Толстолоб (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 54

Она лопнула. Несомненно, это произошло потому, что причиндалы парня оторвались от тела, после чего тот упал прямо на камни с высоты сто футов.

Боллз вытер руки и кивнул.

- Что думаешь, Дикки? Хорошо мы с ним поработали?

Дикки смотал веревку, и точно, из ленточного ключа все еще торчали член и яйца парня.

- Крепко же ты их привязал, Боллз, - прокомментировал он.

- А то. Очень крепко. Видишь, так крепко, что они даже не выскочили.

- Но что мы будем теперь с ними делать?

Боллз загоготал. Он выхватил ленточный ключ из рук Дикки и выдернул из него член с яйцами.

- Скормим рыбам, вот что мы сделаем.

Затем он бросил оторванные гениталии с утеса, и те со шлепком упали в Бун-ривер.

ЧАСТЬ СЕМНАДЦАТАЯ 1

- Я еду в аббатство, - сказал Александер в прихожей. - Хочешь со мной?

Джеррика опустила глаза.

- Нет, я...

- Поехали. Мне может потребоваться твоя помощь.

- Нет, мне нельзя, я...

Священник поморщился.

- Послушай, я сказал, что сожалею насчет вчерашнего дня. Мы можем поговорить об этом, и обещаю в этот раз не быть засранцем. Поехали. Не будь тряпкой.

Джеррике пришлось улыбнуться.

- Хорошо.

Только ничего хорошего не было, не так ли? Я - наркоманка. Отец Александер узнал об этом, а теперь каким-то образом пронюхал Гуп.

Первым делом ей нужно поговорить с Гупом.

- Я имела в виду, я поеду, но не сейчас, - сказала она. - Я знаю, как туда добраться. Я приеду чуть позже на своей машине, хорошо?

- Хорошо, - согласился священник. - Полагаю, тебе нужно поработать над статьей.

От этих слов ей захотелось провалиться под землю. Кого я обманываю? Она почти не бралась за статью, хотя именно ради нее она приехала сюда. Была слишком занята, трахаясь с Гупом и нюхая "кокс", а еще втюрилась в священника, который старше меня лет на двадцать...

- В любом случае, - продолжил священник. - Увидимся позже. - Он нежно коснулся ее плеча. - Пока.

Джеррика сглотнула, посмотрев, как он вышел из дома. Затем она посмотрела в маленькое окошко на входной двери и увидела, как он отъезжает в белом "Мерседесе".

Джеррика нервничала. Вернувшись в дом, она стала подниматься по лестнице, и с каждым шагом ее настроение тоже поднималось. Она внутренне поежилась. В кармане шорт лежала новая доза, но она отказывалась признавать это. Она должна быть сильной, должна быть сильной!

К сожалению, не все так просто.

Точнее, все совсем не просто.

Джеррика убрала руку из кармана. Я поговорю с Гупом и все улажу. Извинюсь за то, что наговорила ему вечером...

Но Гуп... исчез.

Дверь в его спальню была открыта, однако его самого там не было. Хотя ранее она уже ходила искать его возле дома и в саду. Но...

Нигде его не видела.

Его грузовик по-прежнему стоял у входа.

Где же он?

Она стояла посреди его комнаты, в полном недоумении. Обстановка была спартанская, что неудивительно, поскольку Гуп был простым человеком. Только кровать, комод, стул, маленький стол, которым, казалось, не пользовались. И...

Стенной шкаф.

Что необычного могло быть в каком-то стенном шкафу, однако этот...

- Что, черт возьми, это такое? - пробормотала она вслух.

Дверь шкафа была открыта, а там...

Она осторожно двинулась вперед и заглянула внутрь.

Казалось, там была еще одна дверь.

Точнее не дверь, а отсутствующая панель, будто задняя стенка шкафа на самом деле служила проходом.

Джеррика остановилась на мгновение, моргнула, затем вошла внутрь.

