Поступь потерянных душ II: Ученик (СИ) - Тихий Даниил. Страница 13
– С чего ты взял, что сейчас он один? – я поворачивался из одной стороны в другую, всматриваясь в туман и готовясь открыть огонь на поражение.
– Когда они охотятся, то не палятся так глупо. На беспилотнике работает система подавления. Рассчитана она на то, чтобы выключать на подлёте управляемые и самонаводящиеся ракеты. Ну а заодно и всякую другую электронику в ближнем радиусе глушит. А значит, он просто шерстит тут что-то по своим делам, и в случае угрозы ответит огнём, а затем свалит в закат. Если бы он выступал поддержкой охотникам, мы бы вряд ли что-то поняли до самого момента атаки. А так, он светит сканером на всю округу и поле вон на полную катушку подрубил. Побудем здесь ещё немного на всякий случай, пусть уйдёт подальше.
Мысленно одобрив решение старателя, ещё немного поваляться в грязи, я опустил автомат и постарался снова улечься так, чтобы меня не было видно со стороны.
– А экипа почему тянулась вверх? У меня автомат к нему тянуло так, что, пока удерживал, мышцы огнём горели.
– Мощный электромагнитный двигатель. Как думаешь, почему аэромобили двигаются только по специальным трассам в городе, не летают, куда им вздумается по воздуху?
– Потому что какой-нибудь дурак обязательно влупится в здание, и на головы людям потом упадёт.
– Аварии… Да, ты прав. Но не только. Двигатель тянет к себе металл, и чем он сильнее, тем сильнее тянет. Гражданские версии, поэтому и летают только по спец трассам. А военные снабжены деблокатором, чтобы всякая мелочь, притянутая магнитными полями, в двигатель не залетела.
Пока валялись, выжидая время, погода окончательно испортилась. Тяжёлые капли брякались в грязь, пока редкие, но дающие ясное представление о назревающем ливне. Где-то в тяжёлой чернильной вышине, прогремел первый крик-предвестник непогоды, гром.
Мы прочесали местность вокруг ожившими «мухами» и, кое-как сбросив с себя куски налипшей глины, двинулись дальше. До «Пионера» оставалось всего ничего, когда вдруг завибрировали детекторы химанализа и излучения. Показатели, отражённые на мониторах, выплясывали и нарастали с каждой секундой.
Дед глянул на небо и прохрипел единственное слово:
– Химарь.
Глава 5
«Пионер»
Бег-бег-бег. Испарина на теле, как у загнанной лошади. Сухая глотка, вязкая слюна. От яростно втягиваемого воздуха казалось, что трахея не выдержит, треснет. Сучья и коряги под ногами. Чёртова грязь, топкая и чавкающая, замедляющая каждый шаг, налипшая на одежду и обувь. Этот адский забег наперегонки со смертью отложился в памяти кадрами. Хлёсткими ударами ветвей по лицевому стеклу, глупыми падениями, вонью пота и резины внутри защитной маски.
Туман расступился, стал жиже, прозрачней, будто уступая место своему более опасному товарищу. Показались покорёженные и сгоревшие крайние дома «Пионера». Смятые и раскиданные в беспорядке остовы машин. Угол свалившейся в озеро некогда парящей платформы, торчащий над водой.
Пролетели пространство между двух сгоревших домов, словно пара гончих псов. Земля под ногами уже исходила паром, пространство вокруг начало подрагивать. Детекторы бесперебойно вибрировали, тревожа кожу предплечья и нагнетая обстановку.
Дед прямо на ходу всадил три выстрела в дверь центральной гостиницы, уцелевшей в бушевавшем здесь пожаре. Не сбавляя темпа, вломился в перегородку, снеся её к чертям. И вместе с ней свалился мне под ноги. Покатились вдвоём по полу, собирая синяки и шишки.
Мы еле успели. За спиной грянул ливень, сверкнула молния.
– Тут, аршхх… внизу бильярд и сауна… баня! – я пытался рассказать старателю о подземных этажах «Пионера», одновременно хватая ртом воздух.
– Не бзди, салага! Ходу! – Дед рванул меня за плечо, помог подняться.
Ломанулись, раскидывая мусор и сшибая какую-то мебель. Проигнорировали закрытые створки лифта и залетели на лестницу, ведущую вниз. Уже здесь, забегая последним в тёмное пространство неосвещённого пролёта, я развернулся и захлопнул двери, бросив последний взгляд в сторону входа в здание и увидев расползающийся по первому этажу химарь…
– Кажись, вырвались! – Дед после забега был в гораздо лучшей форме, чем я. – Вернёмся из ходки, из спортзала не буду выходить, клянусь.
