Поступь потерянных душ IV: Культ (СИ) - Тихий Даниил. Страница 40

Тихое гудение, плоский широкий луч, влево-вправо, вперёд-назад. Было неизвестно что за аппаратура на беспилотнике и «видит» ли он нас. Но по коже забегали мурашки. Если видит – накроют. Несколько секунд в образе замерших мимов и гудение удалилось. Полетел вторую дорожку следов проверять.

– Старый приказ – отбой. Отключаем аппаратуру, проходим тихо.

Окинув в прицел округу, я не увидел преследователей среди деревьев, но это ещё ничего не значило. Была надежда что мы успеем провернуть старый трюк до того как беспилотник вернётся. И что-то мне подсказывало, что все взгляды сторонних наблюдателей прикованы именно к нему.

Во второй раз всё пришлось проворачивать вдвое быстрей, но я справился. Откинуть ножом крышку, вставить между линзами преграду, дать отмашку и снова ходу, не забыв вернуть всё как было.

Группа снова стала единой, бежали вчетвером. Дрон нас нагнал метрах в двадцати по ту сторону сигнальной нити, видя его приближение по зеленоватым отблескам, мы снова остановились и замерли.

Зелёный сканер луч метался туда-сюда по взрыхлённому нашими ногами снегу, отражался от экипировки, странно преломляясь под действием прок-генераторов, разукрашивал падающий свет в ядовитые оттенки. Не знаю сколько бы мы так простояли если бы ситуация резко не изменилась. На грани слышимости возник рык мотора какой-то техники, и только услышав его, я принял решение моментально.

Вскинуть автомат, поймать в точку цифрового прицела беспилотник, нажать на спуск…

Хлопнуло голубым, посыпались искры, искрящая тень ушла по дуге левее и с хлопком разбилась о соседнее дерево, скудно плеснув пламенем.

– Ходу!

Представляю удивление оператора беспилотника, когда он ведёт машинку по следам и в конце упирается в зону, где сплошные помехи и ни хрена не видно, а потом хоп и в отрубе. Но играть и дальше в кошки мышки было не с руки, к нам приближалась какая-то техника.

На башнях, оставшихся за нашей спиной по левую и правую руку, тоже не олухи сидели. Очень быстро сообразили, что столкнулись с чем-то необычным и отработали по направлению, в котором потеряли дрон.

Я так и не понял, из чего стреляли, но били явно не прицельно, иначе б нам настал кабздец. По ходу движения, метрах в семи раскололся и брызнул щепой ствол дерева. Засыпав меня и Татошку щепой и чем-то похлеще, заставив полыхнуть щиты. Взорвался снег, подброшенный в воздух вместе с комьями земли. Что-то малокалиберное, осколочное летело в нашу сторону. То ли из автоматического гранатомета сандалили, то ли ещё из чего схожего.

Щиты искрили у всех без исключения, не будь у нас защиты, тут бы и легли всем скопом. Обстрел длился не более полутора десятков секунд, но бой такое дело, что в нём время вытворяет жуткие фокусы. В этот раз его рамки для меня раздвинулись, мне казалось, что я никогда не добегу к проклятому подножью холма. Вскрикнул Пират, покатился кубарем, но опережая нашу помощь, сам вскочил и продолжил забег.

Бег по колено в снегу не то же самое что бег по беговой дорожке. Силы выпивает нещадно. Хуже всех пришлось первому – Татошке, именно он пробуривал для нас колею.

– Пират. Как?

– Нормально, перетерплю.

Пират был ранен, ранен куда-то в лопатку, точнее в интерфейсе на бегу не разглядеть. Единственное, что было точно ясно, что снайпера зацепило не критично, иначе бы наши ИскИны уже забили тревогу.

Уйдя от обстрела к подножью холма, мы и не думали останавливаться, неслись по низине, хрипло дыша в гарнитуры рации. В какой-то момент мне показалось, что нас догнали, ветер принёс близкий рёв двигателя, я даже рассмотрел краем глаза силуэт техники. Неизвестная мне модель снегохода прошла параллельным курсом и забрала правее, потерявшись из вида в подлеске.

Когда добежали до места, в котором спрятали сплиттеры, выносливость была втоптана в грязь и похоронена. Упали в снег, расползлись кто куда, прижались к деревьям.

