Мой профессор-оборотень (ЛП) - Ти Мэриан. Страница 6

Глаза Кассии расширились…

И тогда его рот обрушился на них, пробуя ее соски, ударяя по ним крошечными, дразнящими щелчками своего языка.

— Сладкие, — простонал он, продолжая сосать их, словно младенец.

Кассия обхватила руками его голову, ее застенчивость мигом испарилась, а наслаждение все нарастало и нарастало. Она застонала в знак протеста, когда профессор перестал целовать ее грудь, но вскоре издала возглас страха, осознав, куда следуют его поцелуи.

— Профессор…

— Мы не будем трахаться, маленький цыпленок. Пока ты не сдержишь свое обещание. Но прямо сейчас, я хочу попробовать тебя.

Когда он говорил вот так, она не могла ему отказать. Это было так сексуально, особенно когда профессор говорил ей такие грязные словечки. У профессора были проворные пальцы — либо это, либо он был огромным экспертом в том, как быстро снять джинсы. Всего несколько секунд потребовалось, чтобы освободить от ее джинсов, и в следующую секунду Кассия была свободна от своих шелковых трусиков.

Холодный воздух коснулся ее плоти.

— Профессор, — прошептала Кассия, вздрагивая от смущения и возбуждения. Все было так запутанно, что в один момент он заставил ее чувствовать себя самостоятельной и бесстыдной.

Кассия чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, как профессор коснулся ее между ног. Она уже была влажной там, и почувствовала, как его палец стал потирать ее плоть. Когда Алессандро убрал оттуда пальцы, Кассия услышала сосательные звуки. Жар вспыхнул на ее щеках, когда она осознала, что он облизывает свои пальцы, впитывая ее вкус с них.

— Слаще, чем я себе представлял, маленький цыпленок.

Кассия захныкала.

Алессандро засмеялся над этим звуком.

— Ты стесняешься?

— Конечно, стесняюсь.

Это был почти вопль, почти рычание, почти шипение.

— Хорошо. Мне нравится, что ты такая.

А затем он решил смутить ее еще больше, когда широко раскинул ее ноги в стороны, опустил свою голову между ними и начал трахать своим языком. Она выгнулась, почувствовав первое касание его шершавого языка по ее складочкам. Кассия пыталась отодвинуться от него, ведь интенсивность его ласк шокировала ее, но Алессандро не собирался так просто отпускать ее куда — либо.

Не сейчас.

Никогда.

Схватив ее ноги, он с легкостью раздвинул их, не прилагая особых усилий. Алессандро стал водить своим языком туда и обратно, ударяя им по ее сладкой щелке в жестком ритме, но через несколько ударов, ее поведение изменилось. Теперь Кассия приподнимала свои бедра навстречу его рту, хныкая и без слов умоляя дать ей больше его одержимости.

Если бы Кассия предложила ему затрахать ее до потери сознания, то профессор с радостью бы согласился.

Переместившись немного выше, он втянул в рот ее напряженный центр удовольствия и стал сосать его. Жестко. Крепко. До такой степени, что боль и удовольствие смешались вместе и взорвались в ней.

Ее плоть напряглась под его ртом, застыла, а после затрепетала, выпуская ароматную кремообразную жидкость. Кассия кончила так сильно, как будто ее оргазм разрывал ее на части. Никто до этого не кончал так великолепно в его руках, а знание, что это все по настоящему, что она не притворяется, заставило его застонать.

Алессандро расстегнул брюки и вынул наружу свой член.

— Профессор, нет, — слабо запротестовала Кассия, когда почувствовала движения его головы, его язык лизал ее складочки, как будто подготавливал ко второму оргазму.

— Пожалуйста, Профессор…

Но было уже слишком поздно. Его язык снова был там, к нему присоединились его умелые пальцы, которые дразнили ее складочки, то погружая, то вынимая их.

Смутно, Кассия расслышала скольжения члена, быстрые и жесткие, и она поняла, что профессор дрочит сам себе.

Она содрогнулась от этой мысли, закрыла глаза и стала представлять, как Алессандро выглядит, когда двигает член, потирая и гладя себя, пока его глаза устремлены на ее тело.

