Дар. Золото. Часть 3 (СИ) - Хмелевская Ольга. Страница 24

- Мы оба на своем месте, Ханна… Но. Если этот Договор и существует, один его все-таки нарушил.

Они замолчали, продолжая неспешно идти по извилистой дорожке старого парка.

- Один нарушил… - Кальд, казалось, забыл о собеседнице, смотрел под ноги и говорил сам с собой. - Дракон… Оборотень… Маг… Лекарь… Свободные, равные. И вместе.

Он остановился:

- Ханна, кто эти четверо?

Жрица поежилась, как от ледяного ветра, ответила не сразу:

- Эта дорога мне закрыта.

- А кому она… может быть открыта?

Женщина прикрыла морщинистыми веками глаза.

- Возможно, шаманы знают.

- Кто-о?

- Шакары. Что тебя удивляет? Не будь они ясновидцами, их народ исчез бы давным-давно. Зачем тебе?

Верховный Кунг Северных Островов в задумчивости вытащил меч на пару вершков и, вдруг, с силой загнал в ножны.

- Ты права, Ханна. Мы не будет наступать на старые грабли.

Он порывисто развернулся и зашагал обратно. Туда где в порту бревенчатого города Хас, где даже узенькие улочки и переулки были выстелены досками, ждали Верховного Кунга обитые китовой шкурой ледовые шхеры.

Не попрощался даже. Женщина вздохнула.

- Госпожа не рассказывать ему то, что видеть сама? - раздался позади нее дребезжащий простуженным хрипом старческий голосок. Жрица обернулась и улыбнулась старушке, достигавшей ей едва ли до пояса, и так же как она укутанной в шубу.

- Не мне вмешиваться в небесный замысел, Миа, я всего лишь ветер… Корабль ведет тот, кто ловит его в паруса.

2

Очнулся я на кровати.

Голова гудела, взгляд плавал, никак не хотел ни на чем фокусироваться, горло давил сушняк, и чувствовал я себя так, будто меня долго и упорно пинали.

Но за железной заслонкой, жарко горел камин, под боком свернувшись калачиком сопел Пончик, под другим боком спал Ирби, а трое моих друзей дрыхли, сидя на небольшой тахте. Старик Слим похрапывал в просторном кресле у камина, не выпуская из рук клюшку даже во сне.

В окно заглядывала ночь. А может быть вечер. Если мне не почудилось, то встреча с фантомным прадедушкой состоялась ещё утром. Это ж сколько я провалялся?

Несмотря на дикую жажду, природа звала. Даже настойчиво требовала найти укромное, хорошо проветриваемое местечко и справить, так сказать, естественные потребности. Как я знал, уборная находилась неподалеку, возле библиотеки, потому, стараясь никого не будить, сполз с кровати и поковылял в выбранном направлении. На обратном пути, когда мне значительно полегчало, и за мной закрылась дверь спецапартаментов, я нос к носу столкнулся с Машкой. Кошак, подпирая стенку и скрестив руки на груди, ждал. Я махнул рукой, мол не занято, но он, не меняя положения, высказался:

- Тишан, давай договоримся. Ты никуда не ходишь сам. Лады?

Моментально захотелось упомянуть бордели, но с Машки станется даже обрадоваться такому предложению, поэтому решил не язвить.

- Что, настолько все неоднозначно?

- Похоже, - нехотя признал оборотень, - суета какая-то в замке. Не нравится она мне. Ну, а ты?

- … в смысле «я»?

- Ничего не ощущаешь?

- А должен?

Из «моей» комнаты выглянула голова Ирби, повертелась по сторонам, увидела нас и фальцетом заверещала:

- Быстрее! Слим умирает!

Это как это? Стойте, стойте, что значит умирает?! А кто мне обещал всё рассказать? Не, мы так не договаривались!

Со всей возможной прытью я и оборотень рванули в комнату.

Саня стоял возле старика и обеспокоенно держал его запястье. Алабар нелепо таращил глаза, видимо только проснулся, а Слим с искренним негодованием отчитывал лекаря, пытаясь вырвать руку:

- Ты мне еще клизму поставь! Век буду благодарен. Уйди по-хорошему.

- Вы не дышали только что!

- Да мало ли что я не делал?! А! Гномёныш! - увидел меня старик. - Оклемался? Тащись сюда, буду сказки на ночь рассказывать. Да отойди ты уже, костоправ, не до тебя!