– Раненые есть?!

В горло, будто сухой ком бумаги запихали, влаги ни капельки.

На мой вопрос откликнулись двое. Пират и Сойка. Хотя я мог и не спрашивать, итак всё было видно в интерфейсе. У снайпера задеты мягкие ткани, похоже, осколочное, но неглубокое. У Сойки посекло руку, но тоже не критично, повезло.

– Две минуты поверхностно обработать раны и по коням!

Пока ребята возились, я переключил прицел в оптический режим и всматривался в холмы. Погоня нас потеряла, в оптику было видно горячие пятна трёх машин и фигурки людей отражённые в инфракрасном спектре. Они всё ещё мелькали в той стороне, откуда мы прибежали. Скоро найдут след и продолжат наседать.

– Можем двигаться кэп.

Не сказав и слова в ответ, я поднялся и помог Татошке вытащить сплиттер из снега. Уже через минуту мы мчались по направлению к катеру. Оставив за спиной переполошённых людей чужой общины и замаскированную на их территории станцию.

Летящий со стороны Башни катер приземлился у Вяземского с рассветом. Мощная радиостанция, установленная на нём, позволила без труда покрыть расстояние до посёлка Дикий и установить связь.

Доча нервничал, хотя внешне оставался спокойным. Ответ с той стороны был сухим и сжатым. У него попросили обозначить себя, и он рассказал, что он посол от общины, закрепившейся в Приморьеве, и хочет контакта с руководством. Пока что всё шло гладко, но что-то не давало покоя опытному имперскому офицеру.

Транспорт чужой общины показался через половину часа. Он ожидал увидеть встречающих в сопровождении охраны, но вместо этого к катеру выкатился гражданский снегоход. И водитель этого снегохода с головы до ног замотанный в какие-то тряпки, безоружный, молчал как рыба, выдав единственную фразу вместо приветствия. – Один человек.

Тяжело вздохнув, Доча (несмотря на протест охраны) уселся за спиной чужака и тот тут же тронулся с места. Местный гнал как безумный, но до общины не доехал. Остановился, бросил скупое – слазь! – и слез сам.

Доча покорно выполнил требование, не теряя при этом самообладания, и стоило его ногам коснуться земли, как в лицо тут же бросился снег. Заряд из парализатора мощная штука, свалил офицера наповал.

Посол очнулся в темноте. Интерфейс не работает, тепло, кто-то снял с него защиту и большую часть экипировки, оставив лишь одежду. Под задницей жёсткий стул, руки пристёгнуты к металлическим дужкам. Какая-то аппаратура давит на разум, делает кибернетическую руку безвольной и бесконтрольной металлической болванкой. С имплантатом в глазнице та же история, отключён неизвестным воздействием, делая офицера полуслепым.

Яркий луч лампы ударил в лицо неожиданно, ослепил и заставил прикрыть единственный рабочий глаз. В помещении появились звуки. Оценивают, наблюдают, для имперского офицера в происходящем не было ничего удивительного. Наоборот, текущие события способные напугать слабых духом укрепили его волю и успокоили. В отличие от пугающей неизвестности, текущая ситуация не была чем-то из ряда вон.

Текли минуты, с послом никто не говорил, хотя он знал, что вокруг присутствуют люди. Он тоже молчал, не требовал отпустить его, не кричал о том, что он посол и пришёл с миром, не закатывал истерик. Оценив его выдержку, неизвестный, прячущийся за слепящим светом лампы, сдвинулся ближе, скрипнул стул.

– Говори.

Доча едва не рассмеялся, местные перебарщивали с таинственностью и нагнетанием жути. Пожав плечами, он начал свой рассказ, который впрочем, не продлился долго.

Он рассказал им о том, что его послали, чтобы объединить силы выживших или же заключить союз. Рассказал, что в Башне ждут ответное посольство дабы, местные убедились в том, что сказанное послом – правда. О самой общине он тоже обмолвился, но сухо и сжато в общих чертах. Только ту информацию, которую знал каждый бродяга или же местный житель.

Но последующий вопрос неизвестного прячущегося за слепящим светом смог его удивить.

– Вы служите Аргентуму?