Изображение были такими яркими, и их было так много, что Кассия почувствовала, что кончает во второй раз. Она все еще дрожала после оргазма, когда профессор прорычал свое освобождение, его рот с силой впился в ее киску, пока он сжимал и гладил свой член, проливая свою сперму на пол.

Затем профессор произнес в темноте: — Кассия.

Веки Кассии начали слипаться.

Боже, это была такая простая вещь, что профессор произнес ее имя вслух, но почему то это ощущалось так нежно и интимно, вызывая слезы у нее на глазах. Дорогой Бог, он только произнес ее имя, а она уже готова развалиться на части. Если частичка ее все еще сомневалась по поводу чувств, испытываемых к нему, то сейчас больше не было места сомнениям.

Она действительно влюбилась в своего профессора.

* * *

Профессор провел ее к общежитию, идя в нескольких шагах от нее, чтобы студенты не стали распускать о них слухи. Они не говорили, даже не смотрели друг на друга, но им этого и не требовалось.

Профессор: «Все было хорошо?»

Кассия: «Ты знаешь ответ на этот вопрос, Профессор».

Профессор: «Я просто хочу быть уверен».

Кассия: «Или мне было хорошо?»

Профессор: «Да. Потому что у меня такое чувство, что завтра ты провалишь свои тесты».

Кассия: «Как ты можешь такое говорить, Профессор!»

Профессор: «Просто честен. Потому что, зная тебя, ты не будешь учиться сегодня вечером, а будешь думать о моем члене».

Кассия споткнулась, когда подходила к общежитию, прочитав последнюю смс от профессора. Она решила обернуться и посмотреть на профессора, и плевать, что это может породить какие — то слухи, но его уже не было рядом.

Ее телефон издал звуковой сигнал.

Профессор: «И, чтобы ты знала, мой длинной в фут».

Ее телефон выпал из рук на землю.

Святая корова, длиной… в фут (30 см)? Двенадцать… дюймов?

Профессор был прав. Она действительно не сможет учиться сегодня.

Часть 2

Пять месяцев назад

— Как я выгляжу?

Я покружилась перед бабушкой и дедушкой, а потом сделала еще один оборот, чтобы рассмотреть себя в зеркале и залюбовалась длинным платьем, юбка которого плавно струилась вокруг ног. Это была самая красивая вещь, которую я когда — либо видела, и тот факт, что это был подарок от мамы, делал его еще более драгоценным.

— Ты похожа на принцессу, — поддержал меня дедушка Крис.

Я засмеялась.

— Ох, дедуля, — и обернулась к Кейт, лучезарно улыбаясь: — Бабуля?

— Это один из тех редких случаев, когда мне придется согласиться с твоим дедом, — ответила Кейт.

В ее глазах стояли слезы, и грусть, отчего моя улыбка пропала.

— Что — то не так?

Кейт покачала головой.

— Ничего, просто старая женщина расчувствовалась, — сказала она, вытирая слёзы. Снова взглянув вверх, бабушка, немного поколебалась, прежде чем сказать: — Ты понимаешь, что это не постоянное, да?

Слова заставили меня осознать, о чем она беспокоится, и я вздохнула.

— О, бабушка, — сев рядом с Кейт на диване, я крепко её обняла, тронутая переживанием. — Я знаю, о чем ты думаешь. Все будет не так.

Кейт обычно была жесткой, как армейский сержант (ведь она и дедуля были морскими пехотинцами), но именно она растила меня с младенчества. За годы под ее опекой я многому научилась. Но у Кейт болело сердце при виде страданий близких.

— Ты уже все объяснила. Мама потеряла голову от любви, но когда мой биологический отец бросил ее, она уже не была такой, как прежде. Родив меня и осознав, что не сможет вырастить, она отдала меня тебе. Но сейчас она вернулась, и хочет начать все сначала. Я не особо ожидаю чего — либо, но и ненавидеть не должна.

Обняв ее снова, я добавила:

— Я и не ненавижу. Невозможно ненавидеть кого — то, когда ты и дедуля воспитывали меня быть ужасно милой.