Чэрити уснула поздно, и, как обычно, ей приснился тот же сон, который снился ей с момента приезда в пансион. Мужчины трахали ее, затем на лицах у них внезапно появлялось разочарование, они вставали и уходили. Один твердый член за другим, проникали в ее влагалище, делали несколько толчков, затем сникали и исчезали. Она лежала, словно горячая морская звезда, глядя со слезами, как они, молча, уходят, друг за другом.

Всегда одно и то же, всегда одно и то же...

Полосы солнечного света, падавшего сквозь жалюзи, разбудили ее. Чэрити по-прежнему испытывала слабость. Она не была уверена, проснулась она или нет.

Не сплю ли я? - задалась она вопросом.

В голове у нее раздался голос.

ПРИДИ, - произнес он.

Не сплю ли я?

ПРИДИ.

Нет, нет

Чэрити села в кровати и потерла лицо.

Конечно. Наверное, это был сон.

Проход...

Да, это именно он. За дверью в стенном шкафу Гупа находился проход.

Кошку сгубило любопытство, - подумала Джеррика, но все равно двинулась вперед. В первом отрезке прохода стояла кромешная тьма, но затем она повернула и увидела...

Точки.

Ярко-белые точки, из которых росли шпильки света.

Дырки, - догадалась она.

Она подкралась к первому отверстию, посмотрела в него и увидела...

Комнату Чэрити...

Гуп был гребаным вуайеристом. Джеррика увидела Чэрити, сидящую в кровати и трущую глаза. Следующее отверстие оказалось еще более показательным...

Моя комната!

Вот как Гуп узнал, что Джеррика употребляла кокаин. Он наблюдал за мной все это время. Бог знает, что еще он видел!

Все остальные комнаты были пусты, насколько она знала - кроме комнаты отца Александера, хотя тот сейчас отсутствовал. Она знала это, поскольку только что видела, как он уехал в аббатство. Однако она прошла чуть дальше и обнаружила...

Лестницу.

Прямо там, в конце прохода, лестницу, ведущую вниз. Она видела немного, но достаточно, благодаря проникавшему сквозь отверстия свету.

Лестница. Ведущая вниз.

Джеррика ступила на нее и начала спускаться, пока не обнаружила еще один проход, несомненно, находившийся на первом этаже. Одно отверстие показало ей кухню, другое - кабинет, третье...

Комнату Энни.

И там была она. Энни.

То, что Джеррика увидела, потрясло ее настолько, что она не поверила своим глазам. Боже... мой. Что она делает?

Энни сидела голая на краю кровати. Еще одним шоком для Джеррики был то, насколько привлекательной эта женщина была, несмотря на возраст. Загорелые руки и ноги, большие, округлые груди, аккуратной формы и совсем не отвисшие, с дерзко торчащими, темными, как Джеррики сосками.

Но то, что Энни делала, шокировала Джеррики больше всего.

Она... прижигала себя...

По лицу пожилой женщины текли слезы.

- Мне жаль, мне очень жаль, - она тихо рыдала, поднося пламя сигаретной зажигалки к внутренней поверхности бедер. - О, Джералдин, мне очень жаль...

Джералдин? Джеррика задумалась.

Но потом она поморщилась.

- Этого недостаточно, я знаю! - возбужденно прошептала Энни. - Ничто не может дать мне прощение...

Затем - Джеррика едва не вскрикнула за стеной - Энни сжала правый сосок большим и указательным пальцами, и оттянула...

- Прости меня...

... потом поднесла пламя зажигалки к темно-розовому кончику.

От этого зрелища у Джеррики клацнули зубы. Пламя оставалось у кончика соска почти минуту. Наконец, боль заставила Энни откинуться на кровать.

Что она делает? Почему? Почему?

Это было отвратительно. Это было ненормально. Женщина жарила собственный сосок. Джеррика представить не могла, как это больно. И теперь, присмотревшись, она увидела, что пожилая женщина делала это уже не в первый раз. Оба соска представляли собой сплошные рубцы.

Но прижигала она не только их...

- Недостаточно, - прошептала Энни с мокрым от слез лицом. - Никакого наказания не будет достаточно за то, что я сделала...

А затем...

Нет, нет, нет!