Дискрет (СИ) - Тулина Светлана. Страница 3

Только вот почему-то заниматься им не разрешают. Когда впервые попробовал, давно еще, девчонки-расчетчицы перестали хихикать и начали вопить и звать капитана. А тот меня выгнал из рубки и запретил это делать. И Док потом сказал, что нельзя. Я спросил, почему раньше было можно и даже нужно, а теперь нельзя. А он ответил, что все люди разные, и здешних мои забавы раздражают. Что если мне так уж хочется — я внизу могу, там есть специальное место для подобных игрушек. Я попробовал разок, но не стал больше — там не интересно. В рубке ведь совсем другое дело…

Иду по коридору. Чем ближе к рубке — тем холоднее. В рубке вообще очень холодно. Ну и ладно, я ведь не собираюсь там задерживаться.

Капитан куда вежливее бригадира Майка — он застыл у потолка и проходу не мешает. Здороваюсь и, так и не дождавшись ответа, прохожу к коммуникатору. Но на капитана я не в обиде — он все-таки капитан. В креслах пусто — оба пилота у кофейного автомата, вечно они там толкутся. Набираю свой код для ежедневного отчета. Код принят, сигнал становится синим. Докладываю обстановку — все нормально, никаких нарушений. Двести девяносто восемь камер, фильтры стандартные, заменены успешно. Одна камера — фильтр заменен на усиленный в связи с возрастанием нагрузки. Еще одна камера — резервная, фильтр законсервирован в начале полета, консервация подтверждена. Уборка на уровне, ни внизу, ни в рубке сегодня я не заметил ничего неподобающего. Правда, лифт по-прежнему не починили, но этого я не докладываю — не мое дело. Кэт опять пропустила вахту. Вот об этом — докладываю.

Это, наверное, не совсем хорошо с моей стороны. Ей наверняка влетит. Но сама виновата. Если бы она меня заранее предупредила и попросила ее подменить, я никому бы ничего не сказал. Первый раз, что ли? Мне не трудно. Но она не стала предупреждать и просить, просто не вышла — и все. Словно так и надо. А, значит, сама виновата. Поделом. А мне премиальные будут. Точно будут, уже четыре вахты за нее отработал.

Завершаю доклад и нажимаю отсыл. Огонечек меняет цвет. Вообще-то, это не моя работа, но я очень люблю смотреть, как они меняют цвет. И, потом, мне совсем нетрудно. На соседней консоли мигает желтым, далекий голос бубнит устало:

— …«Шхера», ответьте, ответьте, «Шхера»… есть кто живой, ответьте… вы отклонились от курса, ответьте, «Шхера»…

Он давно там бубнит, но это не имеет ко мне никакого отношения. Я сделал свою работу на сегодня и могу быть свободен. Могу сесть в кресло прямо тут и слегка позабавиться. Что-то мне подсказывает, что сегодня капитан возражать не будет. Он вообще очень молчаливый последнее время, да и девчонок, которые могли бы завопить, в рубке нет. Вообще никого нет, кроме нас с капитаном и пилотов у кофеварки. Но они и раньше не возражали, смеялись только и пальцем показывали. Может, действительно доставить себе удовольствие, пока есть время?..

Ежусь и судорожно зеваю.

Нет. Слишком тут холодно. Да и устал я — все-таки за двоих работал.

Покидаю рубку, вежливо кивнув капитану на прощанье. Он не отвечает, но я не в обиде. Во-первых, он все-таки капитан. А, во вторых, очень трудно кивать, когда голова так сильно свернута в сторону, что из разорванной шеи торчит позвоночник.

Прохожу по коридору до своего отсека. Снова приходится протискиваться мимо бригадира Майка — и что он так ко мне привязался? Снова зеваю — резко, даже челюсти больно. Еще какое-то время приходится потратить на шлюз, а потом сразу — спать…

— Не плачь.

— Как же не плачь, как же не плачь!.. Что же теперь будет-то?! Ой, мамочки-и-и-и!

— Все будет хорошо.

— Ага, хорошо, как же… когда они все… Когда мы все… ой, и зачем я только согласилась!..

— Может, я ошибся. И все вовсе не так плохо.

— Как же, ошибся! А почему нас тогда не освободили до сих пор? Нету их никого, нету! Ой, мамочки… только мы и этот идиот. И бандиты эти, ой, страшно-то как, мамочки…

— Он не идиот. А они — не бандиты. В колонисты особо агрессивных не загоняют, кому нужны проблемы? Только за мелкие правонарушения. Дорогу не там перешел, хулиганство, налоги опять же… Так что ты не бойся.

