Космос во мне (СИ) - Арсе Доминика. Страница 2

— Все еще предпочитаешь механику? — Не унимается бармен.

Деду лет шестьдесят, на уме лишь выпивка, на языке бессмысленные бредни. И навязчивая идея продать нано — передатчик поза-позапрошлого поколения. В тот раз я почти купился на его уловки. Но Алиса выявила подвох в накрученных характеристиках. Кстати, Алиса — это мой единственный друг. Он же — искусственный интеллект и бортовой компьютер моего корабля, который я тоже зову Алисой.

— И тебе не хворать, Жерар, — ответил ему наконец. — Механика самая надежная штука в космосе. Вот бахнет имперский крейсер импульсом и полетят все твои нано

— системы.

— А как же без бортового? — Не унимался Жерар.

Естественно про Алису он не знает, как и про то, что собранный для нее панцирь из дорогущих сплавов оградит от десятка электромагнитных и прочих ударов. Своего единственного друга я защищаю не хуже себя самого.

— Виски налей, не грузи, — отмахнулся от бармена, облокотившись на стойку и стараясь незаметно для рейдера посматривать в его сторону. Великолепное периферийное зрение не раз спасало мне шкуру.

Нельзя показывать настороженность, но и беспечность тоже не стоит. Пусть, пока здесь бармен, стрельбы в баре не будет. Этому негласному правилу следуют все. Однако, ситуация на станции такова, что корабль мой захотят присвоить здесь многие. Даже Жерар. А тот все улыбается, как счастливый ребенок, который за конфетку готов в горло вцепиться.

Никогда не испытывал недостатка в общении. Привык к одиночеству, люблю, когда никто не достает. А стоит обратиться самому — сразу приходит ответ. Алиса мне лучше всяких баб и друзей. Не достает, не канифолит мозг, ненавязчивая виртуальная особа мечты, что понимает меня со скоростью мысли.

— Ладно, не гружу, лучше сам расскажи, что там за дела на фронтах сражений? — Заворчал Жерар, доставая пластиковую бутылку синтетического виски.

На моем корабле такой жидкости не бывает. Слишком много бесполезного веса. Черт, снова я вспоминаю о бомжихе и оправдываю себя.

Пора бы уже выбросить ее из головы. Как бы жалость не переросла в глупость. В космосе никому нельзя верить, особенно таким жалким на вид. Не исключено, что это какая — то подстава. Конечно, хотелось бы верить, что она просто невинная жертва, у которой был корабль. Всякое бывает, воспользовались ее доверчивостью и отобрали все, что можно было отобрать. Быть может, какой — нибудь вор, прикинувшийся бомжом, обобрал ее. А теперь им стала она. Дальше ее место займу я, если клюну. И вот он уже круговорот бомжей в природе. И смешно, и горько.

— Ринни, не залипай, — застонал бармен.

— Что рассказывать — то? — Усмехнулся я, напуская важности своему виду. — Сам все знаешь, в какую систему ни прыгнут пришельцы, туда и крейсера имперские спешат, а после стервятники вроде меня на останки поживиться.

— Ой, не заливай, — скривился бармен. — Нечего рассказывать. Да ты всю звездную картину знаешь, проныра. Прежде, чем соваться, сто раз взвесишь, кто куда и откуда. Дабы под раздачу или патруля не попасть.

— Ладно, — сдался я, завороженный зрелищем, как виски перетекает в стакан. — Кое

— что расскажу. Девораторы теперь умнее стали, месяц назад крупную эскадру имперцев раздолбали на Дароэре. Застали врасплох на переправе, отрезав подкрепление.

— Ох ты ж, мать моя женщина. — Ахнул дедуля. — Я — то думаю, почему это кораблей больше с того сектора не видать. То есть порт Дароэр теперь захвачен?

— Нет, — брякнул с сарказмом в ответ и отхлебнул из стакана. Первый глоток приятно обжог горло и пошел теплотой дальше. Вкусно… Но послевкусие дерьмовое, все же синтетика, мать ее.

— Что нет? — Не унимался Жерар.

— Не захватили, просто уничтожили все порталы и станции, — уточнил я. — Затем бросились к кислородной планете, подавили все орбитальные крепости и стали высаживаться. Планетарные бои, сам знаешь, длятся годами.

