Хранитель пограничной крепости (СИ) - Голотвина Ольга. Страница 41

– Отсидимся в охотничьем домике. Вон он какой – осаду может выдержать! А утром телохранители подоспеют.

«Храбрость и глупость часто ходят в одной упряжке», – вспомнилась придворному старая пословица.

– А старого хрыча, если он опозорится, – продолжал король с недобрым блеском в глазах, – я попросту за дверь вышвырну, пусть его съедят. Так что можешь не опасаться ни за себя, ни за меня.

– Я говорю не о страхе, – улыбнулся Аудан. – Мне почему-то кажется, что моя смерть по лесу в стае не бегает и клыками не сверкает!

И он был прав. Его смерть не бегала в стае по лесу и не скалила клыки. Его смерть стояла в нескольких шагах от костра, прильнув к шершавому древесному стволу. Языки пламени не могли добросить туда свои слабеющие отсветы, а лунное сияние, просачиваясь меж ветвей, лишь надежнее укрывало невысокую человеческую фигуру, превращая ее в причудливой формы лесную корягу.

Услышав слова Аудана, Шайса усмехнулся. Он-то знал точно, что Правой Руке короля Силурана не суждено дожить до рассвета.

– Я говорил не о страхе, – повторил Аудан, – а о достоинстве. Пристало ли королю связываться с подозрительным старикашкой, который в лучшем случае шарлатан и проходимец, а в худшем – Ночной Маг?

– В худшем? Почему – в худшем? Ведь если он не врет... ты понимаешь, какое оружие он дает мне в руки?

– Грязное и недостойное оружие, способное подвести в любой миг. Ночные чары – от Хозяйки Зла! Пусть мой король вспомнит пословицу: «Серая Старуха честно не платит». Неужели я должен напоминать это потомку Истинного Мага?

– Я потомок изгнанников! – заорал король. – Ты не знаешь, что это такое – мечтать о земле, откуда пришли твои предки! Твои корни здесь, в Силуране! А я... какие только кары не призывал я на Великий Грайан! Чуму, ураганы, землетрясения... Бездну молил разверзнуться! А теперь могу не во сне, а наяву бросить на своих врагов Подгорных Тварей! Тебе не понять этого, Сын Рода!

– Не понять, – охотно согласился Аудан. – Я, хвала Безликим, всего лишь Сын Рода. Не надо думать о том, что обо мне летописцы напишут... что обо мне века спустя люди говорить будут...

Что ответил бы рассвирепевший король – осталось неизвестным. В глубине ночного леса раздался хруст ветвей – и вой, похожий на волчий. Но это сходство не обмануло двух опытных охотников.

Мужчины вскочили на ноги, подхватив из травы мечи.

Из окружавших поляну лунных полотнищ и смутных теней вывалилось существо, еще недавно бывшее человеком. На подгибающихся ногах беглец доковылял до костра и рухнул, теряя последние силы. Он не сказал ни слова, лишь лежал и глядел в огонь. Что видел в это миг затравленный безумец? Спасение, жизнь? Или пламя Бездны?..

Двое мужчин у костра – и третий, скрытый в древесной тени, – не смотрели на беднягу. Они не сводили глаз с длинных серых фигур, вынырнувших, подобно щукам, из лунного потока.

Людоеды замерли на краю поляны, безмолвные и неподвижные. Тени скользили по голым телам, которые издали казались мокрыми.

И король, и вельможа почувствовали, как хрупка преграда, удерживающая Подгорных Тварей. Еще миг – и ринутся на поляну, и не остановить их будет ни мечом, ни огнем.

Король испытал не столько страх – он был храбр, к тому же ему было куда отступать, – сколько отвращение. Существа, что выбрели на поляну из кошмарного сна, были настолько чужды всему человеческому, что Нуртор содрогнулся и впервые усомнился в своих великих планах.

И тут в дверях охотничьего домика появился человек в черном плаще. Держался он прямо и свободно и сейчас не выглядел стариком. Лица его не видно было под черным капюшоном, но тот, кто сумел бы взглянуть ему глаза, понял бы, что Айрунги остро наслаждается каждым мгновением этого действа.

Ступая уверенно и легко, чародей стал спускаться по каменной лестнице. Перед собой он поднял, как скипетр, тонкий посох, навершие которого было украшено сиреневым стеклянным шаром размером с яблоко.

Не дрогнув, без тени страха приблизился он почти вплотную к застывшей стае.

– Убирайтесь прочь! – вознесся над поляной повелительный голос.

Людоеды не шелохнулись. Чародей тоже замер. Страшное молчание затягивалось, как петля на шее. Король почувствовал, как вспотела ладонь, стиснувшая рукоять меча. Глаз луны пристально и жутко глядел из облака на землю.

