Группа крови (СИ) - Точинов Виктор Павлович. Страница 5

Проследить путь банды из поселка для меня пустяк, к северу вела буквально торная дорога из запахов. Даже не обладая запредельным чутьем, с пути не сбиться, мох прибит десятками ног. Но зачем? Ругеля среди пленников нет, мужчины напавших на поселок явно не привлекали…

А вот другая тропка, ведущая к востоку, куда интереснее… Ею ходил Ругель, причем не раз.

— Там есть еще какое-то жилье? — кивнул я на восток.

Сергей молча покачал головой. Он после визита на подворье, напоминавшее разделочный цех бойни, выглядел мрачным, бледным и подавленным. Похоже, начинает жалеть, что со мной связался.

Единая тропа почти сразу разбилась на множество тропок. Хитрец Ругель каждый раз выбирал новый путь, но все вели в одном направлении.

Шагать по парме в темноте — идея не самая лучшая. Однако мне казалось, что цель нашего путешествия где-то поблизости. Если Ругель дезертировал — а все указывает на это — то должен понимать: его будут искать, и очень тщательно.

И, наверное, решил оборудовать себе в парме убежище, незаметное для авиаразведки. На отшибе, но все же поблизости от поселка, иначе зимой в одиночку не выжить…

План вполне здравый, лишь мое появление никак не учитывал. А никто иной, ни человек, ни собака, не проследил бы Ругеля от берега Колвы до Верхового.

Наверное, строительные работы сейчас в разгаре, ему надо спешить, холода подступают.

Но зачем он все это сотворил — загадка из загадок.

Как вскоре выяснилось, планы Ругеля я восстановил неплохо. Ошибся лишь в одном, в сроках: дезертирство он задумал давно и тщательно замаскированное зимовье закончил возводить еще несколько месяцев назад, в конце весны или начале лета… Работал наверняка не один, помогали старожилы из Верхового.

И зимовать собирался не один…

Ее звали Марина и срок ее беременности шел к концу. Судя по виду, самые последние недели, я не уточнял…

Ларчик открылся просто. Старая как мир история любви, для которой преград не существует… Но Ругель-то каков, а? Теоретически у него не было ни единого шанса обрюхатить эту смазливую кержачку. Нас, сотрудников ДКДН, работающих на Территории, предохраняют от таких случаев на совесть. Сразу аж тремя методами, основанными на трех разных физических принципах. Пара месяцев полной стерильности гарантирована.

Но Ругель как-то умудрился. Наверняка обработал проводящих процедуры врачей тем же способом, каким убедил кержаков, чужих отнюдь не жалующих, выдать за него дочку.

Группа крови у него тоже уникальная, хоть талант совсем не схож с моим. Умеет убеждать… Нечто вроде нейролингвистического программирования, только в разы сильнее, работает без осечек. Подозреваю, что Ругель гораздо чаще меня бывал на Территории неспроста: начальство попросту опасалось талантов подчиненного.

Марина, не в пример полумертвому старику из поселка, не скрывала ничего. Сообразила, что мы с Сергеем — теперь единственная и последняя ее надежда. Сама она с кровати почти не вставала, беременность протекала тяжело, ноги опухли, едва доковылять до нужника…

Новой информации ее рассказ принес немного. Да, она родом из Верхового, да, вышла замуж по любви за чужака… Сегодня, когда от поселка послышались выстрелы, Коля туда не поспешил. Боялся оставить ее одну, обычно, когда он уходил, с Мариной оставался кто-то из родственников.

Но прибежал Мишка, шестнадцатилетний пацан из поселка, сумевший скрыться от начавшейся бойни. Тут уж Ругель не выдержал — и они вдвоем с пацаном, при двух стволах, ушли. И все, с тех пор ни слуху, ни духу.

— Вы ведь правда друзья? — спрашивала Марина. — Вы его спасете?

— Друзья, — соврал я, не моргнув; на деле мы с Ругелем коллеги, приятельствовавшие на уровне «привет, пока». — И спасем непременно. Может, и спасать не потребуется. Банда из поселка быстро ушла, наверное, они с Мишей сейчас по следу идут… Не тревожься, утром увидишься со своим ненаглядным.