Саня спорить не стал, но уселся рядом с Алабаром, всем своим видом показывая, что он тут, он никуда не ушел и будет поблизости на всякий случай. Машка по аларски приземлился на мое одеяло, меня же отчего-то шатнуло, и пришлось лечь, подоткнув подушку под голову. Короче, приготовились слушать «сказки».

- Значит так, гноменыш. Тот хмырь, которому я принес клятву, прадед твой, был последним мужиком в роду. Не надо зубы щерить, Машал! До него тебе, как до Лирии пешком. Мощный был товарищ. Так вот, он какой-то прямой потомок этого вашего Танота Россы. Гномьего мага. Кстати, магов у вас было не так много, как всем казалось. Просто жили они долго. Как эльфы.

- А как его звали?

- А сколько жили?

Мы с кошаком спросили одновременно и переглянулись.

Старик крепко стукнул клюкой об пол.

- Будете перебивать, издохну прямо здесь!

Сзади хихикнул Ирби, и тут же спрятался за отцовскую спину. Видимо, получал клюшкой постоянно.

- Звали твоего прадеда Джар. Танька родила ему Жанку, а эта выросла и принесла Тилли. Девки, - скривился Слим. - Жанкиного Грегора, деда твоего, зарезали прямо днем, на мосту в Россах. Надо сказать, сам дурак, зачем потащился в эту клоаку? Там всё их семейство знали как облупленных. Вессалькие маги-люди в то время как с цепи сорвались: власть почуяли. Рыскали по стране, как демоновы гончие в поисках следа. Гнома очень легко отличить от человека: зрачки у всех ваших мужчин фиолетовые. И хоть одевай очки, хоть не одевай, кто-нибудь все-равно увидит. За донос платили золотом, так что доносчиков хватало. Ну, а для Тилли, матери твоей, парня, выходит, уже не нашлось. Гнома, в смысле. В общем, на Грегори династия закончилась. И если бы не подсчеты Танота, твой прадед не стал бы искать хозяина этого замка и помер спокойно. Но его персональному шилу в заднице не сиделось, он каким-то диким способом нашел Хараса, а тот посоветовал дождаться потомка. Мало ли, может где-нибудь в Аларе или даже Ульгаре кто-нибудь из гномов выжил. Ну, а каким способом он тебя дожидался, ты видел.

Слим замолчал. И молчал довольно долго.

- Ладно. Задавай вопросы, гномёныш. А то у меня мысли путаются, - было видно, что он даже от такого короткого монолога устал. Я заерзал, устраиваясь поудобнее: это ж мое любимое занятие вопросы задавать. Но старик тут же предупредил. - Только по делу! Знаю я вас, бестолочей: всякая ерунда вас интересует.

- Почему он меня темным назвал? И вообще, зрачки у меня черные.

Слим удивленно вскинул брови.

- Так ты ж темный! Гномьи маги белые. В смысле альбиносы. Наверно, это тебя и спасает.

- А какие белые? Как Алабар?

Все повернулись к дракону, и парень заерзал не хуже меня.

- Да. И глаза серые. Я сначала на него подумал, что это он гном. Но уж больно здоровый.

Алабар, естественно, открыл рот с намерением задать вопрос, но я его опередил. Потому что его вопрос вертелся у меня на языке:

- А что там за сюрприз…м… мои предки оставили в гнезде?

- В гнездах. Во всех. Они же не знали, в каком именно окажется последнее яйцо. Что конкретно эти умники сделали, не скажу, сам не понял. Но дракончик, который появится там, будет изменённым. Он не сможет уснуть и стать камнем. Но останется долгоживущим, как я понял. Ну, и внешне будет отличаться от остальной стаи. Как-то так.

- Зачем? - отрывисто спросил Алабар. Он, наверно, и сам не заметил, как из ноздрей, словно пар на морозе, клубясь в такт его дыханию, пошел еле заметный серый дымок. Зрелище любопытное, но несколько… угрожающее, да.

Слим прищурил один глаз и тоном воспитателя, вырастившего не одно поколение особо опасных преступников, сказал:

- А ты не пыхти! Родился и радуйся. Подумаешь, ворона белая! Скажи спасибо, что не желтая, и не пушистая, - старик заплямкал губами и, осмотрев дракона с головы до ног, захихикал. - А было бы красиво!

Алабар с каменным лицом начал подниматься с тахты.

- Сядь! Гонор он мне тут показывает. Может напомнить, что именно ваше крылатое стадо целую расу под нож пустило? Эта раса вас, между прочим, спасла, а вы десять раз нарушили клятву. Десять! Раз!