– Прочь! – упали слова, как удары бича. – Идите к Вратам и не оглядывайтесь! Не смейте останавливаться, пока не вернетесь к себе в болото!

Беззвучно и плавно повернувшись, Подгорные Людоеды заскользили меж деревьев. Лунная река смыла их.

Люди перевели дух. Король почувствовал, что ноги его не слушаются. Стараясь скрыть слабость, он заставил себя сделать несколько шагов к костру и встал над лежащим у огня человеком. Тот вздрогнул, но не поднял головы, хотя сапоги Нуртора остановились у самого его лица.

– Много знаешь, – озабоченно бормотнул Нуртор и коротким движением всадил клинок в спину беглецу. По телу, распростертому на траве, прошла тягучая судорога. Айрунги и Аудан одновременно шагнули вперед, чтобы остановить короля, но поняли, что уже поздно, и замерли, враждебно меряя друг друга взглядами.

Нуртор воткнул клинок в землю, чтобы стереть кровь.

– Ты не разочаровал меня, маг. Вернемся в дом. Нам есть что обсудить за кувшином вина.

Айрунги кивнул и начал подниматься по ступенькам. Он вспомнил о своем «преклонном возрасте» и шел медленно, тяжело опираясь на волшебный жезл, как на обычный посох. Убийство, совершенное королем, отравило его радость.

Король тоже двинулся к лестнице, бросив через плечо.

– Погаси костер!

Аудан, полный невеселых мыслей, принялся затаптывать догорающие угли. Все увиденное укрепило его решение – любой ценой остановить Нуртора!

Но благородный силуранец уже не был хозяином своей жизни. За спиной его возникла тень с длинными, как у Подгорного Людоеда, руками. Эти страшные руки метнулись вперед, стиснули виски и затылок жертвы. Аудан не успел ни вскрикнуть, ни защититься. Одно сильное, резкое движение – и шея придворного была сломана.

Отяжелевшая груда костей и мышц, несколько мгновений назад бывшая самым блестящим из силуранских вельмож, осела на черно-багровое кострище, а убийца уже скрылся в чаще, двигаясь ловко и тихо, не хуже Подгорного Людоеда.

Шайса был охвачен кровожадной радостью, которая вспыхивала в нем всякий раз, когда под его руками чья-то жизнь уходила из тела. Опытный убийца знал много способов отправить душу в Бездну при помощи самого разного оружия и даже безобиднейших предметов. Но больше всего любил он чувствовать, как под пальцами – кожа в кожу – человек перестает быть человеком.

Затем радость улеглась, уступив место спокойной гордости мастера, хорошо сделавшего свое дело. Интересно, видел ли это хозяин в своем зеркале? Наверное, видел. Знает уже, что Правая Рука короля Силурана больше не помешает осуществлению мудрых планов мага Джилинера.

Шайса мрачно ухмыльнулся. Так и надо! Так и будет! Много душ еще примет Бездна, пока люди не узнают своего истинного владыку. В грозном величии поднимется он над миром, имя ему будет – Холодный Блеск!..

* * *

На вершине скалы отворилась дверь охотничьего домика. Над поляной, ставшей местом двух убийств и черного колдовства, пронесся веселый и нетерпеливый крик Нуртора:

– Эй, дружище, что ты там застрял? Поднимайся к нам скорее!

Но Аудан Гибкий Лук из Рода Риавар впервые не смог выполнить приказ своего государя.

Глава 18

Орешек вскочил с постели до шестого темного звона. Спасибо Безликим, никто из слуг не притащился помогать Сыну Клана с облачением в рубаху, никто не сунулся натягивать ему сапоги. Не думали, что он в такую рань выползет из-под теплого одеяла. На будущее надо что‑то придумать, отвадить их раз и навсегда от спальни. Могут, в конце концов, у Сокола быть свои причуды?

На миг кольнула мысль: о каком будущем речь? Он здесь на день-другой! Но мысль тут же уплыла, он упустил ее, как из пальцев рыбу в ручей, подбежал к окну и распахнул ставни. Окно было узким, с железной решеткой, и выходило на восток. Внизу выступал край крыши маленького храма, виднелась выложенная камнем дорога, огибающая шаутей. За дорогой – ряд низких дощатых прилавков, над ними голые деревянные рамы... ага, рынок! В такую рань там было пусто, но Орешек представил себе натянутые на рамы полотнища, которые защищают от солнца и ветра заезжих торговцев, разложивших свои товары, и крестьян, пришедших в крепость, чтобы продать рыбу, овощи, дичь...