Я коснулся ее плеча ободряющим жестом, она сжалась… Вот оно, кержачье воспитание, любой тактильный контакт с чужаком — табу.

Потом я подумал, что древний карабин и еще более древний наган с десятком патронов, — маловато против банды почти в двадцать стволов. А то и больше двадцати, если допустить, что в поселок заявились не все. И спросил:

— Другое оружие в доме осталось?

Увы, не осталось… Ладно, самурай не должен зависеть от длины своего меча.

Чтобы не тратить время на возвращение к поселку, мы двинулись по следу Ругеля и Миши. Судя по направлению, эта парочка пыталась перехватить банду. Очевидно, Миша прятался до самого их ухода и понял, куда пошагали бандиты.

Их попытка оказалось удачной. Перехватили, срезав путь напрямик, устроили засаду…

А вот дальше случилось что-то непонятное. С позиции, обозначенной примятым мхом, было сделано всего два выстрела. И на том стычка закончилась. Причем закончилась пленением Ругеля и Миши, — дальше их след вплетался в общую тропу.

Чудеса… Офицер-«декадент», натасканный на огневые и рукопашные контакты, попался так просто и глупо?

Или тут какой-то хитрый план? Например, Ругель не мог стрелять из-за живого щита из заложников, — и позволил взять себя в плен, надеясь использовать главный свой талант?

Разберемся… В этой истории вообще много темных мест. Почему, скажем, бандиты потащились куда-то на ночь глядя, а не устроились с комфортом в захваченном поселке? Наверняка у них ведь поблизости не постоянная база, а временный лагерь. Пить самогонку и насиловать женщин удобнее в теплых домах, а не в походных палатках, которые к утру промерзнут…

Загадка.

Отгадка обнаружилась на реке, неподалеку от впадения в нее ручья, — того самого, что протекал через распадок, скрывавший поселок Верховой.

Баржа. Самоходная, плоскодонная, с маленькой осадкой…

Вот она, бандитская база. Даже пиратская, так точнее. Постоянная, однако не стоящая на одном месте.

Когда-то, до образования Территории, на этой лоханке доставляли грузы в поселки, расположенные в самых верховьях рек, малая осадка дозволяла… Продукты, промтовары, даже автотехнику, размещая ее на ровной как стол верхней палубе (сейчас палубу уродовали аляповатые самодельные надстройки). Прочному стальному корпусу прошедшие с тех пор десятилетия не повредили, а вот дизельный движок заменили чем-то попроще. Судя по трубе изрядных размеров, теперь баржу приводит в движение паровой двигатель. Не исключен и вариант с газогенератором…

Надстройки были ярко освещены. Сколько я ни вглядывался, не заметил ни одного постового. Судя по звукам, веселье в самом разгаре, и никому не хочется оставаться в стороне и тупо пялиться в ночь, когда на многие километры вокруг нет ни единой живой души… Единственная принятая мера предосторожности — сходни подняты. Высокий и обрывистый берег отделяют от борта метров пять, не больше.

— Перепрыгнуть сумеешь? — спросил я, и знал ответ еще до того, как Сергей ответил.

Он не хотел прыгать. Он боялся прыгать. Он хотел очутиться подальше отсюда, в большом мире, где не убивают ради продуктов, выпивки и женщин…

Ладно хоть врать не стал, сказал честно:

— Не смогу… Извини. Вдвоем мы их всех не кончим… Убьют.

Я не стал переубеждать. Это моя работа, и легче ее сделать, когда не надо прикрывать задницу дилетанта.

Достал из кармана носовой платок, слегка уже утративший белый цвет, показал Сергею.

— Тогда оставайся здесь. И стреляй в любого, кто появится на палубе без этой штуки в левой руке. А если что-то пойдет не так — уноси ноги в парму. С этим справишься?

— Справлюсь.

Я не понял, врет он или нет, поддержит меня огнем или сразу задаст стрекача… Сергей и сам пока в точности не знал.

Часовой на барже все-таки был… Но нарушал Устав караульной службы самым хамским образом. Притаился в закутке за каким-то механизмом и одиноко трапезничал: поедал жареную птицу, разрывая ее руками, временами отхлебывая из бутылки самогон, настоянный на морошке…