.

Я думаю о том, как должна почитать его, держаться подальше от человека, который его убил.

Я знаю, что он наблюдает... и ему это не нравится.

Но Тони не понимает. Я должна сделать все, что угодно, для того, чтобы выбраться отсюда и по-настоящему оплакать его потерю. Я не могу притворяться, что не хочу этого.

— Знаешь, Драко тоже был очень близок с твоим отцом. — Миссис Молина появляется рядом со мной, и мое сердце испуганно сжимается в груди

— О, Боже мой! — торопливо восклицаю я.

Она смеется, невинно поднимая руки вверх.

— Я не хотела тебя напугать. Прости!

Я пренебрежительно машу рукой и смеюсь.

— Все нормально. Я не слышала, как вы подошли. Я очень нервничаю в последнее время.

— Думаю, я могу понять это. Находиться в таком месте и не знать, что будет дальше…

— Ага. — Я заправляю выбившуюся прядь волос за ухо. — Насколько близко Драко знал моего отца?

— Ах, ну, каждое лето он приезжал с нами в США. Его отец хотел, чтобы он узнал кое-что о бизнесе. Он хотел, чтобы Драко следовал по его стопам. Я была против этого, но этот упрямый человек никогда не слушал меня. — Она смотрит в сторону океана. — Вы с ним встречались однажды. Ему было шестнадцать, а тебе, должно быть, около десяти лет. Вы были юны. Мы были на полигоне, ты делала домашнее задание, в то время как твой отец и мой муж практиковались в меткости. Я была там, но мы приехали поздно. Я помню это так хорошо, потому что впервые увидела, как мой сын пристально смотрит на девушку. Он наблюдал за тобой, как ястреб. Ты была в наушниках, которые блокировали шум вокруг и, пока ты писала, он наблюдал за тобой время от времени. Он постоянно говорил, что хочет присоединиться к мужчинам, но я знала, что он просто хотел поближе посмотреть на тебя. — Она улыбается, как будто гордится тем, что он сделал. — Когда твой отец уговорил меня отпустить его на полигон, ты уронила карандаш, когда пыталась что-то стереть. Он прокатился рядом с его ногой, и Драко поднял его. Было так мило наблюдать. Он передал его тебе, не сказав ни слова. Он продолжал глазеть на тебя, но ты так и не обращала на него внимания. Ты была маленькой, до флирта тебе не было никакого дела. — Она хихикает. — Тогда он был... хорошим. В чем-то невинный. Я не хотела, чтобы он изменился. Тогда он был еще мой юный, любящий Драко.