– Угу, – сил что-то говорить у меня не было. Следовало отдышаться.
Оба прижались к стенам, ожидая перенастройки визуальной системы. Через пару-тройку секунд тьма отступила, и мы аккуратно пошли вниз, стараясь не шуметь. Один этаж, совсем немного. Г-образная стойка ресепшена, какие-то бумажки, разбросанные тут и там, разбитый комп и валяющийся посреди прохода стул.
– Куда нам? – Дед задал вопрос, внимательно контролируя уходящий влево коридор.
– Что справа, не знаю. А там, куда ты смотришь, развилка – бильярд, сауна; я уже говорил.
– Вешаем здесь «муху», пусть вместо сигналки побудет. Давай, туда сначала, – старатель указал кивком на незнакомый нам обоим поворот, ведущий непонятно куда. – Работай первым номером.
– Принял.
Прошли вперёд. Парно, старатель уже успел меня немного поднатаскать. Наука очень простая на самом-то деле. Дед жмётся к левой стене, а я к правой. Первый номер спереди, второй немного сзади, этакий шахматный порядок. Тот, что слева смотрит правую сторону, а правый, соответственно, – левую. В таком порядке мы не перекрываем друг другу обзор и можем вести огонь. Жаль, штурмового щита у нас нет, того самого, которым орудовал Волк. Внутри таких вот коридоров штурмовой щит – лучшая защита.
Были, правда и другие варианты. Можно было бы встать друг за другом. Тогда тело первого прикрывало второго, а в таких стеснённых пространствах первый номер практически стопроцентно нарвётся на пулю, но прикроет позади идущего. Хотя вот это вот всё было не про нас. Изменённые и муты не стреляют из оружия, кидаются, стараются цапнуть или ударить лапой, сбить с ног. А значит, стоять друг за другом плотничком – себе дороже.
Дошли до приоткрытой двери, пустили вперёд свободную «муху». Пустынный коридор, какие-то сплошь открытые помещения с холодильниками, различными продуктовыми приблудами и единственная прикрытая дверь с надписью «техническое помещение».
Зашли, старатель встал на контроль, а я распахнул дверь. Снова пустил дрона вперёд. Пусто и глухо. Пыльные трубы, какие-то агрегаты и электрический щит.
– Попробуем запустить? – я снял маску химзащиты, сверившись с показателями детектора; сбросил рюкзак и ткнул рукой в сторону электрощита.
– Думаешь, тут хоть что-то может заработать? – Дед тоже стянул маску и снял со спины мешок.
– А что ему сделается-то? Основное – потухло, личный блок – никто не запустил. Тут сухо. Внутри погром конечно, но проводка, если визуально смотреть, вроде как цела. Даже лампы вон не побиты.
– Ну пробуй. Если тут кто-то есть, включение света его обязательно разбудит.
Последняя фраза старателя заставила меня притормозить у самого щитка.
– Ээм? Это был сарказм?
– Да нет. Пробуй, я серьёзно. Следов здоровенной твари тут нет, уже бы учуяли как минимум. Если и спит кто, то не шибко опасный. Нам в любом случае тут всё чистить, каким боком не поверни.
Я на это только плечами пожал. Ну не электрик я. Знаю просто, что в подобных увеселительных заведениях зачастую имеется свой личный источник питания. И если никто его не вынул, и он не контачит с влагой, то всё должно заработать.
Открыл щитовую. Отыскал наверху нулевой рубильник, передвинул в нижнее положение. Ну а затем одну за другой стал прожимать все имеющиеся кнопки включения. Уже через пару секунд лампы на потолке замерцали, одна из них, издав щелчок, перегорела, но остальные испытание временем выдержали.
– Ну, хоть здесь нам повезло, – я был рад рабочему освещению.
– И не говори. Бросаем рюкзаки здесь, обходим помещения и выбираем место, где останемся пережидать ливень.
Так и сделали. Убрали рюкзаки в уголок, взяли в руки основное оружие и пошли на зачистку. Всё было тихо, исследовали помещения одно за другим, натыкаясь повсеместно на следы давней трагедии. Человеческие кости, перекрученная и окровавленная горка тряпья в бильярдной. Осколки стекла под ногами. Перемазанные чем-то бурым стены. Башмак с торчащей из него костью, покрытой отпечатками зубов. Всё как везде. Практически в любом доме в городе картина была однотипной, и гостевой дом «Пионер» не был в этом исключением.