— Капитан такой вежливый… был… и девочки… а теперь… и Майк… ой, ну почему-у-у?! Нет, ты вот скажи, есть справедливость, а? Почему их больше нет, а этому идиоту хоть бы что!

— Так радуйся. Если бы и он не выжил — кто бы нам фильтры менял?

Иду по коридору. Просто так иду. Не на вахту. Нравится просто. Я потому сегодня пораньше и вышел.

Здесь коридоры хорошие, длинные. Интересно ходить. В патруле нет коридоров, только кабина. Там все встроено и ходить некуда. А мне нравится ходить, особенно при отключенной гравитации, шлепая липучками. Опять погулял по потолку в смотровой. Механик меня не видел, я его далеко обошел. Они больше не перемещаются, никаких неожиданностей, раз запомнил, где кто — и все. Это очень удобно, когда никаких неожиданностей. Только вот бригадир Майк… и надо же ему все время лезть в скафандре в самое узкое место у моей капсулы? Там и так-то не развернуться…

В коридорах много новых заплат, раньше их не было. Они неправильных форм. Иногда это красиво. Иногда нет. Но все равно интересно. Раньше в коридорах не интересно было — никаких тебе заплат, зато на каждом шагу попадались эти, которые себя нормальными считают. А теперь — красота.

Смотрю на таймер и сворачиваю вниз. Если не торопиться — приду как раз к началу вахты.

— Я не хочу умирать…

— Если все получится, то никто больше не умрет.

— Что получится, что?! Осталось меньше суток! Мы должны были начать торможение еще вчера! А завтра будет поздно, мы разобьемся!

— Значит, сегодня.

— Что сегодня, придурок?! Даже если этот лысый урод нас выпустит, что мы сможем?! Пилоты погибли! Корабль неуправляем! Я не пилот, если тебе еще не ясно?! Может, ты у нас пилот?!

— Я был пилотом. Правда, давно. И на другой модели. Но это шанс.

— Что же ты молчал, скотина, пока я тут с ума сходила?! Надо его уговорить, надо обязательно его уговорить! Ты уже придумал — как?!

— Да. Только не кричи. Ты его нервируешь.

Спускаюсь, не торопясь. Покачиваю головой под музыку и улыбаюсь. Я сегодня решил проблему. Это — не моя работа, но приятно. Вот как вчера, когда я придумал с двойным фильтром. Ведь если в камере вдвое возросла нагрузка на фильтр — логично заменить его двойным. Это красиво. Как синий огонек. Раньше я такого не делал, но вчера мне понравилось. И вот сегодня я тоже придумал. Не люблю, когда мне создают проблемы. Но не обслуживать проблемную камеру тоже нельзя. Значит, снова выслушивать их глупости. Снова нервничать.

Не хочу.

И я нашел выход!

Просто взял у капитана клипсу аудиоплеера.

Я честно его спросил сначала, можно или нет, но он не стал возражать.

— А я знаю, почему он выжил.

— Ну и почему?

— Он в аварийной капсуле ночует. Она на отшибе и полностью автономна. Я все думал, почему никто ими не воспользовался? Ведь разгерметизация не могла быть мгновенной. А теперь понятно…

— Что тебе понятно?

— Даже если и были такие — они к первой капсуле бросились. А там наш придурок. Запершийся изнутри. Он всегда запирался, после той шуточки Сандерса.

— Дурак твой Сандерс, и шутки у него дурацкие.

— Это уж точно.

— Мы обречены, да?

— Хорошо, что здесь койки жесткие. В компенсаторную мы бы точно вдвоем не влезли…

— Ты бы все равно не смог! Там двое — и то с трудом справлялись, а ты уже давно не пилот, ты вообще никто! У нас все равно не было шансов! Не было, слышишь?! Ну что ты молчишь?!.

Сегодня хороший день.

Иду по коридору и улыбаюсь. Плеер — это очень хорошо. Хорошо, что я так хорошо придумал. И пусть говорят себе все, что хотят. Я не слушаю больше. Все авно они говорят сплошные глупости. Как та, например, что я узкий. Это ведь не правда. Узкий, когда основная функция одна. А у меня и вторая есть. Только разрешают редко.