Дискрет (СИ) - Тулина Светлана. Страница 32
Может быть, мне так кажется оттого, что Баронет меня совсем не боится. Хотя и знает, кто я такая. Родители тоже не боятся, но каждый раз сильно расстраиваются, если случайно вдруг видят что, и всё ещё продолжают надеяться, что это возрастное и скоро пройдёт. Остальные же, когда узнают, сразу же пугаются страшно, я так нескольких лучших друзей потеряла, давно, в школе ещё. Хорошо, вовремя сообразила захотеть, чтобы они всё забыли. А то было бы проблем. Теперь же предпочитаю не рисковать и казаться друзьям просто немножечко сумасшедшей — пусть лучше считают, что у меня в башке тараканы, и все мои закидоны на них списывают. Они хорошие ребята, не хочется их расстраивать, а потом ещё и память править. Да и лень, если честно. Изобразить лёгкую придурь куда проще.
Чайник издает тонкий свист и щёлкает, выключаясь. Наливаю кипяток в свою любимую кружку — литровую, чтобы десять раз не бегать. Выбираю три пакетика из разных коробок — с лавандой, мелиссой и просто зелёный классический, завариваю все три вместе. Добавляю три столовых ложки тёртой с сахаром облепихи, старательно размешиваю. Три — хорошее число, правильное. Не то что два. Или, тем более — две. У меня вообще нет ничего парного. Кроме обуви. Но тут уж ничего не поделаешь, отращивать третью ногу влом, а влом — причина уважительная. Ставлю чашку на поднос, где уже уютно разместились тарелочки с булкой, мясом и сырными кубиками. Ну и майонез, конечно же — не мне бояться лишних калорий, я не потолстею до тех пор, пока сама этого не захочу.
Удобно быть богом!
Я могла бы, конечно, сделать всё это силой мысли, но если честно — руками намного проще. И вкуснее получается. У намагиченной колбасы вкус совсем не тот, а чай и вообще отдает освежителем воздуха, и никакого от них удовольствия. Несу поднос на тумбочку рядом с диваном, осматриваюсь придирчиво. Терпеть не могу вскакивать за чем-то забытым, когда уже уютно устроилась «на почитать». Но вроде бы всё на месте, в пределах дотягиваемости — плед на спинке дивана, если вдруг станет прохладно, подушка под боком, телефон рядом с подносом, книжка чуть выглядывает из-под дивана. Ну вот и отлично…
Снова ложусь на диван, но на этот раз обстоятельно, даже кеды снимаю, долго возясь со шнуровкой. Вчерашняя надпись на двери, кстати, как раз про них была. И тоже мимо нот.
Вот же забавный! Гэта я носила один раз, в седьмом классе, когда играла мёртвую гейшу в самодеятельной постановке по японским страшилкам. Жутко неудобные деревянные тапочки, да ещё и щёлкают при каждом шаге, словно кастаньеты. И нету у меня сиреневых кед, что за пошлость! Только чёрные. Высокие, на шнуровке. Испещрённые узором из черепов и берцовых костей нежного светло-лилового оттенка, счесть который сиреневым может разве что законченный дальтоник.
Я могла бы его вычислить, этого дальтоника-рифмоплёта. Легко. Как выражается один мой приятель-программер — «как два файла сгигабайтить». Не пришлось бы даже особо напрягаться и тратить лишние силы — вполне бы хватило того хихи, на которое меня пробирает каждый раз при виде его скверных стихов и испачканной двери. Наоборот — каждый раз мне приходится прикладывать довольно значительные усилия, чтобы не выпустить импульс-другой куда не надо, закрыться наглухо и не вычислить его. Случайно. Просто от переизбытка сил.
Нет уж.
Хватит с меня башен.
Башни, да… Хорошая такая оплеуха по новорождённому божественному самомнению — даже боги не всесильны. Нельзя отменить того, что сделал сам. Нельзя отмотать назад и переиграть по-новой. Не помню точно, о чём я тогда думала, но вряд ли собиралась всерьёз, не такая же я была малолетняя дрянь, в самом-то деле? Просто случайность, не подумала, не предусмотрела, а когда поняла — было уже поздно. Просто разозлилась не вовремя, тогда я ещё умела злиться и не знала о пользе сдобных булочек для малолетнего бога. Цепочка нелепых случайностей — если бы мой отец не увлекался авиамоделями, если бы я знала заранее, если бы была постарше и поумнее или просто в тот день посмотрела другое кино, если бы не смотрела кино, а читала книжку, где всё закончилось хорошо и жили они долго и счастливо, если бы мне не дарили тех кубиков, если бы, если бы…
Если бы я не была богом.
