Поступь потерянных душ I: Найдёныш (СИ) - Тихий Даниил. Страница 36

– Прошу вас замереть и не двигаться! Вы можете себя травмировать! Если нормально слышите меня, мигните один раз, если слышите, но плохо – два раза.

Я послушно мигнул.

– Хорошо. Сейчас будем отключать мышечные контроллеры. Начнём сверху и плавно спустимся вниз. Молчите, но если почувствуете боль или дискомфорт, не дёргаясь, издайте любой звук. Это будет для меня сигналом. Услышали?

Я ещё раз моргнул.

Парень в вязаном свитере встал передо мной с планшетом в руках. И начал что-то там колдовать. Результатом его камланий стала дикая тяжесть в шейном отделе и лице. Или, скорее, не тяжесть, а слабость. Но в то же время ощущение было приятным. Я вновь почувствовал, что могу крутить головой. Что и пришлось делать спустя минуту под чётким надзором этого непонятного общинника. Влево, вправо, подбородок к груди, голову задрать и тому подобное. Результатом мучений стала нарастающая подвижность и постепенное исчезновение слабости.

Затем я кривлялся, напрягал руки, перебирал пальцами на руках и ногах, выгибал и разгибал спину, вращал плечами… Ну и так далее. Пропотел знатно, зато вернулся контроль над телом. В самом конце кучерявый мучитель на протяжении доброго часа заставлял меня говорить. Скороговорки, просто повторять фразы за ним, читать вслух стихи, текст которых он развернул на своём планшете…

Под конец устал так, что решили сделать перерыв. Взяв с меня обещание не вставать, кучерявый удалился, пообещав зайти часа через четыре и заодно пообещав приволочь что-нибудь из съестного. Не прошло и пятнадцати минут после его ухода, как я засопел, практически сразу провалившись в глубокий сон.

Так протянулась целая неделя. Упражнения, приём пищи по расписанию и разговоры. Если вначале «разговоры» были направлены на то, чтобы я научился заново членораздельно говорить, то уже через пару дней они служили скорей развлечением.

Кучерявый, который на самом деле был медбратом и закреплённым за мной врачом в одном лице, рассказал мне кучу всего, отвечая на мои вопросы во время процедур. Так, например, я узнал, что провалялся в искусственном сне два месяца. Что лечение проходило тяжело, от моих внутренних органов после удаления заражённых клеток остались жалкие огрызки, и эти самые огрызки послужили фундаментом для выращивания новых органов. Замене подверглись обе почки, часть кишечника, лёгкие и печень.

На пятый день я начал учиться ходить. Ну как учиться… Подвижность возрастала быстро, организм помнил, как и что нужно делать, просто мяса как такового на костях почти не было. Но режим потихоньку делал своё дело: я быстро набирал вес, питаясь строго по часам и хорошенько высыпаясь после процедур.

О еде, кстати, нужно сказать отдельно. Для меня, выросшего в эпоху искусственных продуктов, не было чем-то вопиюще удивительным питаться едой на тридцать процентов состоящей из комплекса порошковых смесей. В двадцать пятом веке на каждой кухне стоял синтезатор, который превращал брикет с порошком в любое блюдо из списка. Но тут нужно уточнить: питаться одним заменителем нельзя, тридцать процентов в рационе – оптимально, семьдесят – уже критично. Относительно критично. Сама по себе пища из синтезатора не считалась какой-то там ядовитой или ужасно вредной, просто в ней зачастую не хватало полезных микроэлементов, витаминов и клетчатки. Основу порошковых смесей составляли растительные жиры и белки, смешанные с комплексом углеводов. Уже внутри синтезатора порошок дополнительно смешивался с целым рядом вкусовых имитаторов, и получившийся на выходе продукт был неотличим от настоящего. Вот только постоянное употребление пищи, скудной и полной имитаторов, вынуждало людей проходить раз в пять-семь лет чистку организма и восстановление микрофлоры. И это при тридцатипроцентном рационе. В пище общинников процент заменителя был равен восьмидесяти…

Осознание этого факта породило ряд вопросов к доку, на которые он не преминул ответить. А дело было вот в чём. В момент зарождения общины как таковой, остро встал продовольственный вопрос. Кардинал тогда был командиром одной из войсковых частей, расположенных в области. «Аргентум» бросил военную часть в горнило битвы, но конкретно их подразделению, как и некоторым другим, повезло. Кардинала и его бойцов не отправили на чужбину, приказ был прост – оборона Приморьева. Они и обороняли, сражались с японским десантом в заречном районе, пытались эвакуировать людей под землю, стали свидетелями спутникового удара по инфраструктуре города. Тогда в один день надземные корпуса клиник и больниц превратились в пыль, как и многие другие ключевые точки на городской карте, включая старый продовольственный завод.