— М — да, где этим уродам благоприятно, оттуда потом не выкуришь, — согласился Жерар. — Девораторы, как саранча, пожирают все. Кусают то здесь, то там, как бешеные собаки.

— Ага, — брякнул я. — И договориться с ними никак. Твоя моя не понимать. Твоя моя просто жрать.

— Это ж сколько уже империя с ними воюет? Лет двадцать небось бьется.

— Да больше уже, — раздался чересчур мужественный для этих мест голос. К разговору подключился человек в комбинезоне рейдера. Без суеты и резких движений он пересел на соседний стул, шумно передвинув свой стакан по стойке, будто у себя дома.

— Да и по делом зажравшимся имперцам, на нас меньше внимания, — позлорадствовал Жерар, но почему-то занервничал, взглянув на соседа.

В голосе дрожь. Это плохой знак.

Я обратился мысленно к Алисе, но ответа не последовало. В панику впадать повода пока не было, просто стены не пропускают сигнал. На всякий случай без суеты перехватил стакан из правой в левую руку. Мало ли придется выхватывать оружие. Однако, дистанция слишком мала, он может меня схватить.

— Продаешь че? — Подал голос рейдер, уставившись на свой стакан.

Обращение было ко мне. Мы все здесь что — то продаем. Болтать долго не в наших правилах, всегда нетерпеливо переходим к делу. В космосе от терпения до нетерпения один шаг. У многих крыша едет от замкнутых пространств. Психика расшатанная, иногда без наркотиков никак. Среди рейдеров на них спрос большой, особенно у дальнобойщиков.

— Плазму, — ответил коротко.

— Протона у меня и самого завались, — усмехнулся мужчина.

Белобрысый, лет сорока на вид, плечи широкие, на руках заметил мозоли. Хватка сильная, по пальцам на стакане видно. Скорее всего на нано — роботах сидит, усиливающих мышцы. Опасно с таким связываться.

— У меня плазма Дора, — ответил ему и насладился реакцией.

Голубые глаза рейдера округлились, уставившись на меня. Ценная плазма, такая в ходу везде. Добыть ее могут только самые рисковые парни, что бросаются за добычей, стоит только разлететься кораблю пришельцев.

А если учесть, что имперцы страдают трусостью, колошматя по трупам, пока пыль не останется, то добыча ее сравнима с ведением реального боя, где тебя могут прикончить обе стороны конфликта. Имперцы так вообще чаек, вроде нас не любят. Иной раз пролетят мимо, ибо на букашку отвлекаться нет времени. У них приказ и точки сбора. Строго в военной организации, смертные казни и все тому подобное за невыполнение приказов, даже адмиралов своих не жалеют, головы летят только так. А бывает, что могут арестовать рейдера и корабль на обыск. Если контрабанду найдут, считай, пропало твое корыто. Вольют его в состав обслуживающего флота, а тебя на верфь работать за еду и кислород пока не помрешь.

— Ты я вижу, парень рисковый, — усмехнулся рейдер, не скрывая удивления в горящих глазах. — Много на продажу?

— Сто тридцать единиц отдам.

— Беру все по сто кредитов, — озвучил предложение мгновенно.

— Двести, — обрезал я, поглядывая на Жерара.

— Сто двадцать…

В итоге сторговались на сто пятьдесят кредитов и три куба твердотопливного кислорода. Как раз кислород мне был очень кстати.

Если бы я сказал, что у меня имеется и плазма Эро, у рейдера бы глаза на лоб полезли. Плазма пришельцев — это самая лучшая энергия во всей галактике. Подразделяется на три вида: Протон, Дора и Эро. Протон — пользуются все, ее много. А вот Дора редкость, ее активно внедряют на военных кораблях империи, поэтому спроса больше, чем предложения. Ну а плазма Эро считается самой — самой… для императорских особ и избранных. Энергии одной единицы хватит, чтобы крупную космическую станцию на год обеспечить. Как я ее добыл, интересовать будет даже самого матерого рейдера. Это практически невозможно. Пусть у меня ее всего лишь три единицы. Но этого достаточно, чтобы выкупить свою жизнь, если потребуется.

В общем, я богат. Но не все так просто. Рейдер по имени Вагнер остался доволен и ретировался куда — то, оставив нас с барменом решать свои дела. Мы договорились встретиться позже у моего корабля.