Глупо.
Месть — вообще глупая штука, даже Монте-Кристо это в конце концов понял и отказался. Я просто тогда была маленькой и не сказать чтобы очень умной, и ещё ничего толком про себя не знала. А ручонки чесались. Сейчас же я вполне взрослая и состоявшаяся, как тот бизнесмен из анекдота, и могу себе позволить радиоуправляемый вертолёт. То есть, не вертолёт, конечно, нафига он мне, терпеть не могу вертолёты и вообще всё летающее, самолеты особенно. Летать должны только ведьмы — в ночном небе при полной луне, — и космические корабли — бороздя безбрежные просторы вселенной. И обязательно — в книжках. Нафига мне в реальности управдомша на метле? Нет уж! Только в книжках, и нигде более! Глупых, добрых и совершенно нереальных книжках, читать которые я, как успешная и состоявшаяся женщина, вполне могу себе позволить. Женские романы тоже можно, но скучновато. Страстный падишах, готовый ради твоих прекрасных глаз развестись со своим прежним гаремом, или сходящий с ума от любви к твоим недостаткам олигарх, готовый бросить жену, любовницу, бойфренда, четверых детей, фирму, политику и карьеру ради прогулки с тобой на Багамы? Скука. Ни капельки не весело, да к тому же ни грана фантастики. Стоит мне захотеть — эти шахи с олигархами будут драться за место под моим балконом и право сегодня спеть мне серенаду. И придётся поливать их водой, как мартовских кошек. А мне оно надо? Нет уж, нафига мне не сдалось столь сомнительное удовольствие. Потому и читать о таком скучно. Лучше про полтергейсты, аномальные зоны, гиперпространственные корабли и разнообразные инопланетянские заморочки. У них там такая гендерная психология, при шестнадцати-то полах, что мозги в трубочку сворачиваются, вот уже где проблем! И нашим доблестным космолётчикам с этими проблемами разбираться, не роняя честь Земной Конфедерации. Красота. И, главное, все эти проблемы не имеют — и никогда не будут иметь! — ни малейшего отношения ко мне. Я в этом твердо уверена, а, значит, так оно и будет. Разве не чудно?
В дверь звонят — длинно и нудно. Но я не собираюсь вставать — знаю, что это опять управдомша. Всё ещё надеется уговорить меня поставить камеру. Нет бы вспомнить про оставленный дома включённым утюг! Звонки обрываются, как обрезанные. Вот и чудненько.
У меня есть электронная читалка, но дома я предпочитаю читать бумажные книги. От них удовольствия на порядок больше — ни с чем не сравнимый потрясающий запах кожи, бумаги и клея, шероховатость уголков, гладкость тиснения, шорох переворачиваемых страниц… Обожаю! Удобно подминаю подушку под грудь, пристраиваю увесистый томик в полунаклонном положении, с опорой на диванный валик. Открываю заложенную страницу. Сегодня меня ждёт встреча не с благородным космическим торговцем, а с добрым и правильным вампиром, желавшим сделать всех людей счастливыми. Вполне себе наш современник и даже столичный житель. Там и других героев много, он вроде как даже не самый главный для автора — но он мне нравится более прочих. А значит, для меня эта книга не про тяжёлую судьбу светлого дозорного мага в современном двуцветном обществе, а про вампира, не пожелавшего становиться сволочью. Ну и ещё про оборотня, сговорившегося с врачом из детского хосписа, но про них там вообще лишь один абзац… Что ж, иногда и один абзац — тоже неплохо.
Я умею читать быстро, но не люблю. Тем более, когда читаю второй раз. Или третий. Люблю перечитывать понравившееся, смаковать каждую прочитанную строчку, иногда подолгу задумываясь о своём. Вот как про того оборотня, например. Он покусал умиравших детей. И они выжили, и стали оборотнями — а врач, слабенький светлый маг, получил разрешение спасти ещё нескольких, во имя восстановления нарушенного равновесия. Вроде бы мелочь. Но для меня эта мелочь сделала книгу, заставила перечитывать снова и снова. Хороших людей больше, я знаю, да — но как же приятно лишний раз убедиться, что не только я знаю это! И не важно, по какую они сторону терминатора, эти люди — они всегда найдут возможность договориться, пока начальственные сволочи дерутся насмерть за сферы влияния или кормовую базу. Потому что они, эти самые простые хорошие люди и нелюди, понимают, что спасённые дети важнее — и не так уж при этом важно, на тёмной или светлой стороне улицы они потом будут жить, эти спасённые, главное, что они будут жить.