Переломный момент в мышлении Кардинала настал тогда, когда они впервые сцепились с собирателями плоти. В то время военным было приказано оказывать содействие «эвакуационным бригадам», они и оказывали, считая, что спасают людей. Шальной снаряд, перевернувший один из «эвакуаторов», раскрыл глаза людям на правду. Внутри оказались пакеты с откачанным воздухом, чьи пластиковые прозрачные бока облипали «спасённых» гражданских, погруженных в машину пятнадцать минут назад. На появившиеся вопросы собиратели ответили просто – огнём на поражение.

Кардинал увёл своих людей из заречного, добрался до завокзального района. Забился под землю, организовал оборону, но в то же время стал максимально избегать столкновений. Так появилась первая кучка выживших – будущий костяк общины под названием «Башня». Несколько военных отрядов, разношёрстные гражданские искавшие убежища тут же, под землёй. Да ещё и персонал разрушенной четвёртой горбольницы. В основном обычные медсёстры и санитары. Все врачи сгинули в пламени спутникового удара, в живых остались только те, кто выполнял грубую работу. Те, кто был на выездах вне больницы в момент удара.

А затем грянул импульс. Выжившие оказались отрезаны от поверхности. Да и как тут не оказаться в изоляции, когда наверху несколько миллионов низших, словно вышедшая из берегов река, безумной волной затопили улицы, пожирая тех, кто сохранил рассудок, а затем и друг друга. Но и в таком положении Кардинал не сидел без дела, и людям своим отчаиваться не давал.

Они нашли дорогу к подземной части разрушенного завода продовольствия. Прошли самыми глубинными уровнями. Достигли уцелевших складов и вынесли всё, что могли. Таким образом, община смогла решить вопрос питания на многие месяцы вперёд и сконцентрироваться на обороне.

С обороной против низших людям повезло. В составе подразделения военных была огнемётная рота – страх и ужас подземных улиц. Ну и ещё свою роль сыграло то, что твари быстро приспосабливались, несмотря на кажущуюся тупость. Стоило нескольким волнам выродков сгореть на подходах к общине, как их товарищи перестали лезть напролом, удивительно быстро запоминая те туннели, в которых их ждал серьёзный отпор.

А дальше пошла рутина. Медленная и упорная война за завокзальный район. Зачистка гнёзд, разбор завалов, несколько линий обороны, возведение карантинной зоны. Организация точечных спасательных акций, призванных вытащить малые группы выживших, заблокированные обрушением туннелей после бомбардировок.

Теперь я не удивлялся, что Кардинала боготворили в общине и отзывались о нём исключительно уважительно. Не каждому под силу в минуты ужаса, отчаянья и смерти заставить людей действовать. Судя по всему, этот человек обладал удивительной харизмой. Хотя одной харизмы тут явно не хватит. Мало вести людей, нужно это делать с умом, принимать такие решения, которые не приведут к краху. А в тех условиях любая ошибка лидера могла стать фатальной для всех его подчинённых. Но он справился. А значит, по достоинству занимал отведённое ему место.

На восьмой день моего пробуждения ко мне пожаловал гость. Он застал меня взмыленным, пропотевшим и по пояс голым. Чувствуя, как день ото дня моё тело крепнет, я не ограничивался одними только медицинскими упражнениями, воспринимая их как каждодневную разминку. Когда дверь-задвижка с тихим шипением поехала в сторону, я отжимался. Точнее уже заканчивал, поочерёдно делая стойку на пальцах, кулаках, а затем кистях. Старинное боксёрское упражнение для укрепления предплечья и кисти. В юности я часто испытывал проблемы с ударом. Левая постоянно опухала, да так, что фиг потом её в кулак сожмёшь, и это при том, что удар выходил очень слабым. Потом знающие люди подсказали, в чём проблема, посоветовали укрепить предплечье и кисть, чтобы при ударе кулак не уходил на излом. Уже через полгода несложных занятий, руки стали, словно из дерева.